Уважаемый господин Президент РФ,
Атомная подводная лодка (АПЛ) не атомная электростанция (АЭС), где людей от ядерного реактора отделяют гектары грунта, а корабль, способный двигаться под водой с большой скоростью, имея для этого определённое соотношение длины корпуса к диаметру. Кроме этого он должен иметь способность всплывать в надводное положение, поднимать прочный корпус с механизмами, оборудованием и людьми, где реакторы вместе с биологической защитой составляют основную тяжесть. Нет смысла доказывать, что на АПЛ радиационный фон есть, и, предположим, нас он не устраивает. Попытки уменьшить радиационный фон, утяжеляя защиту, приводят к увеличению размеров корпуса. Нужно увеличить объём ЦГБ, чтобы поднять потяжелевшую защиту, увеличивая при этом диаметр ПЛ. Придется увеличить и длину ПЛ, сохраняя соотношение, иначе, потеря в скорости. Но для больших размеров ПЛ нужен более мощный реактор. А более мощный реактор, это повышенный радиационный фон. И так по кругу. Уже море мелковато, а уменьшения радиационного фона почти нет.
Выбор между фантастическими возможностями АПЛ и здоровьем людей сделан в пользу первых. На АЭС биологическая защита не идеальна, а на АПЛ рентгеновское излучение, прорвавшееся через неё, ионизирует воду за бортом, оставляя за АПЛ радиационный след. Человеческий глаз радиацию не видит, а вот датчики торпед противника видят и по этому радиационному следу догоняют АПЛ. В человеческом организме 80% воды, и она тоже ионизируется, она ближе к реактору, чем забортная вода. Её видит прибор и может подсказать, где её много, а где очень много, и даже может подсказать, какая доза принята. Радиация имеет специфический запах, хорошо знакомый каждому подводнику, и появляющийся сразу после вывода реакторов на мощность. Она имеет и цвет, но жаль, что в рентгеновском диапазоне, и не воспринимается человеческим глазом. Иначе сияющая ПЛ со светящимися человечками так и осталась бы мечтой.
Наука сомневалась, что человеческий организм способен длительное время находиться в условиях высокого радиационного фона АПЛ, тем более в подводном положении, где не только радиация против человека. Появились Приказы МО СССР об ограничении службы на АПЛ 6 годами и 8 месяцами. Награждение орденом «Красная Звезда» за участие в 5 боевых службах. Л.с. АПЛ в списке профессий №1 был отнесён к группе «А» – группе риска. Почему-то всё это не касается дизельных ПЛ, на которых условия обитания хуже, чем на АПЛ, и в море они бывают по 8 месяцев. Для л.с. АПЛ установлена доза облучения 15 бэр (биологический эквивалент рентгена) в год, которая в 2 раза больше, чем для персонала АЭС.
Приказ МО гарантирует, что подводник за год получит не более 15 бэр, соответственно за 6 лет и 8 месяцев -100 бэр. Если бы подводник получал меньше 15 бэр в год, не было бы необходимости утаивать полученную дозу облучения, и каждый подводник ходил бы с цифровым дозиметром, как на АЭС. Отпала бы необходимость за пронос на АПЛ нештатного дозиметра применять карательные меры. Значит, цифра 15 бэр в год занижена, и она и цифра 100 бэр за 6 лет и 8 месяцев будут на самом деле больше. Эти предположения и сомнения подтвердятся, если посмотреть на карту радиационной обстановки, которая снимается после постройки АПЛ и после среднего ремонта с заменой ядерного топлива. В ней указан радиационный фон не только по отсекам, но и по всем боевым постам, местам отдыха л.с. и местам приёма пищи. Эта карта в формуляре каждой АПЛ.
Кроме того, подсчитываются только суммарные показания специальной конструкции дозиметра, не предусматривающей определения полученной дозы облучения самим подводником. А дозиметры выдаются л.с. только на время работы ядерных реакторов. Считается, что при стоянке АПЛ в базе облучения никакого нет, а это далеко не так.
Почему техника, побывавшая около аварийного блока ЧАЭС, находится в резервации в технически исправном состоянии, почему АПЛ нельзя уничтожить сразу, а необходимо, чтобы она отстоялась. В результате длительного воздействия ИИ, исходящего от работающего реактора, всё находящееся на ПЛ превращается в самостоятельные ИИИ (наведённая радиоактивность). Атомы железа превращаются в изотопы радиоактивного кобальта, резина в изотопы радиоактивного углерода и т.д.. Прочный корпус от 20-летнего присутствия в нём ядерных реакторов теряет свойства стали. АПЛ становится опасной даже для тех, кто будет уничтожать её. Но это сегодня на них вход запрещён, потому что они радиоактивны и опасны для жизни, а вчера там были боевые посты, на которых находились люди, причём годами. Эти люди по 8 часов в сутки в течение 15-20 лет находились внутри этих ИИИ и оставались там дополнительно каждую третью ночь. Почему МО приняло решение не выдавать дозиметры л.с., когда АПЛ находится в базе с неработающими реакторами?
Не учитывается ещё один вид облучения, который специфичен только для ПЛ, о котором молчат, и который нельзя измерить никакими приборами. Атомы газов, пыли и всевозможных испарений, входящих в состав воздуха, под действием ИИ, исходящего от реакторов, превращаются в радиоактивные изотопы. На АЭС вся эта гадость из всех помещений вентиляторами выбрасывается в высокую полосатую трубу. На АПЛ в подводном положении, когда прекращается вентиляция отсеков в атмосферу, роль этой трубы выполняет сотня ребят, оказавшихся в одной газовой камере – прочном корпусе. Эти изотопы, попадая с воздухом в кровь, разносятся по всему организму до ногтей, оседают в костях и мышечных тканях, выбеливая тела подводников. Почему-то об этом не знает медицина, почему-то продолжают устройство спортзалов на АПЛ, поощряются спортивные состязания среди подводников. Согласно Приказу МО попадание радиоактивных веществ внутрь организма считается ЧП. Как удалить радиоизотопы, попавшие в организм с воздухом и пищей, ещё не знают.
Получается, один пишем, а два в уме. Считаем только показания дозиметра, выдаваемые на время работы реакторов на мощности, и совершенно не учитываем дозы, полученные от наведённой радиоактивности и от попавших в организм радиоактивных веществ с воздухом и пищей.
Человек, получивший дозу облучения в 150-200 бэр, заболевает лучевой болезнью лёгкой степени. Но благодаря наличию скрытого периода протекания этой болезни, первые признаки заболевания у него появятся через какое-то время. Могут вообще не появиться, если организм сильный, а полученная доза мала. Скрытый период тем меньше, чем большую дозу он получил. Если первые признаки у тебя появились во время работы, тебе крышка, парень, скрытый период кончился, а это называется, смерть под лучом.
Суммируя же все 3 типа облучения можно с уверенностью утверждать, каждому подводнику, прослужившему 6 лет и 8 месяцев, независимо от того, чем он занимался всё это время в прочном корпусе и в каком отсеке находился, гарантировано профессиональное заболевание – лучевая болезнь, только степень заболевания разная, и это доказано наукой. Для ионизирующего излучения (ИИ), прорвавшегося через биологическую защиту, межотсечные переборки и оборудование в отсеках являются преградой, как стекло для солнечного зайчика. Энергия частиц рентгеновского излучения по всей длине ПЛ практически остаётся постоянной. А, его плотность не уменьшается по всей длине ПЛ в обратной зависимости от квадрата расстояния, потому что активная зона реактора не является точкой. .
А ещё на АПЛ есть персонал, обслуживающий ядерные реакторы, получающий дополнительно одноразовые лошадиные дозы облучения. И ещё, служат на АПЛ не 6 лет и 8 месяцев, а до упора, пока ноги носят. При этом ни один подводник не погиб и не получил инвалидность по этому заболеванию за всё время существования АПЛ. Если погибали сразу, то от поражения электротоком, а если через время, то от врождённой патологии.
