Учителя словно озверели, по три контрольных в день, еще изложения с сочинениями! Конец четверти, чтоб ее! С одной стороны, хорошо, что мама сейчас не может проверить мои тетрадки. Там такое…

Начну с того, что у нас Данькой в принципе все конспекты пишутся на двоих. То, что учимся мы в разных классах (в пятом мама не выдержала наших выходок и перевела меня к «ашникам») нисколько такому положению дел не мешает, наоборот. Ну и что, что почерки разные. Есть же материал! И это учителя еще не знают, что Данил младше меня на 3 года. Оборотни развиваются быстрее людей, поэтому ждать до семи лет брат не захотел. Как же так, я уже иду в школу, а он нет! Так и учимся. Сейчас же их экстренно надо сдать на проверку. Причем обоим. Очередной раз вздохнув, я подняла глаза на брата. Крепкий, кареглазый брюнет, развалился на кровати у моих ног. Сейчас он казался значительно старше своих лет.

– Ну и как мы за два часа все это перепишем?

Смачно ругнувшись и почесав свои отросшие лохмы, Данька вдруг подпрыгнул на кровати и подхватив меня на руки, покружил по комнате.

– Эврика! Придумал. Смотри.

Опустив меня на пол, он схватил со стола чистую тетрадь и начал быстро-быстро писать. Приглядевшись, я начала улыбаться в предвкушении очередной шутки над учителями. По чистому листу бумаги быстро расползались зигзагообразные строчки. На записи хороших учеников это походило мало, но мы и не были хорошими школьниками. «Дописать» конспекты мы успели вовремя. Правда учителя еще долго ворчали на особое разнообразие наших почерков, но папе звонить не стали и на этом спасибо. Выйдя из школы, Данька подхватил свой скейтборд и кивнул на парк.

– Ты идешь? Сегодня соревнования.

– Нет. Извини. Мне к маме надо. Хорошо покататься!

– Спасибо. Как там тетя Вася?

– Кто ж ее знает. По-волчьи выть я еще не научилась.

– А зря. – Усмехнулся братишка, намекая на мое несовершенство. В отличие от него, стать полноценным оборотнем у меня так и не получилось…

Записи на русском, немецком, английском. Мама, у меня конечно умница. Вот только как теперь разобраться во всем этом? Хорошо хоть полиция перестала нас беспокоить. Выяснилось, что дед Вова все-таки пил снотворное, звериная половина в последнее время сильно беспокоила по ночам. Поэтому официальная версия звучала так: «Превышение необходимого количества лекарственных препаратов». Мне не очень в это верилось, но сейчас главной головной болью была мама. Она уже три дня отказывалась есть сваренную пищу, питаясь сырым мясом.

С опаской погладив волчицу по голове, я подошла к окну. Надо же, уже ночь. Так незаметно время пролетело. Кроме меня в эту комнату уже неделю никто не заходил, зверь рычал на всех. Неужели это все? Я просмотрела все записи, но там ничего такого не было, только какие-то старинные легенды о чистой крови. Не спорю, это все довольно познавательно, но не так уж полезно. Вдруг снизу послышался шум, заставив меня очнуться от размышлений, а волчицу напрячься.

– Пойду, узнаю, что там. – Кивнула зверю и вышла.

Очень надеюсь, она меня слышит даже сейчас. Ведь если это не так, значит надеяться на возвращение к обычной жизни не стоит. Аккуратно прикрыв дверь в ее комнату, я быстро спустилась по ступенькам и вздрогнула от открывшейся взору картины. Папа пружинисто наступал на Константина, сверкая свежим синяком, а тот пытался увернуться и одновременно с этим остановить кровь с разбитой губы.

– ???

– Аля уйди! – В папином голосе прорезались стальные нотки. Он редко был со мной таким, что заставило сразу же послушаться.

Я уже почти успела повернуться обратно к лестнице, когда Константин схватил меня за кофту и притянул к себе, используя на манер щита.

– Роман, успокойтесь, я просто спросил, как себя чувствует ваша жена. Дело о смерти Владимира Черного закрыто, но я думаю, это сделано исключительно из-за обширных связей вашей семьи. Неужели вам самим не интересно разобраться с этим?

– Отпусти мою дочь! – Папа слегка наклонил голову набок и пошел к нам.

Так, этот фарс пора прекращать! Еще не хватало, чтобы папу посадили из-за этого придурка. Прибьет же ненароком. Вдох, выдох, счет до четырех, а потом извернуться и вспомнить известный с детства прием, от которого стажер скорчился на полу. Ну что сказать, карате я изучаю лет этак с трех.

– Ну и что нам теперь с ним делать? – Спросил меня улыбаясь папа.

– Может выслушаем уже. Мне вот тоже интересно, почему это вдруг деда Вова резко решил принимать снотворное.

– Ну хорошо, давайте поговорим. – Согласился папа, протягивая Константину руку.

Спустя несколько минут мы сидели на кухне и активно обсуждали создавшуюся ситуацию. Оказывается, дело и правда резко закрыли, а слишком въедливого стажера перевели на бумажную работу в архив. Выслушав гостя до конца, папа ушел звонить своим знакомым в управлении. Пятиминутный разговор позволил поставить все точки над «i». Скорость раскрытия дела объяснялась просто, скоро в участок должна была приехать комиссия.

– Простите меня, что вот так вышло, я же хотел, как лучше. – Прикольно покраснел Константин, чем вызвал острое желание выложить это зрелище в интернет. Редко у такого «большого» мальчика можно встретить смущение. Недолго думая, я незаметно сфотографировала его красную физиономию и быстро попрощавшись, ушла к себе.

Первым это зрелище увидел естественно Данька. Ответом мне стала куча щерившихся смайликов. А потом количество просмотров резко подскочило до 500 человек. Этот надоедливый стажер надолго запомнит, как наезжать на мою семью!

Завязнув в интернет интригах, я совсем потеряла счет времени. Оторваться от переписок с друзьями и комментариев под фото, решилась только, когда в животе забурчало. По дороге на кухню заметила свет в маминой комнате. Неужели папа все-таки решился зайти? Вдруг тишину ночи прервал тихий рык. Решив, что бутерброды никуда не денутся, приоткрыла дверь и вскрикнула от неожиданности. Рядом с волчицей стоял не папа. Светловолосый мужчина резко повернулся в мою сторону, и я заметила шрам от правой брови до уголка рта.

– Э-э, дедушка?

– Альбина? – Мужчина нахмурился и втянул в себя воздух, привыкая к моему запаху. Большинство оборотней так делают при первом знакомстве. Потом он приказал, нетерпящим возражений, тоном. – Зайди и закрой дверь!

Сама не знаю, почему послушалась. Вот только возражать этому человеку было не очень то разумно. Теперь я понимаю, почему мама боялась его большую часть своей жизни. Этот убьет и не поморщится. Между тем альфа силой повернул голову зверя к себе и заглянул в ее глаза. Кажется, он что-то приговаривал, но мне было настолько страшно, что я боялась даже пошевелиться. Не знаю сколько мы так сидели, а потом тело волчицы начало таять, постепенно обретая человеческие очертания. Когда мама окончательно обратилась, альфа завернул ее в одеяло и положил на кровать. В его взгляде на нее было столько нежности, что я почувствовала себя неловко, словно человек, подглядывающий в замочную скважину.

– Всегда думала, вы ее ненавидите? – Не удержавшись, сказала я.

– Ненавижу? Все может быть. – Усмехнулся вечный кошмар моей мамы. – Но это не значит, что я не виню себя за то, что с ней сделал. А теперь мне пора.

– Как, вы разве не останетесь до ее пробуждения?

– Нет. – Голос деда прозвучал глухо. – Не думаю, что это хорошая идея. Тебе бы тоже не мешало держать язык за зубами.

Он почти ласково провел по моему подбородку, но в его желтых глазах плескалось предупреждение. Не отрывая от них взгляда, кивнула, после чего он вскочил на подоконник и спрыгнул вниз. На не гнувшихся от страха и волнения ногах, я подскочила к окну, чтобы убедиться в его целостности, но деда нигде не было видно. Вздрогнув, выдохнула. Странноватое вышло знакомство.

– Альбина!!!

Крик мамы застал меня уже почти собравшейся на утреннюю пробежку. Однако, после такого я передумала открывать дверь. Видимо пробуждение нашей клыкастой красавицы все-таки прошло успешно. Минутная борьба между желанием кинуться ей на шею и сбежать была безнадежно проиграна чувству самосохранения. Так кричать мама бы стала только по очень серьезному поводу. Поэтому выпрыгнуть на улицу и спрятаться под балконом я успела за секунду до того, как в комнату зашел папа.