Кессик остановился перед двухэтажным деревянным зданием с разбитыми окнами и старой ржавой вывеской, на которой была написана большая красная "Х". Он повернулся и посмотрел на Джеззет.

– Инквизиция слаба. В ней полно бессильных трусов, которые хотят лишь продвигать себя и не заботятся о том, чтобы взглянуть на картину в целом. Они не знают о том, что грядёт, и не будут готовы с этим встретиться. Но я буду. К тому времени, как восстанут Повелители Ужаса, Инквизиция уже исчезнет, а под моим началом встанет армия демонов. Я отправлю личей обратно в забвение и восстановлю Инквизицию, сделав её сильнее, чем прежде. – Впервые в голосе Кессика послышались эмоции, и Джез увидела в его глазах огонь самодовольного рвения. Не имело значения, прав он или нет. Кессик верил, что он прав, и сделает всё, принесёт в жертву кого угодно, чтобы достичь своих целей. Это её пугало.

"Нет никого хуже того, кто совершает зло и думает, что совершает добро, Джез".

Кессик уставился на неё, осматривая её лицо.

– Ты мне не веришь. Да, я вижу это. Идём.

Он открыл дверь в здание, отмеченное красной буквой "Х", и вошёл внутрь. Его сопровождающие вели Джеззет за ним. Она потёрла шрам на запястье и пошла за бывшим арбитром в грязное здание. Здесь пахло пылью, потом и кровью – эти запахи были отлично известны Джеззет. За годы запустения стены покоробились и покрылись тёмными пятнами, пол был покрыт пылью и грязью, которую наносили с улицы и никогда не убирали. На первый этаж вела лестница, но Кессик её проигнорировал, направившись по короткому коридору в покорёженную дверь. Джез прошла за ним и замерла.

В комнате, привязанный к прочному деревянному столу – возможно, самой прочной вещи, виденной Джез с момента прибытия в Абсолюцию, – был мужчина, которого она узнала. Это был один из охранников Розы, большеротый, большеносый лысеющий ветеран по имени Рэбб, который вечно пялился то на Джез, то на Розу. Сейчас он был крепко привязан, и его лицо стало жутким месивом красного, синего и чёрного цветов. "Похоже, его хорошенько избил тот, кому это явно нравится".

Джез втянула воздух через зубы.

– Что ты с ним делаешь?

Кессик немного посмотрел на Рэбба, а потом повернулся к Джез.

– У него есть потенциал. Я собираюсь вселить в него демона.

Джез шагнула назад и упёрлась в мужчину, который раньше был Ноланом, а теперь смотрел на неё мёртвыми безжалостными глазами.

– А я-то здесь нахуя? Ты же сказал, что у меня потенциала нет.

– У тебя нет, – проскрежетал Кессик. – Но я всё равно хочу, чтобы ты посмотрела. Я хочу, чтобы арбитр Даркхарт ко мне присоединился, Джеззет, и я хочу, чтобы ты его убедила. Это, – он указал на Рэбба, – чтобы дать тебе мотивацию. Если ты не сможешь убедить арбитра Даркхарта ко мне присоединиться, то я заставлю его сотрудничать.

Танкуил

Абсолюция. Странное название для города в Диких Землях, где большинство людей даже не знало значения этого слова, а те, кто знали, ни к чему подобному не стремились. Ещё удивительнее, что Кессик выбрал этот городок своим домом. Выглядел он не очень, но в Диких Землях такое не редкость. Танкуил провёл значительную часть своей жизни в славном городе Сарте, где повсюду мрамор и тысячи тысяч рабов чистят его ежедневно. У Сарта красивое лицо, но под шкурой он прогнил. В Диких Землях города даже о красоте внешнего вида не заботились, и Абсолюция не являлась исключением.

– И как только нам удастся попасть внутрь, – сказал Танкуил, уставившись на стены.

Шип громко засопел за его спиной.

– Возможно, там есть…

– Нет, – перебила его Генри, сдвигая назад шляпу и злобно глядя на Шипа.

– Чего?

– Ты собирался предложить канализацию. Ты всегда предлагаешь канализацию. Блядь, да чё у тя с этой канализацией?

Шип выглядел слегка возмущённо.

– Да просто нормальный способ куда-нть пролезть. Никто никогда не проверяет канализации.

– Эт потому что в них полно говна других людей. Те своего, что ли, мало? Чё ты так хочешь, чтоб от тя ещё и чужим воняло?

– Раньше тя эт, вроде, не волновало…

Генри сплюнула.

– Блядь, да всегда волновало, тока по ту сторону закона выбора нихера не было. А терь, думаю, мы выше того, чтобы ползать по канализациям. Вряд ли Вешатель или Святоша когда-нть ползали по говну на четвереньках.

Шип фыркнул.

– Ты б удивилась, чё Святоша в своё время отмачивал. Поспрашивай Бена, когда вернёшься в Дальний Пост.

– Мне кажется, вы, возможно, хотели сказать "если мы вернёмся в Дальний Пост". – Все развернулись и молча многозначительно посмотрели на Андерса. – Просто выставляю ситуацию в правильном ракурсе. Нас шестеро, армия демонов, практически никаких шансов выжить. Скажу как игрок… как раз с такими шансами мне нравится играть… разумеется, этот факт, возможно, объясняет мою многолетнюю экстраординарную нехватку денежных поступлений.

Молчание.

– Так значит, никакой канализации? – сказал Андерс с преувеличенной весёлостью.

Генри покачала головой.

– Знаешь, иногда мне хочется, чтобы Дрейк оставил его себе.

Чёрный Шип пожал плечами.

– Тогда стены?

– Выберем заброшенный участок… похоже, есть из чего выбирать, проникнем в дыры и осмотримся в городе, – сказал Танкуил. – Разведаем местность, узнаем, где залёг Кессик, и убьём ублюдка.

– Всё у тя так просто, – сказала Генри. – Мы ж вроде не хотели позволять ему планировать, поскольку никто из нас не хочет сдохнуть.

Танкуил сердито посмотрел на маленькую убийцу, но Генри в ответ лишь ухмыльнулась.

– Ага, – проворчал Шип. – Так-то ты верно гришь, но вряд ли тут он ошибается. Лучше всего провернуть всё незаметно. Убьём Кессика, когда он не ожидает – вроде как лучше и не придумаешь.

– Не помню, что соглашался убивать кого-то, – сказал хонин. Он так давно не говорил, что Танкуил уже почти забыл звук его голоса.

– Ага, – согласилась Генри. – Припоминаю, что мы вроде как завязали с этой работёнкой.

Танкуил решил не ввязываться в спор. Убийства не было в словаре арбитров, они предпочитали называть это "праведное воздаяние".

Шип сурово посмотрел на Генри.

– А я припоминаю время, когда ты не боялась немножечко поубивать.

Генри не менее сурово посмотрела на Шипа.

– И я припоминаю время, когда и ты был не прочь. А ещё мы вроде оба решили, что пришло время для перемен.

– Мы не собираемся никого убивать, – прорычал Шип. – Если всё пойдёт как надо, то никаких убийств и не потребуется. Нам тока надо провести Танкуила внутрь и дать ему разобраться со своим инквизиторским еретиком. Мы нихуя не делаем, Кессик подыхает, и может тогда мой глаз, которого, блядь, уже нету, перестанет чесаться. Хорошо?

Танкуил смотрел, как скрежещет Генри, крепко стиснув зубы, но в конце концов она кивнула. Сузку кивнул так, словно с ним и вовсе никаких проблем не было, а Андерс лишь ухмыльнулся.

– Значит, решено, – сказал Шип. – Ждём темноты, потом тихо проскальзываем, делаем дело и тихо ускользаем.

Темнота спустилась быстрее, чем хотелось бы Танкуилу. Он не чувствовал, что готов к тому, что их ждало. Не знал, почему он так нерешителен – возможно, потому что знал то, чего не знали другие. Он похлопал меч, висевший на бедре. Возможно потому, что знал, как это похоже на конец.

Они прокрались к стене, быстро передвигаясь от тени к тени. С собой они взяли лишь то, что понадобится, оставив всё остальное с лошадями. Все шестеро членов команды были вооружены, за исключением Джейкоба, который оружия не взял, и, судя по экстравагантным жестам руки, не верил, что оно ему понадобится. Они прижались к стене и ждали. Когда Шип решил, что их никто не заметил, он махнул Генри в сторону крупной прорехи в стене. Она нырнула туда и исчезла. Спустя несколько очень долгих минут она снова появилась, быстро кивнула и снова исчезла. Танкуил последовал за ней.