С манускриптом меня познакомил мой друг, мистер Уильям Фридман, в 1950 году, предоставив мне для работы несколько фотокопий страниц, в основном последних, не имеющих рисунков. Пользуясь этими фотокопиями я и проводил свой предварительный анализ, исключив из рассмотрения все, кроме наиболее часто встречающихся символов. С этой целью, в настоящей статье, я счел необходимым заменить символы манускрипта на похожие, как это показано на рисунке 17, как это в свое время было сделано мистером Фридманом, для облегчения обсуждения внутри группы исследователей, которую ему удалось на короткое время собрать в конце Второй мировой войны. Я ограничил количество символов 17. Вторые символы, поставленные под первыми в позициях 1, 2, 15, 16 и 17 я рассматривал, правильно или неправильно, в качестве вариантных форм. О результатах своего анализа я сообщил в 1951 году мистеру Фридману, часть которых приводится ниже (в слегка измененном виде).
(а) Далее я привожу некоторые замечания относительно манеры написания некоторых часто встречающихся символов. При этом я должен признать, что сказанное мною не является истиной в последней инстанции. Но я убежден, что бесполезно (хотя это, конечно, обескураживает) учитывать на данном этапе редкие комбинации символов. В каждом конкретном случае невозможно сказать, имеем ли мы дело с одним символом, или несколькими. Например, я не уверен в том, что часто встречающийся символ a не должен рассматриваться как ci или oi. Я не обнаружил знаков препинания.
(b) DZ и HZ представляются объединением D и H c T. Символ, напоминающий E, чаще всего встречается в конце строки и очень редко в других местах.
(c) Параграфы почти всегда начинаются с D или H, чаще всего во вторых вариантных формах, которые также встречаются в словах в верхних строках абзацев, где имеется дополнительное пространство.
(d) G встречается довольно часто как начальный символ строки, за которым следует комбинация других символов, среди которых она отсутствует. Она также часто присутствует перед пробелами, следуя непосредственно за 8. Поэтому, мне кажется, эти два символа выполняют какую-то объединительную или разделительную функцию. (Должен признать, однако, что G также иногда заменяет O перед D или H (и очень редко, если вообще такое встречается, после 4), что особенно заметно на некоторых подписях к иллюстрациям в астрономическом разделе манускрипта - они обычно начинаются с OD или OH, и именно здесь мы иногда видим GD или GH).
(e) Я попытался, для удобства обработки, выделить в словах то, что я назвал "корнями" и "суффиксами". Это выделение показано в нижней части рисунка 17. Относительно второго типа суффиксов могу сказать, что некоторые из этих комбинаций встречаются очень редко, и я не уверен, стоит ли их рассматривать вообще. Другие, наоборот, очень часты. По моему мнению, каждая из комбинаций, начинающихся с А, имеет свою собственную частотную характеристику, которую сохраняет в целом по всему тексту рукописи и не зависит от контекста (за исключением случаев, когда две или более группы с А объединяются, как показано ниже). Эти А-группы, например, AR или AIIL, часто встречаются также примыкающими к "корням", в частности OD, OH, 8 и 2. ODAIIL, 40DAIIL и 8AIIL - одни из самых распространенных слов в рукописи.
(f) Имеется однако много примеров с 2, 3, 4 или даже 5 А-группами, стоящими друг за другом с пробелами между ними или без. Можно выявить определенные закономерности. Например, AR очень часто удваивается, то есть AR AR, в то время как AIIL, значительно более распространенная группа, удваивается очень редко. Возможно, самой распространенной из А-групп является последовательность AR AR AE. AE очень часто следует за AR, но AR почти никогда не следует за AE.
(g) О, которая имеет очень общую и вполне определенную функцию в "корнях", часто встречается в "суффиксах" в сходном с А использовании, но почти всегда как OR и OE. Очень часто встречается OR AIIL.
(h) Поведение групп А (и О) навело меня на мысль, что они могут представлять собой некоторую форму орфографии. Может быть, например, что рукопись призвана продемонстрировать какой-то очень примитивный универсальный язык, и что автор был вынужден поступить так с окончаниями слов, чтобы ясно указать на морфологию изменения окончаний в этом языке. Для А и О возможны 24 комбинации. Тем не менее, они могут быть изменены или ограничены каким-то образом с помощью префиксов O, H, OO, OH, T, S, 8, 2 и т.д., но я до сих пор так и не решил для себя этот вопрос. Это, в сочетании с незнанием основного языка, если таковой имеется, затрудняет все попытки найти решение, даже если предположить, что имеется орфография.
(i) Е обычно предшествует А или О, за ним очень часто следует D, гораздо реже H, с пробелом или без пробела между ними. В этой связи я все сильнее склоняюсь к мысли, что пробел, хотя это и не является преднамеренным введением в заблуждение, не обязательно должен рассматриваться как знак разделения между двумя словами или символами.
(j) В целом, каждый символ ведет себя так, как если бы подчинялся некоему "порядку следования" внутри слов. Некоторые символы, такие как O и G, похоже, могут занимать два функционально разных места.
(k) Некоторые из слов, например, ODCCG, ODCC8G, 40DCC8G, ODAIIL, ODAR, ODAE, 8AIIL, TC8G встречаются дважды, иногда трижды подряд.
(l) С моей точки зрения, следует признать, что повторенный три раза символ С в одной из форм "суффикса" или тройное повторение символа I в другой должно иметь определенное систематическое значение.
(m) Питер Лонг высказал предположение, что А-группы могут представлять собой римские цифры. Таким образом, AIIL может быть IIJ, а AR AR AE - XXV, но, даже если это и так, они будут представлять собой набор чисел, не решающих проблему. Во всяком случае, даже объясняя некоторое количество возможных комбинаций, оно (предположение) порождает массу невозможных для объяснения комбинаций.
(n) На следующих трех рисунках показаны страницы, где встречаются одиночные символы, по-видимому, с иной функцией, чем та, которую они исполняют в группах. Столбец символов слева на рисунке 18 показывает цепочки из 6 или 7 символов D (или Н), O, 2, G, C, ?. На рисунке 19 последовательность символов в кругах также имеет, вне всякого сомнения, какое-то значение. В одном круге встречается одна и та же последовательность из 17 символов, повторяемая 4 раза. На рисунке 20 также имеется любопытная последовательность символов. На каждом из трех имеются символы, которые редко встречаются, если вообще имеются где-либо еще в тексте.
(о) Мой анализ, я полагаю, показывает, что текст не может быть результатом замены одиночных букв символами обычным порядком. Нет такого языка, который был бы построен таким образом. Если, к примеру, отдельные слова, написанные около звезд на астрономических рисунках, на самом деле представляют собой действительные наименования звезд или их качества, то вряд ли это можно распространить на все остальные части. Например, мне не известны какие-либо два или более одинаковых слов, которые можно было бы приложить к рисункам в ботанической части".
Прочитав мой ответ, мистер Фридман высказал мне свое убеждение в том, что основой текста является примитивная форма синтетического универсального языка, такая, которая была разработана в форме философской классификации идей епископом Уилкинсом в 1667 году и Делгарно немного позднее. Но оба этих человека подошли к делу систематически, и что-то подобное было бы узнано почти сразу же. Я, проведя анализ, обнаружил громоздкую смесь различных видов замещения. Когда я попытался исследовать возможность использования универсального языка, то наткнулся на книгу The Universal Character, Кейва Бека (Cave Beck), Лондон, 1657 (вышедшую во Франции в том же самом году). Кейв Бек был одним из первых членов Британского Королевского общества, и его система была, конечно, чрезвычайно громоздка.
