Дэниел говорил по телефону. Он прикрыл рукой динамик.

– В четверг она не может…

Лора подумала.

– А в пятницу?

Он повторил ее слова в телефон, и на этот раз возражений не было.

– …я перезвоню попозже, – тихо пообещал Дэниел и отключился. – Черри с удовольствием придет.

Лора улыбнулась. Она ждала этой встречи с таким нетерпением, что сама себе удивлялась.

Каждый раз, когда Черри приходила в гости к матери, она обещала себе, что на этот раз все будет по-другому. Она не станет зажиматься, она будет общительнее, приветливее. Она поболтает с матерью вместо того, чтобы закрываться от нее. Она не почувствует непреодолимое желание уйти. Но стоило Черри переступить порог тесной двухкомнатой квартиры, как все ее добрые намерения испарились. Широкоэкранный телевизор, слишком большой для этой комнаты, пушистый ковер на полу в гостиной, дикий раскладной диван. Рядом – жестянка с конфетами, открытая для гостей. Ее мама, Венди, очень любила эти маленькие плюсы своей работы в супермаркете. Она говорила, что первой узнает обо всех специальных акциях и сэкономила благодаря им целое состояние. Черри ненавидела супермаркеты и еще больше ненавидела эти «акции» и весь тот мусор, который тебя заманивали скупать и набивать им свой дом. Они вытягивали из скудных доходов людей все, что могли унести, маскируя это под дружественно протянутую руку. Мы на твоей стороне, мы знаем, каково тебе, такие сейчас времена – а сами в это время считали прибыль. Мамина коллекция DVD-дисков по десять фунтов штука стоила в итоге две тысячи. Точнее, обошлась ей в две тысячи, а стоило это все не больше пары сотен, и то с натяжкой. Черри ужасно злило, что ее мама сама никак этого не понимала.

– Но это же шедевр, – сказала Венди про «Король говорит», ее последнее приобретение.

– Это – кусок пластмассы у тебя на полке. Часто ты будешь его пересматривать?

Покупка киношедевра еще не делала тебя киноведом, не превращала тебя в интеллектуала и не обогащала твой вкус, она выставляла тебе дураком, особенно когда то же самое можно было посмотреть по телевизору или взять в прокате. Черри даже в голову не могло прийти, что Венди и вправду нравилось пересматривать эти фильмы, что она была благодарна за эту отдушину, потому что почти все свободные от работы вечера она проводила в одиночестве, ведь после смерти мужа она так и не встретила человека, который задержался бы в ее жизни.

Черри дежурно поцеловала мать, уворачиваясь от ее попыток стиснуть ее в объятиях и оставить отпечаток помады на щеке.

– Мам!

– Извини, извини, просто я так редко вижу тебя в последнее время.

Это была правда. Черри не стала отрицать.

– Как ты?

– Ничего. Что будешь пить? Может, вина, раз уж у нас праздник?

Черри помнила, что Венди пьет только белое и что оно будет слишком сладким, поэтому отказалась, сказав, что лучше выпьет чая. Они вышли на кухню, где мама заварила ей чай в кружке с Дэниелом Крейгом. Оттуда кривовато ухмылялось его красивое лицо – только лицо, без шеи, бестелесно паря на фоне белого фаянса. Выглядело это абсурдно. Мама отвернулась ставить чайник, и Черри улучила момент, чтобы посмотреть на нее. Она снова покрасила волосы – каждый раз, когда Черри приходила в гости, они были нового цвета, как будто она хотела испробовать на себе всю палитру «Лореаля» (восемьдесят три оттенка, сообщила ей однажды мама, вычитав этот факт в каталоге поставок). Краска скрывала седые волосы, которые когда-то были такого же темного каштанового цвета, как сейчас у Черри. Черри унаследовала лучшие черты и от обоих родителей, и от бабушек с дедушками – неслыханный набор счастливых случайностей, не поддававшийся разумному объяснению.

Вместе с Венди они перешли в гостиную.

– Можешь сесть на раскладушку, если хочешь.

– Нет, спасибо, ты садись.

Черри быстро села на противоположную сторону дивана, памятуя, как однажды вынуждена была сесть в это раскладное кресло, чтобы порадовать маму, и откинулась так далеко назад, что почувствовала себя как на приеме у стоматолога, и такой же беспомощной.

– Я подумываю перекрасить эту стену в красный, – Венди махнула кружкой в направлении стены, где громоздился телевизор. – Для эффекта.

– Эффекта чего? – Недовольство уже сквозило в голосе Черри, хотела она того или нет.

– Не знаю. Почему ты всегда все… – Венди собиралась сказать «критикуешь», но прикусила язык. Не сегодня. Они обе уставились в свои чашки и пообещали себе быть выше этого.

По телевизору без звука шло какое-то игровое шоу. Черри ненавидела игровые шоу уже за то, что зрители в аудитории специально для появления на телевидении выряжались во все новое, но, как ни крути, в итоге всегда выставляли себя на посмешище, потому что выглядели дешево и нелепо. К тому же ее бесило то, какие все были тупые. Преподаватели, а не знают столицу Канады. Жалкое зрелище.

– Как работа? – спросила Черри.

– Ох, видела бы ты, какие очереди были в субботу. Мы распродали все наборы для барбекю в наличии, а я ведь говорила, что нужно заказывать больше.

– Зря тебя не послушали.

– Да, очень зря, – согласилась, довольная, Венди.

– Сколько ты уже там работаешь?

– Ну, я устроилась, когда тебе было два годика, нам тогда нужны были деньги, – начала Венди, и Черри, которая уже слышала эту историю раньше, просто сидела и ждала развязки. – Тогда я могла работать только на полставки. Сначала стояла на кассе, а со временем дослужилась и до остального. Стала выходить чаще, когда ты пошла в школу. Я ведь работящая и надежная. Никогда не брала отгулов, чтобы сводить собаку к ветеринару, да мало ли что. Короче, в сентябре будет восемнадцать лет, – Венди гордо улыбнулась, на секунду замечтавшись о собственных достижениях. Для Черри ничего не могло быть хуже, чем застрять в гигантском складском помещении, где полно людей, толкающихся с проволочными тележками на колесиках, и втайне она думала, что должность менеджера отдела за восемнадцать лет службы не бог весть какой карьерный рост. Уж наверное, за такой срок можно было возглавить целый регион, или как там у них. Но такие мысли нагоняли на нее тоску, и она выкинула их из головы.

– Вот видишь, все хорошее приходит к тем, кто трудится не покладая рук, тогда получаешь и повышения, и все на свете.

– Как Холли?

– Не очень. Ее дочка ходила на прослушивание для «Икс-фактора», все прошло ужасно. Ее вроде жутко зарезали. Холли так расстроилась. – Венди нагнулась к дочери и потрепала по колену. – Но это все пустяки. Ты сама-то как? Все в голове не укладывается, что у моей дочки такая серьезная работа! В недвижимости всегда крутятся большие деньги, – сказала она весомо, но Венди всегда цеплялась за общие мнения, а не за личный опыт.

Наконец Черри смогла улыбнуться, хотя вдаваться в подробности она не собиралась.

– Хорошо, замечательно. Мне там очень нравится.

– Видишь, как здорово. Я всегда знала, что ты встанешь на ноги. Ты у нас самая умная в семье. Так чем ты там занимаешься? Продаешь богатые дома?

– Сдаю внаем.

– Это аренда, что ли? Ох, и цены там, должно быть, правда? Вот сколько стоило бы сдать мою квартиру в вашей волшебной стране?

– Ну, она выглядела бы немного по-другому, но если считать метраж, то порядка трех тысяч.

– Три тысячи в месяц!

– В неделю.

У Венди было такое озадаченное, оторопелое выражение лица, что Черри захихикала – не из злорадства, не в насмешку над матерью, просто она ничего не могла с собой поделать: та так забавно уронила челюсть и застыла, будто кто-то нажал стоп-кадр.

Венди медленно закрыла рот.

– Батюшки святы, – вымолвила она, а потом, сообразив, как должна была выглядеть, тоже рассмеялась, и, глядя друг на друга, вдвоем они захохотали еще пуще прежнего. Был редкий случай, когда они были на одной волне и смеялись над одной шуткой. Обрадовавшись тому, что они вышли на безопасную тему, Венди решила предложить ей свою идею. – Слушай, у меня новый график со следующей недели. Выходные теперь по вторникам. Хочешь, я приду к тебе на работу, пообедаем вместе?