Мирабелла прослезилась:

– Я не знала, что ты об этом думаешь…

– Я не просто перекати-поле, как вы с мамой говорите. У меня есть душа, и я все это чувствую, я очень люблю тебя, но обуздать свой нрав я не могу! У меня внутри просто все горит. Словно я все время чего-то ищу… Я не знаю, кто был мой отец. Может, он был таким же? Может, это его гены во мне бурлят, а?

– Я не знаю, и мама не знает… или говорит так…

– Как это возможно – не знать такого?!

– Не обижайся на нее, Маша! Она немного странная, но она любит тебя. Просто вопрос твоего появления на свет для нее был очень тяжелым решением. Ей вообще всегда было трудно…

– Я ее об этом не просила, – безапелляционно заявила Мария.

– А это – как космос. Так уж получилось, что родилась именно ты, и именно тогда, и именно от того, кого мы даже не знаем, – вздохнула Мирабелла. – А обо мне не думай! Живи как живешь, мы сами делаем свой выбор. В том, что со мной произошло, вернее, с моей жизнью, есть доля и моей вины. В первую очередь – это моя вина!

– Если бы не ты, я не стала бы такой свободолюбивой. Как ты жила без любви? – вдруг совершенно серьезно спросила Мария.

– Не знаю, не встретила я ее.

– А вот мне все время встречается! – самодовольно заявила Мария.

– Мама не одобряет, что у тебя так много мальчиков.

– Кто бы сомневался! – фыркнула Маша. – Она еще не знает, что я с ними спала, и не с одним.

– Маша! Я тебя умоляю! – засмеялась Мирабелла.

– Ты ханжа? – удивленно вскинула тонкие черные брови Маша.

– Надеюсь, нет.

– Ты меня тоже не одобряешь?

– Я против беспорядочных связей.

– А они очень порядочные! Просто один месяц я встречаюсь с Димой, а потом мне вдруг нравится Пашка. Это плохо?

– Я не знаю. Господи, я ничего, оказывается, не знаю! Наверное, так и происходит с молодежью, – пожала плечами старшая сестра.

– Ты все это пропустила? – уточнила Мария.

– Боюсь – да. Поэтому я не буду тебя ни учить, ни осуждать, но и поощрять, извини, тоже не стану.

– Спасибо и на этом.

– Но я надеюсь, что ты предохраняешься? – спросила Белла, вспомнив о главном.

– Ого! Кто бы говорил?! – присвистнула Мария. – Откуда у тебя такие познания?

– Исключительно теоретические, – сказала Мирабелла. – И я как врач спрашиваю.

– Не бойся, у меня не будет незапланированных детей. А вот тебе пора бы родить! – парировала сестра.

– Что? Прекрати! Не говори глупости!

– Да! А то будешь еще неудачливее мамы! – не отставала от нее Маша.

– Что ты имеешь в виду?

– Она хоть и сделала глупость, разрушила семью, родила меня… Спокойно! Я знаю, что говорю, и нормально к этому отношусь! Но ведь ты совсем ничего для себя не делаешь. Так нельзя! Надо что-то делать, возможно, ошибаться при этом, но делать! Неужели ты ничего не хочешь изменить в своей жизни?

– Хотела бы – на этот вопрос я отвечаю утвердительно. Хотела, да, но не решалась, и никогда бы…

– Решилась бы! Тебе просто требовалась помощь!

– Чья? В чем?

– Какое-то мощное «ускорение» или резкая перемена житейских обстоятельств.

Белла рассмеялась:

– Только не придумывай ничего лишнего!

– Нет, тебе точно нужен хороший пинок! А в кого бы ты смогла влюбиться? – продолжила допрос Маша.

– Ого! Ну у тебя и вопросы! Я не знаю. Трудно даже фантазировать на эти темы. Давай лучше о космосе! Как ни странно, но это яснее, чем любовь и мужчины!

– Мы о твоей жизни говорим! А ты – о каком-то космосе! Ты для меня важнее космоса! – выпалила Маша и задумалась. – Ты – не я. Ты бы влюбилась в совершенно неординарного, и красивого, и умного, и веселого, и…

– Ого! В такого человека я бы точно влюбилась, – поддержала ее Мирабелла.

– Главное, он должен быть безумно сексуальным, чтобы сразу же буквально сбить своей энергетикой с ног такую старую деву, как ты! Прямо на диван! А там уже и до племянников недалеко! Дело техники!

– Ах ты чертовка! – рассмеялась Мирабелла и бросила в сестру подушкой.

– Что говорит Маша? – спросила Александра Ильинична у Беллы, когда та вышла из ванной комнаты. – Я же знаю, что вы полночи просидели в этом… в склепе.

– Не в склепе, а в скайпе, – поморщилась Белла.

– Ну, в нем. Так что она говорит? Со мной она так сухо всегда обращается: «Привет! Всё хорошо» – и всё! – пожаловалась Александра Ильинична, покосившись на нее.

Мирабелла знала этот взгляд: мама очень хотела знать, что происходит в жизни ее младшей дочери, как она считала, непутевой, но сердце-то болело за Машу. Она и самой себе не признавалась, что очень любит ее, все время прячась за маской «пусть живет как знает» и обижаясь на Машу, что та предпочитала для бесед старшую сестру.

– Не сгущай краски, мама. Нормально она с тобой говорит! Вы обе – как дети, честное слово! Она вполне самостоятельная, самодостаточная личность! После института сразу же оказаться приглашенной на серьезные раскопки в Украину – это большая честь для нее.

– Какая там честь! Ковыряться в земле. Что это вообще за работа такая? Никакой пользы людям! – фыркнула Александра.

– Людям конкретно – нет, а человечеству в целом это очень даже может быть полезно, – не согласилась с мамой Белла, как всегда заступившись за младшую сестру.

– Нет, я этого категорически не понимаю. Вот быть врачом – это понятно, быть учителем – тоже ясно. Даже писателем! А кому нужны эти черепки?

– Мама, это – история. Мало того, это прямое проявление истории! Так сказать, живое проявление жизни до нас! Без прошлого нельзя жить! – Меньше всего, да еще и с шишкой на затылке, Мирабелле хотелось бы вступать с мамой в полемику. Но так случалось всегда, когда речь заходила о Маше.

– История, – проворчала Александра Ильинична и достала из морозильника пачку пельменей. – Держи, – протянула она ее дочке.

– Что? Прямо так съесть? Сырыми? – удивилась Мирабелла.

– Да не есть! Нет, ты точно здорово приложилась! К голове пачку приложи! Жуткая шишка у тебя вырисовывается.

– Мама, они же слипнутся! – заметила Мирабелла.

– Ну и что? Главное, чтобы у тебя мозги не слиплись! На работу я уже позвонила и отменила твой прием.

– Что ты сделала? – Мирабелла оторопела.

– Позвонила к тебе на работу и сказала, что ты не придешь. Куда ты пойдешь с таким лицом? Пациенты тебя испугаются, да и сотрясение ты получила – о-го-го! Это я тебе как врач говорю!

– Мама, ну сколько можно?! – возмутилась Мирабелла.

– Что такое?

– Мне уже столько лет! А ты все за меня решаешь! Что обо мне на работе подумают? Звонит моя мама и говорит, что я на работу не выйду, потому что у меня шишка на голове и я распугаю всех пациентов!

Александра Ильинична невинно посмотрела на нее.

– Да ладно тебе! Меня там все знают! Потом, я честно сказала, что ты упала с кровати и у тебя сотрясение! Так сказать, ничего не преувеличила!

– О нет! – Мирабелла закрыла лицо пакетом с пельменями.

– О да! Ты подержи пакет-то! Минут десять хотя бы. Что еще Мария тебе рассказала? Ты не отвлекайся… Наверняка о парнях что-нибудь… Не сделает она меня бабкой? – то ли с надеждой, то ли с ужасом спросила мама.

– А ты бы этого хотела? – засмеялась Белла.

– От тебя я хотела бы внуков дождаться… да куда там! – Мать сокрушенно махнула рукой. – Как Маша живет-то?

– Да все у нее хорошо. Живут они в палатках…

– Чего же хорошего, в палатках-то? Как в войну! – забеспокоилась Александра Ильинична, ставя перед Беллой завтрак, включавший в себя яичницу-глазунью, бутерброд с сыром, творожок, политый домашним вареньем, и чашку кофе.

– Мама, там тепло. Им так удобнее и сподручнее. Рядом работают, тут же и живут.

– В антисанитарных условиях, – покачала головой мать.

– Ну почему же? У них и вода есть, и аптечка, и походная кухня.

– Ты мне правду скажи. Мария мне назло так поступает или ей действительно нравится такая жизнь? – спросила Александра Ильинична, присаживаясь напротив дочери. – Может, все-таки хочет мне насолить?