- Пиши. - Кивнул головой Илья, он был рад отложить непонятный разговор. - Только очень подробно пиши. И помни, хронологический порядок в научных исследованиях очень важен.

Ивана сорвалась с места, забыв о правилах приличия, которые налагали на нее ответственность за судьбу гостя в незнакомом ему городе.

- Стой, куда ты?! - окликнул ее Илья.

Она притормозила, обернулась, продолжая идти задом пританцовывая.

- Мне не терпится. Знаете, как рука чешется. Вот тут прямо у пальцев. Так и хочется скорее взять ручку. А в голове уже так много мыслей. Они толкаются, лезут без очереди. - Ивана продолжала пятиться от Ильи, прижимая пакет с ученическими принадлежностями к груди.

- Ладно, иди уже, раз чешутся. - Илья махнул ей рукой, - Только не забудь - хронологически порядок - это ключ ко всему!

Последнее напутствие ему пришлось прокричать, так как девочка сорвалась с места, будто пущенная из арбалета стрела. "Не глупая девочка, просто впечатлительная фантазерка, - подумал он, глядя ей вслед. - Ничего, я помогу ей разобраться в ее мыслях, а Соня будет мне благодарна и забудет, наконец, это глупое похищение и бегство от полиции. А потом. Что потом? Скажу: прости, но астрономию я люблю больше?"

Одиноко прогуливаясь по улицам города, Илья вспомнил, что когда-то ему уже приходилось делать выбор. Тогда он был молод, волосы его были темны, а сердце в груди билось ради науки. Его жизнь начиналась на лекции, а заканчивалась в обсерватории. Он ел урывками, иногда не ужинал, а, бывало, и не завтракал, с девушкой по ночам не гулял, так как ночь его была отдана звездам. В редкие вечера в непогоду или в выходные дни, когда обсерватория университета закрывалась, он шел к Машке. Она его кормила щами и жареной картошкой. Они познакомились на первом курсе в колхозе, куда отправили пока еще не знакомых друг с другом бывших абитуриентов. Тихая домашняя девочка поступила на физический факультет, только потому, что там был низкий пропускной бал. Она не мечтала о науке, а просто хотела получить интеллигентную профессию. Ее отец работал токарем на заводе, а мать банщицей в общественной бане, куда раз в неделю приходили мыться люди, у которых в домах не была подключена горячая вода. В этой рабочей семье его привечали и очень уважали. Он не помнил как звали мать, а отца звали Славой. Он пытался его напоить, а напившись сам всегда спрашивал, когда свадьба. Но на втором курсе он сделал выбор. Он решил, что создан для науки. Великие планы отняли у него первую любовь. Машка, не дождавшись от него предложения руки и сердца, вышла замуж за оператора станков ЧПУ. Он переживал. Но думал тогда, что поступает как герой, жертвуя собой во имя великого, посвящает себя великому делу на благо своей страны и всего человечества.

Ивана увлеченно писала в старой ученической тетради. Изредка вскидывала голову, грызла колпачок шариковой ручки. Она сидела за своим письменным столом в своей комнате на чердаке, поэтому не слышала, как вернулись сначала Соня, потом Илья. Только, когда ее ноздрей коснулся запах жареных котлет, она вспомнила, что сильно проголодалась. Она отложила тетрадь, заложив на открытой странице шариковую ручку с изгрызенным колпачком. Улыбнулась, представив себе лицо Ильи, когда он станет читать ее воспоминания и изучать схемы. "Он просто опешит, скажет: "Ты, Ванечка, моё новое научное открытие. Я защищу о тебе докторскую диссертацию, потому что свет от моей взорвавшейся звезды дал тебе такую невероятную способность. Да-да, это настоящее открытие. В один момент со мной на земле родилось много людей. Значит, они тоже обладают этими способностями. Я не одна. Нас много. Только этих людей никто не понял, и их могли просто отправить в психбольницу, лечить. Но если мы с дядей Ильей сможем доказать, что они не сумасшедшие, то вместо того, чтобы презирать люди начнут их уважать".

Так думала полная непонятных ей надежд Ивана. Ее размышления прервал голос тети Сони, которая звала ее к ужину. Она спустилась в гостиную. Илья уже активно работал вилкой и с вожделением поглядывал на сковороду, в которой пока еще бесхозно покоились три котлеты.

- Садись за стол, труженица, - сказала Соня, указывая на свободное место за столом, где стояла пока еще пустая тарелка.

Но Ивана сначала подошла к Илье и протянула ему тетрадь.

- Дядя Илья, я написала все, как вы сказали. У меня все сошлось. Вы со мной согласитесь, когда внимательно прочитаете. Честное слово, я написала все, как помню, и схемы начертила. Могла немножко перепутать, но это потом можно поправить.

- Ангел мой, ты говоришь загадками. В этом доме происходит что-то, о чем я не знаю? - Сонина рука с котлетой, нанизанной на вилку, зависла над тарелкой племянницы. Илья поперхнулся, постучал себя по груди кулаком.

- Соглашусь... я... - говорил он отрывисто между приступами кашля. - Я думал, что когда ты напишешь все на бумаге, ты найдешь свою ошибку, у меня так всегда и происходило. Когда мысль ложится на чистый лист в виде формулы или постулатов, тут и происходит просветление.

- Так и получилось. Я раньше все время сомневалась. Но теперь я знаю, ошибки нет.

- Что ты знаешь? - спросила Соня с интересом - А мне дашь почитать твою тетрадку?

- Конечно. - Ивана взяла в правую руку вилку, копнула ей котлету, выбирая самые поджаренные места. - Вкусно, только ты тетя-мама, умеешь так жарить котлеты. У нас в столовке котлеты какие-то... - она примолкла, подбирая в уме слова, - жидкие.

- О чем ты написала? Может быть, лучше расскажешь в двух словах?

- Я хочу, чтобы было хорошо, - сказала Ивана. - Никто не должен умирать насильно.

- Похвально. Это письмо деду Морозу? - Соня засмеялась, но Илья ее не поддержал, потому что он знал, когда Соня узнает, какие мысли изложила ее любимая племянница на бумаге, ей будет не до смеха. - Давай тогда не в двух словах, а подробнее. Только не забывай кушать и не жуй, когда говоришь.

- Я другая. Даже если вы мне не поверите, я - не такая, как все девушки, вернее, все люди. Когда происходит что-то плохое и человек погибает, я очень сильно переживаю. Со мной случается вот что. Я не знаю как, попадаю в прошлое, из-за которого произошло несчастье. Но попадаю не сама собой, а в другого человека в его мозги, понимаете. Я знаю это, потому что один раз я себя увидела в этот момент в зеркале. Я была... мужчиной. Это был для меня шок, потому что мужчина был голый. Я знала этого мужчину, но никогда до этого его не видела раздетым. И мне было очень трудно думать в этот момент, очень много чужих мыслей, в которых я путалась.

- Ивана! Илья! - Соня отодвинула тарелку. - Это что? Такая шутка? Вроде, не первое апреля.

- Подожди, Соня. Ивана больше не может молчать. Так она сказала. Для нее наш разговор важен, как... как смысл жизни. Поэтому мы должны внимательно ее выслушать и... что-то с этим решить, - Илья поднажал тоном слово "что-то", - Она считает, что все происходило так, как описывает. Мы можем ее попытаться разубедить или принять ее позицию, иного выбора у нас нет.

Илья был спокоен, словно в этой семье не происходило ничего внештатного. Ивана смотрела на нее не привычно серьезно и тоже была спокойна. А что было делать Соне, в голове которой не укладывались ее слова?

- Насчет обнаженного мужчины мне понятно, - сказала, наконец, Соня, стараясь выдержать спокойный тон, - по Фрейду это может значить, что Ивана выросла и стала девушкой, которой пора замуж. Я согласна, что бываю слишком назойлива в своем желании контролировать ее жизнь и связи. Мне пора принять тот факт, что девочка хочет встречаться с мужчинами наедине. Ты это имела в виду, ангел мой, когда говорила про мужчину? Ты не бойся. Я не стану тебя ругать, если ты... встречалась с парнем, если у вас серьезные отношения. Тебе не надо от меня скрывать свои чувства, придумывать всякие истории, которые меня пугают больше, чем твое естественное желание...

- Да нет же, тетя-мама! - Ивана отложила вилку. - Я ничего не сочинила. Все так и было. Я увидела в зеркале удивительную татуировку на теле этого мужчины, хотя раньше нигде и никогда его не видела обнаженным. Вы понимаете, я впервые увидела его, когда была им. Я не была с ним в этот момент, а была им самим!