- Вы полицейский?

- Нет.

- Тогда надзор за исполнением законов - не ваша прерогатива. Зачем вы вообще занимаетсь этим?

- Он же нанял меня. В качестве телохранителя.

- Но раз он умер - раз его убили, вы оплошали. Нет правда, выходит, не такой-то вы умелый.... - дерзкие глаза оглядели меня с ног до головы, носик напрягся. - ... телохранитель. Моя интуиция подсказывает, что вы куда способнее в качестве... мужчины.

Когда имеешь дело с артисткой, оказываешься в другом мире.

- Леди, я бы попросил вас...

- Так почему вы этим занимаетесь?

Я зашагал по комнате. Потом затушил сигарету в пепельнице. Я излагал ей причины, которые, как мне казалось, она была способна понять. Я уже собрался встать перед ней на четвереньки. И даже попытался.

- Оплошал как телохранитель - возможно. Но у меня есть оправдание. Масса оправданий. Но давайте пока не будем об этом. Вы актриса. У вас есть профессиональная гордость. Не могу себя причислить к актерам, но и у меня есть профессия, как и у вас, и у меня тоже есть некая профессиональная гордость. Мистер Вудвард заплатил мне семьсот долларов. Возможно, для вас это мелочь, но неважно. Его убили и мне это не по душе. Вот я и хочу добраться до тех, кто его убил. Можете назвать это профессиональной гордостью. Мне наплевать, как вы это назовете. Но мне надо довести дело до конца.

Она уперла руки в боки, грудь её вздымалась, глаза сверкали, и она глядела на меня точно добрая матушка на сыночка, который пришел с ней проститься перед отъездом в колледж.

- Я люблю вас, - сказала она.

- В другой раз.

- Нет, все-таки, что вам надо?

- Спасибо.

- Вы произнесли такую замечательную речь.

- Спасибо.

Ее улыбка превратилась в девчачью ухмылку.

- Я просто уверена, что вы великолепный любовник.

- В другой раз.

- Обещаете?

- Слово чести!

- Так что же вам надо?

Я сложил ладони. Они были влажными. Я насиловал свою природу, изображая труднодоступного.

- Вам известен кто-нибудь, кто ненавидел Адама Вудварда настолько, что желал его смерти?

- Нет.

- Это очень быстрый ответ.

- Я уже думала об этом. Как ваше имя, мистер Чемберс?

- Питер.

- Питер, я думала об этом с того самого момента, как это случилось. Если бы я кого-то знала, то сразу бы пошла в полицию, невзирая на то, что тем самым я бы... пошли бы сплетни, и весьма ядовитые... о нас с Адамом. Но нет никого - никого, мне известного. Он участвовал в большой политике, он был незаурядным человеком, у него конечно же были враги, но нет никого, кого я бы знала лично. Вот и все. Жаль. Но я ничем не могу вам помочь.

Здесь мне больше нечего было делать. До поры до времени.

- Спасибо большое.

- Выпьете чего-нибудь?

- Нет, спасибо.

- Знаете, кроме шуток, вы мне нравитесь. Я бы хотела вас узнать поближе. - Она подоша к столу, выдвинула ящик, достала бумагу, перо, что-то нацарапала. - Вот. Это в театр. "Уэбстер". Приходите за кулисы. Сегодня. Отдайте эту записку охраннику. Давайте поужинаем после спектакля. Ждите меня в моей уборной.

Я взял записку не глядя. Сложил и сунул в карман.

- Слышали о Поле Кингсли?

- Да. Ужасно.

- Вы знали его?

- Конечно. Я частенько бывала у него в доме на Западной Сентрал-Парк. Как и Адам. Та ещё семейка! - её глаза сузились и она улыбнулась уголками рта. - Да, кстати, а кто из них рассказал вам обо мне... и Адаме?

- Виктор Барри. - Терять мне было нечего.

- Та-ак. - Теперь её рот злобно изогнулся. - А о себе и Рите он вам тоже рассказал?

- О какой Рите?

- Жене Кингсли. Он разве не рассказал вам, что Рита ненавидела Пола? Он не рассказал вам, что они трахались прямо у Пола под носом? Что три года они просили Пола дать Рите развод, а он ни в какую?

- Почему?

- Из вредности, по-моему. У Риты к Полу не осталось никаких чувств. Пол бегал за каждой новой юбкой из Техаса. Но развод ей не давал, хотя оба - Рита и Виктор - буквально умоляли его об этом.

Я двинулся к двери.

- Что ж, это мотив.

- Для чего?

- Для убийства Пола.

Ей почему-то такая мысль не пришла в голову. Она же была балерина, а не следователь. Глаза у неё расширились и лицо приняло виноватый вид.

- Вряд ли. У них бы духу не хватило. - Возможно, эта мысль не пришла ей в голову, а может быть, она сделала вид, что не пришла. - Мне надо сожалеть?

- Отчего?

- Оттого, что у меня появилось мстительное искушение распустить сплетни.

- Обсудите это со своей совестью. - Я дотронулся до замка. На её двери был только один замок.

Она широко улыбнулась.

- А я уже это обсудила.

Взглянув на замок, я сказал:

- Пора идти.

- Сегодня вечером увидимся?

- Буду стараться из всех сил.

- А я ждать.

- Пока! - я закрыл за собой дверь.

Один замок. Старомодный.

VIII

К Уитни идти было ещё рано. День стоял чудесный. Я пошел по аллее на другую сторону Центрального парка и нажал на белый дверной звонок дома 262 по Западной Сентрал-Парк. Дверь открыла круглолицая негритянка.

- Кого вам нужно, сэр?

- Мистер Дворак дома?

- Нет, сэр.

- Мистер Барри?

- Нет, сэр.

- Миссис Кингсли?

- Нет, сэр.

- Последняя попытка. Марсия Кингсли?

Она широко улыбнулась.

- Да, сэр, она дома. Входите, пожалуйста. - Она провела меня в комнату с зелеными стенами и столиком-баром. - Как мне вас представить, сэр?

- Питер Чемберс.

- Спасибо.

Бутылка виски и бутылка брэнди стояли на столике, причем к бутылке брэнди, похоже, в последнее время частенько прикладывались. Льда не было, не было и содовой воды, поэтому я опрокинул стопку чистого скотча. И тут рядом со мной выросла Марсия Кингсли, источая аромат терпких духов и брэнди.

- Привет! Можно мне брэнди?

Чопорное выражение лица все то же, щеки без тени макияжа те же, но голубые широко раскрытые глаза блестели, что не скрывали даже большие очки с темными стеклами, и ещё в ней появилась какая-то живость, чего вчера не было. Я подумал, как она выглядит без очков, Она была неотразима в черных вельветовых джинсах, светловолосую головку обхватывала красная лента, на ножках были красные туфли. Ее одеяние завершали красный пояс и красная блузка с открытым горлом, причем под блузкой угадывался бюст, размер коего был тревожно велик для столь миниатюрного создания.

Я налил ей брэнди в бокал, но она поправила меня:

- Еще!

Я долил, она взяла у меня бокал и припала мне на грудь:

- Я должна вам кое-что сказать, - прошептала она. - Я нализалась.

- А что в этом такого?

- О, мне не пристало так переживать по поводу его смерти, у нас с Полом давно уже все было кончено, но все так неожиданно произошло...

- Знаю.

Она ещё теснее прижалась ко мне. У неё было мягкое теплое тело.

- Хорошо, что вы пришли. Я думала о вас. Даже пыталась вам позвонить. Но в книге указан только ваш офисный номер. Вас не оказалось на месте. Я попросила дать мне ваш домашний, но ваша секретарша мне отказала. И я не оставила записки.

- Что-то срочное?

- Нет, просто хотелось поговорить с вами. В доме никого нет.

Я назвал ей свой адрес и номер телефона.

- Запишите!

- Я и так запомню.

- Ага.

- На днях я к вам зайду.

- Конечно. А где все?

Она отшатнулась, и я сразу ощутил пустоту. Она отпила брэнди.

- Мы с Марком взяли отгул, но он ушел. И Рита ушла. А Виктор сегодня изображает большого человека.

- Это как?

- Ну, он же получил то, о чем всегда мечтал. Мистер Уитни назначил его выпускающим редактором.

- Я смотрю, смерть Пола обернулась выгодой для него.

- А вот это не смешно!

- Простите.

Она села в кресло, поджав под себя ноги.

- А вы милый. Походите! Своей тигриной походкой.