— Да, — ответил Гирнык, — мы были вместе.

— Тогда как Вы можете объяснить, что Олейник утверждает, будто встреча была назначена им и Вами с Фиалковским? А из-за невозможности присутствовать, встретив Вас, он порекомендовал поговорить со мной.

— Да, — ответил Гирнык, — с Фиалковским познакомились, когда началась работа по договорам. Он же назначил встречу в офисе. Я знаю, что он бывший руководитель фирмы «Топ-Сервис».

— Шагин, — и Лясковская начала шептать заседательнице, — подписывал с Вами какие-либо договора? — продолжил я задавать вопросы Гирныку.

— Нет, — ответил Гирнык.

— Вы видели уставные документы каких-либо предприятий, в названии которых есть словосочетание «Топ-Сервис»?

— Нет, — ответил Гирнык.

— Значит, это Ваше предположение, что всем руководил Шагин?

— Я чувствовал это.

Лицо Гирныка начало краснеть, а губы — искривляться.

— Скажите: когда Вы были с Олейником на встрече, ещё, кроме меня, кто-то присутствовал?

— Да. Андрей, отчество не помню.

— В чём он был одет?

Лясковская посмотрела на меня, морща нос.

— В свитере и джинсах.

— А директор фирмы «Линда» в чём ходил?

Лясковская уже открыла рот, чтобы снять вопрос.

— В брюках и свитере, — ответил Гирнык.

— Не чувствуете ли Вы, что Шагин тут всем руководит потому, что он в костюме, белой рубашке и галстуке?

Гирнык хотел что-то ответить, но Лясковская его перебила:

— Смотрите, да у него раздвоение личности! — повернув голову в мою сторону, сказала Лясковская. — Шагин, вопрос снимается.

— Скажите, Гирнык, Пётр Алексеевич, после того, как Вас побили и Вы поехали ко мне, Вы договаривались со мной о встрече?

— Нет, я позвонил секретарю, и она сказала, что Вы у себя.

— И Вы приехали пошутить, как Вы сказали, что Вас побил «Топ-Сервис»?

— Я приехал поговорить об оплате долга «Линдой».

— Вы видели документы, что предприятие, которым я руковожу, должно «Линде»?

— Нет, так мне говорил Арабаджи.

— И после того, Вы говорите, как Вас побили, Вы не поехали в милицию, а поехали ко мне поговорить об оплате долга «Линдой»?

— В милицию я поехал потом.

— А чем закончилась встреча?

— Я помню, что Вы мне дали бутылку коньяка «Хеннесси», которая у Вас стояла в шкафу.

— И после этого Вы поехали в милицию сообщить, что на Вас напал «Топ-Сервис»?!

— Сообщить о преступлении, Шагин, — подсказала Гирныку Лясковская. — Повежливее, Шагин. Ещё есть вопросы?

— Скажите, Пётр Алексеевич: Вы встречались на заводе «Топ-Сервис Большевик Пак» с Иваном Ивановичем Курышко?

— Да, — ответил Гирнык.

— И Вы знали от Курышко, что руководитель этого предприятия — Шагин?

— Да, — ответил Гирнык.

— И этому предприятию было выгодно с Вами сотрудничать?

— Да, я считаю, что очень даже выгодно, поскольку мы производили банку, а это предприятие — крышку к банке. И были большие перспективы.

— И Вы утверждаете, что я, Шагин, сказал Вам, что потрачу миллион, чтобы Вас, Вашу фирму обанкротить?

У Гирныка губы снова стали искривляться, а глаза блестеть.

— Скажите, Гирнык, — не дожидаясь ответа, продолжил я. — Вас проинструктировали, какие давать показания, перед входом в кинотеатр?

— Я сам знаю, что говорить, — негнущимися губами ответил Гирнык.

«Меня никто не инструктировал перед входом в кинотеатр, какие давать показания», — продиктовала секретарю судья.

— А ещё, — сказал Гирнык, — если Вы будете со мной в таком тоне разговаривать, я сейчас скажу, такое скажу… Не тяните меня за язык, Игорь Игоревич, — и Гирнык начал щурить глаза.

— Скажите, пожалуйста, — сказал я.

— Вы мне ещё бензин предлагали, мазут и дизтопливо.

— Ещё вопросы, Шагин? — и Лясковская положила ручку.

Я сказал, что у меня больше нет вопросов.

— Ни у кого вопросов нет? — и после этого Лясковская предложила Гирныку в клетке опознать нападавшего.

Гирнык сказал, что «его» в клетке нет.

— Вот видите, — сказала Лясковская. — Вишневского как раз нет. Вы свободны, Пётр Алексеевич. — И она отдала Гирныку паспорт.

На следующий день судебное заседание началось с того, что я зачитал отвод судье на том основании, что, лишив меня права давать показания, а моего адвоката — автоматически в мою защиту задавать вопросы (в частности Гирныку) по моим показаниям, судья мои обращения в отношении себя в третьем лице, когда мне фактически приходилось выскакивать из клетки на место своего защитника, расценила как раздвоение личности — одну из форм шизофрении, на что указала участникам процесса, что явно свидетельствует о предвзятом отношении ко мне со стороны Лясковской. Суд удалился в совещательную комнату. Лясковская отвод не приняла, и в зал был приглашён свидетель Морозов.

Свидетель Морозов сказал, что в тот период он работал менеджером в «Рико», что встречался со мной для обсуждения вопросов, связанных с поставками в адрес ООО «Линда» стеклобанки. О занимаемой мной должности ему неизвестно. Но, исходя из характера, содержания и круга обсуждаемых нами вопросов, он считал, что я отношусь к разряду специалистов, поскольку я обсуждал только вопросы, относящиеся к ассортименту и дизайну продукции, и никаких руководящих функций при этом не осуществлял.

— Утром на работу приехал Гирнык. Губа разбита — сказал, что его побили, подрались, как он говорил. О своих подозрениях Гирнык не высказывался… С Гирныком поехали на «Топ-Сервис»: встреча была назначена на десять часов. И Гирнык, и Шагин просто посмеялись, и всё.

— Ну, а как Вы для себя охарактеризовали произошедшее? — спросила Лясковская у Морозова. — Человек утром пришёл на работу с разбитой губой.

— Гирнык — конфликтный человек. Он рассказывал, что у него такое бывало и раньше.

— Драчун? — посмотрела из-под очков на Морозова Лясковская.

— Ну, можно сказать и так.

Следующим был допрошен Арабаджи. Он пояснил суду, что являлся директором ООО «Линда». Его предприятие занималось давальческим сырьём, предоставляло на заводы сельскохозяйственную продукцию, тару, оплачивало услуги консервации, а также продавало готовую продукцию. Что неисполнение обязательств ООО «Линда» перед ООО «Рико» было связано с тем, что ООО «Топ-Сервис» своевременно не рассчиталось с ООО «Линда» за поставленную продукцию. В переговорах по этому поводу принимал участие и я, о чём он узнал от Гирныка, но никогда не говорил тому, что предприятие, которым руководил я — ООО «Топ-Сервис Восток» — и которое также имело договорные отношения с ООО «Линда», не рассчиталось с последним за поставленную продукцию.

Что он знает Морозова, которого приводил ко мне для обсуждения дизайна банки, в которой впоследствии ООО «Линда» будет поставлять продукцию ООО «Топ-Сервис Восток».

На мой вопрос, руководил ли я когда-нибудь его предприятием или вмешивался в руководство, Арабаджи, хотя по выражению его лица казалось, что вопрос для него был немного странный, ответил, что он являлся директором и одним из соучредителей ООО «Линда» и своим предприятием руководил сам.

Вопросов к свидетелю у участников процесса больше не было, и, когда Арабаджи покинул зал, зашёл охранник и что-то передал Лясковской.

— Вот, Олейник передал визитную карточку, — сказала Лясковская, — которую ему дал Шагин, и тут на фотографии Шагин и указана должность: президент ООО «Топ-Сервис». Это Ваша визитная карточка? — и секретарь принесла мне пластиковую карту с фотографией.

— Да, — сказал я. — Это старая визитка 1994–1995 года. Тут и по фотографии видно, и телефон другой.

Лясковская ещё что-то хотела спросить, но тут Владимир Тимофеевич с раздражением в голосе сказал:

— Протестую. Ваша честь! Вы не можете задавать Шагину вопросы, так как он ещё не был опрошен по существу предъявленного обвинения.

— Он уже ответил, — сказала Лясковская.

Владимир Тимофеевич повернулся ко мне и сказал, что я могу отказаться отвечать на вопросы, пока не дам суду показания.