После переезда Якова в Москву у него сложились довольно напряженные отношения с отцом, возможно, из-за его определенной неподготовленности к жизни в Москве, его недостаточной на первых порах воспитанности по сравнению с детьми от Надежды Сергеевны Аллилуевой. Сталин-отец часто раздражался на Якова, но их противоречия не носили каких-либо политических оттенков, а были конфликтами сугубо семейными. Яков, как Василий и Светлана, также жил в окружении охраны, пользовался служебным автомобилем.
«Откуда мог знать Сталин, каким образом оказался его сын в плену, если столько противоречивых сведений о его пленении?» — задает вопрос С. Морозов из г. Ки-ровска.
Писатель Иван Фотиевич Стаднюк, беседовавший по этому поводу с В. М. Молотовым, рассказал мне, что первоначально И. В. Сталин узнал об этом из сообщения немецкого радио, потом из листовок.
Что могло стать причиной ареста жены Якова Юлии Мельцер? Такой вопрос мне очень часто задают во время публичных выступлений. По моему глубокому убеждению, И. В. Сталин знал, что его сын был выдан немцам своими сослуживцами, и, видимо, считал, что к этому причастна жена Якова. Для подтверждения этой версии обратимся к воспоминаниям С. Аллилуевой и одному из ответов Якова капитану Рейшли на допросе, который опубликован в югославском журнале «Политика» 17 октября 1967 года.
«В конце августа я говорила из Сочи с отцом по телефону, — пишет С. Аллилуева. — Юля стояла рядом, не сводила глаз с моего лица. Я спросила его, почему нет известий от Яши, и он медленно и ясно произнес: «Яша попал в плен». И, прежде чем я успела открыть рот, добавил. «Не говори ничего его жене пока что…»
Но отцом руководили совсем не гуманные соображения по отношению к Юле: у него зародилась мысль, что этот плен неспроста, что Яшу кто-то умышленно «выдал» и «подвел», и не причастна ли к этому Юля… Когда мы вернулись к сентябрю в Москву, он сказал мне: «Яшина дочка пусть останется пока у тебя… А жена его, по-видимому, нечестный человек, надо будет в этом разобраться…»
И Юля была арестована в Москве осенью 1941 года и пробыла в тюрьме до весны 1943 года, когда «выяснилось», что она не имела никакого отношения к этому несчастью, и когда поведение самого Яши в плену наконец-то убедило отца, что он тоже не собирался сам сдаваться в плен…»
А вот ответ из протокола допроса:
«Рейшли. Как узнали, что вы сын Сталина, ведь у вас не было обнаружено никаких документов?
Джугашвили. Меня выдали некоторые военнослужащие моей части».
С учетом уже ранее приводившихся документов и свидетельств настойчиво напрашивается вывод о выдаче Якова немцам в результате предательства.
«Предпринимались ли по инициативе СССР в ходе войны какие-либо мероприятия по вызволению Я. Джугашвили из плена? Долорес Ибаррури сказала об этом положительно в своих мемуарах, вышедших в Барселоне в 1985 году. Она написала, что в сентябре 1942 года в СССР был сформирован специальный отряд по вызволению Я. Джугашвили из плена. Отряд был переброшен через линию фронта, позже погиб. В отряде находились три испанца (из числа тех, кто в 1936 году был вывезен в СССР из охваченной огнем гражданской войны Испании).
Д. А. Волкогонов написал по этому поводу, что в «…СССР этот факт не нашел ни подтверждения, ни опровержения». Хотелось бы узнать Ваше мнение по этому вопросу.
Л. Г. Чернявский, старший лейтенант в отставке,
г. Гомель».
Поиски Якова были организованы уже в июле 1941 года. Генеральным штабом в войска была дана специальная директива по этому поводу. В тыл были направлены специальные группы по организации его поисков. Впоследствии изыскивались возможности его вызволения из плена путем засылки диверсионных групп. Затем эти попытки были, видимо, прекращены из-за невозможности осуществления подобной операции. Вот что написал Маршал Советского Союза Г. К. Жуков в своих воспоминаниях: «…я спросил:
— Товарищ Сталин, давно хотел узнать о вашем сыне Якове. Нет ли сведений о его судьбе?
На этот вопрос он ответил не сразу. Пройдя добрую сотню шагов, сказал каким-то приглушенным голосом:
— Не выбраться Якову из плена. Расстреляют его фашисты. По наведенным справкам, держат они его изолированно от других военнопленных и агитируют за измену Родине.
Чувствовалось, он глубоко переживает за сына. Сидя за столом, И. В. Сталин долго молчал, не притрагиваясь к еде».
Как видим, И. В. Сталин определенной информацией о сыне владел.
Вышеназванный Л. Г. Чернявский в другом письме пишет: «Предпринимались ли по инициативе СССР после победы над Германией какие-либо публичные шаги по выявлению судьбы Я. Джугашвили?» И сам же отвечает: «В конце войны я был на 3-м Украинском фронте. Работал помощником военного коменданта железнодорожного участка и станции Варна болгарских железных дорог. Вскоре после победы, в мае — июне 1945 года, в одном из номеров газеты на болгарском языке я прочитал коротенькую заметку о том, что в германских газетах опубликовано, по тарифу объявления, обращение генералиссимуса Сталина о том, что он просит за крупное денежное вознаграждение (миллион западногерманских марок) сообщить ему достоверные сведения о судьбе артиллерийского офицера, военнослужащего Якова Джугашвили.
Какая это была газета, я сейчас не помню. Читал я в то время много газет, но чаще всего — «Отечествен фронт», «Работническо дело», «Земедельско знаме».
Достоверен ли этот факт или это газетная утка, каких в то время вылетало в газетах очень много?»
И. В. Сталин после войны о гибели сына уже, безусловно, знал. Никак он не отреагировал на сведения из советского посольства в Германии о том, что к ним обратился немец, знавший место захоронения Якова. Реакция И. В. Сталина свидетельствует о довольно убедительной информации, которой он обладал, иначе чем можно объяснить такую его незаинтересованность?
После войны действительно ходило много легенд о судьбе Якова как в СССР, так и за рубежом. Многие из них живы и в наши дни. Обратимся к письмам.
«В 1941 году в лагерях военнопленных, где я находился, среди пленных был разговор о том, что сын Сталина попал в плен. Даже кто-то говорил, что в плен попал сын Молотова. Однако я в это не верил.
В настоящее время прочел статью о том, что Яков Сталин погиб в концентрационном лагере Равенсбрюк. Я в это не верю по следующей причине: после побега в Германии я работал в г. Мюнхене на мебельно-матрацной фабрике Зайдера. В 1944 году американская авиация разбомбила фабрику. Остатки ее и часть рабочих были перевезены в село Гехендорф Штамберско-го района. Здесь была организована антифашистская группа.
Однажды, в феврале 1945 года, вечером, из г. Мюнхена приехал к нам в село руководитель этой группы — немецкий коммунист Йозеф Геслер и лично мне сообщил: немецкие коммунисты выкрали из лагеря Ра-венсбрюк сына Сталина и доставили в г. Минск.
После моего возвращения на Родину я все время вспоминал об этом сообщении и молчал. Молчал потому, что не знал, каковы будут последствия моего сообщения, а также официального сообщения об этом я не читал в прессе и не слышал по радио. Возможно, что я пропустил.
Я верил и верю Геслеру, что его сообщение было правдивым, по той причине, что видел его партийный билет и уплату членских взносов до времени прихода фашистов к власти; и второе — у нас с Геслером на эту тему никогда не было никаких разговоров, и его сообщение до сих пор считаю серьезным, оно было невынужденное.
Сообщение в Вашей статье о смерти сына Сталина — сомнительное. Ведь в концлагерях руководящие хозяйственные посты занимали немецкие коммунисты. Они и могли под видом Якова отправить в крематорий кого-то другого и списать Якова, что, конечно, было записано в архивных документах, а самого Якова поместить в инфекционное отделение лагеря, куда немецкая охрана не наведывалась, где он проживал до 1945 года под чужой фамилией.
Дальше, ведь из концлагеря Освенцим каким-то образом вывезен Юзеф Циранкевич, когда немецкая охрана разоблачила его. Циранкевич руководил в лагере антифашистской группой.
