- Эээ... агась.
- Регистрационный взнос, пожалуйста.
- Эмм... сколько?
- Тысяча эрис.
"Эрис - это надо полагать местная валюта".
- Простите, я скоро...
"Вопрос - где взять денег?!"
"Где взять, где взять... - патетически передразнил двачера Исаак Мойшевич. - Та шо ви такое говорите?! Счастье-то какое, что я помер давно, а то же позора было бы на всю Одессу!"
Двачер вышел на улицу и прислонился к каменной оградке
"Продать мне нечего, - мысленно перечислял двачер, старательно игнорируя жидовскую болтовню. - Быдлокодеры тут вряд ли кому-то нужны. Стать чернорабочим я могу - но сдохну на такой работе через неделю".
"Не смей! Думать даже смей, проклятый гой! Чтобы еврей работал руками?! Да я лучше обратно в Ад!"
"Еще можно устроиться на мыловаренную фабрику или подмастерьем к печнику, - с нажимом подумал двачер. - Но это долго, а деньги нужны сейчас, потому что чет жрать хочется, а своего холодильника я что-то не вижу. Ну и что в сухом остатке? Разве что гей-шлюхой...".
Двачер мысленно прикинул возможности своей задницы, уже пораженной геморроем из-за многолетнего сидения за компом, и внешнюю привлекательность - достаточную, чтобы при виде него люди не разбегались в ужасе. После чего с облегчением отмел и этот вариант.
- Вывод - все хуева, - пробормотал он, прислушиваясь к бурчанию в животе. - Разве что сейчас на дороге найду чемодан с золотом, или что тут в ходу.
- Семочка, я вам чемодан золота не обещаю, но... ТАКИ ДА!
Исаак Мойшевич резко нагнулся, подхватил с земли небольшую монетку и поднес к глазам так, что можно было рассмотреть номинал - десять эрис. Это много или мало? Если монета просто валяется в пыли, значит, скорее всего, не очень много. Для уверенности двачер подошел к одной из уличных торговок и спросил, сколько стоит каравай хлеба.
- Двести эрис, - ответила та.
"Пиздец", - подумал двачер.
- А сколько в среднем зарабатывает каменщик? - спросил Изя, и указал пальцем двачера на людей, с помощью лебедки затаскивавших каменные блоки на стену строящегося дома.
- Ой, я точно не знаю. Вроде, две тысячи эрис в день.
"Совсем пиздец".
То есть, чего-то такого стоило ожидать. Нет технологий - нет массового производства. Нет массового производства - себестоимость чего угодно взлетает в небеса, будь то одежда, еда или процессоры. То есть сумма в одну тысячу эрис, которая требовалась для взноса, была весьма невелика. Другое дело, что даже ее добыть было проблемой.
"В крайнем случае можно пойти просить милостыню", - задумчиво произнес Изя.
"А если ее тут не подают? Или все попрошайки должны отстегивать местной мафии? Там же разбираться не станут, ноги переломают и все. А это больно, знаешь ли".
Двачер подкинул монетку. Выпал аверс. На нем была довольно грубо изображена большегрудая женщина с длинными волосами и в довольно открытом платье. По краю шла подпись: "Слава госпоже Эрис!"
"Правило 34, - вспомнил двачер. - Если что-то существует, то существует и порно про это".
Из дверей гильдии вышла компания молодых людей, о чем-то весело беседующих. Через некоторое время в те же двери зашли две девушки, довольно легко одетых. Двачер снова подкинул монетку и с тоской подумал о родной сычевальне, из которой через безлимитный оптоволоконный канал открывались врата в безграничный мир фап-контента. Но это было там, в прошлой жизни, а тут...
- Таки да! - завопил он, словно молнией пораженный неожиданным открытием.
Если нет технологий, сложно не только делать еду и шмотки. Еще очень сложно ковать и распространять контент. Художники в старину ценились не столько потому, что они были гениями, а потому что их было очень мало, а каждая картина была штучным товаром. Оно и верно, одно дело в два клика пятигиговый куклопак на файлообменник залить, и другое - самому срисовывать картину, красками и кистями. Короче, контент тут наверняка дороже золота. А какого рода контент ценится больше всего? Ответ очевиден.
"Мне нужен лист бумаги. И карандаш".
Через двадцать минут двачер был счастливым обладателем целого одного листа бумаги. На большее монетки в десять эрис не хватило. Карандаш удалось выклянчить у Луны. Встав в гильдии у подоконника, двачер принялся за дело, стараясь не обращать внимания на ежеминутные комментарии Исаака Мойшевича.
"А я говорил, что надо было просить милостыню!"
...
"Что это за овалы?"
...
"Имею сказать, что это похоже на человека".
...
"Ой вей, какая же похабщина!"
...
"Минуточку, а что у нее с задницей?"
...
"Это груди? Это ты называешь груди? У моей Цилечки были груди, земля ей пухом, а это доска гладильная!"
...
"Где ты видел такие глаза? Да если бы наш ребе крестился, я бы такие глаза не сделал!"
- Замолкни наконец уже, уродец! - возопил двачер, отбрасывая карандаш в сторону.
- Эй, я даю ценные указания!
- Ты болтаешь мне под руку! Я тут заработать пытаюсь!
- Рисуя вот это уродство? Что вообще за извращенные представления о женской красоте? Вот видел бы ты мою Цилечку, когда мы только поженились!
- Просто. Заткнись. Я уже почти закончил. Если ты еврей, лучше подумай, как потом эту картину продашь! Или вся твоя слава дутая?
- Аж два раза дутая! - Исаак Мойшевич, похоже, обиделся. - Да я могу продать собаку кошке!
- Как узнать, что еврей пиздит? Легко! Открыл рот, значит пиздит!
- Слушай, гой, - прошипел жид. - Дорисовывай этот свой ужас. А я берусь продать его за такие деньги, что тебе и во сне не снилось. Но если продам - будешь во всем меня слушаться!
- Аж два раза. Продай сперва, коммерсант недоделанный, а потом поговорим.
Двачер вернулся к работе. К его облегчению, Изя изволил замолчать, и дело начало продвигаться быстрее. Примерно через три часа двачер отложил карандаш и решил, что продолжать смысла нет. С листа бумаги на него смотрела довольно точно срисованная с одного популярного арта практически обнаженная Аска Ленгли.
"Не зря к Мод-тян в /an/ ходил, - довольно подумал он. - У макаки нормальные художники не задерживаются чет".
- Ну что, Изечка, ваш выход. Вы должны продать этот шедевр эротической живописи. И лучше бы вам поторопиться, потому что жрать уже очень хочется.
- Остается надеяться, что местные обитатели имеют такой же дурной вкус, как у тебя. Хотя я слышал, творчество душевнобольных тоже ценится.
Изя скрутил рисунок в рулончик, перетянул выдернутой из одежды ниткой и решительно двинулся к рядам столов. За окном понемногу темнело, народу в гильдии становилось все больше. Были тут и мужчины и женщины, от почти детей до вполне взрослых. Все как один - вооруженные. Люди тащили какие-то мешки и свертки, дохлых животных, связки каких-то дурнопахнущих предметов, напоминающих зеленые заостренные уши, гремели деньгами, весело и громко разговаривали. Не нужно было гением, чтобы понять - они сейчас получают на руки свой дневной заработок.
Изя тем временем не спешил предлагать, а сосредоточенно всматривался в толпу, вычленяя из нее отдельные компании. Вполуха, но двачер все же мог уследить за его мысленным процессом. Он искал группы молодых людей, не старше двадцати, но главное - тех, кто не заберет деньги сразу и уйдет, а останется просаживать все на выпивку. Таких было несколько. Изя как бы случайно проходил мимо них, вслушивался в разговоры. У некоторых останавливался, бросал пару малозначащих фраз, выслушивал ответ и шел дальше.
Наконец, он подсел к одному столу и непринужденно поздоровался. Его встретили настороженно, но без агрессии, благо улыбался Изя во все тридцать два желтых зуба. Дальнейшие события продвигались настолько быстро, что темп восприятия двачера за ними попросту не успевал. Изя говорил одновременно со всеми четырьмя приключенцами разом, говорил обо всем на свете, от непомерно высоких цен и пожеланий доброго здравия родителям до форм местных официанток. Его нескончаемый поток слов сплетался в какую-то чудовищную липкую паутину, которая не позволяла уследить за какой-либо логикой, и сознанию, попавшему в нее, оставалось только бессильно трепыхаться и медленно тонуть в трясине пустословия.
