– Давай, – легко согласился коллега, и мы выбрались из промозглого тамбура под ласковые лучи местного светила.

Я выбрал место поудобнее и уселся на мягкую траву, Петрович пристроился рядом. Он вообще-то намеревался нырнуть в шлюз и прошвырнуться по коридорам корабля, но я запретил – еще напугает ненароком кого из Охотников. Водится за моим питомцем подобный грешок.

Капитан Иванов с задумчивым видом бродил рядом. Поскольку внутрь мы лезть раздумали, то позволили себе откинуть забрала и подышать свежим воздухом затерянной в высокогорье долины. А тут еще речка под боком, вообще кайф.

– Запроси базу насчет пирамид, – через некоторое время напомнил Николай.

– Да уже… Сказали, ничего похожего нет.

– Что, даже у каких-нибудь древних ацтеков аналогов не нашлось? – удивился коллега. – Стремно. Но все равно будем считать, что это люди с корабля прикололись. Пока мне обратное не докажут.

У старого корабля мы проторчали еще битых два часа. Все это время Охотники парами обшаривали его внутренности, стараясь не пропустить ни одного закутка. Как объяснил вскоре присоединившийся к нам Дима Калашник, больше для очистки совести, нежели ради результата: то, что следов людей не удастся обнаружить, стало ясно уже через полчаса после начала поисков. Из его слов складывалась красноречивая картина: все внутри выглядело так, будто вся команда разом бросила текущие дела и куда-то ушла. Единовременно и внезапно, что характерно. На боевых постах валялись в беспорядке интерфейсные шлемы и планшеты, в грузовом трюме застыли брошенные посреди проездов погрузчики и разнообразная тара с консервами и аппаратурой. В столовой часть столов была накрыта к обеду, столовые приборы так и стояли на истлевших скатертях, в некоторых тарелках даже сохранились окаменевшие остатки пищи, как и в кухонном автомате. В каютах на жилой палубе нашлись разобранные постели, брошенная в беспорядке одежда, предметы личной гигиены и даже браслеты-инфоры и КПК, все разряженные, но исправные. Несколько Охотникам удалось оживить, по ним установили дату происшествия – судя по последним записям и историям звонков, люди исчезли третьего марта 2433 года, что согласовывалось с архивными данными. Возникал вопрос: почему экипаж не связался с базой после высадки на планете? Впрочем, ответ лежал на поверхности. Даже сейчас, с учетом наличия Сети, отсюда проблематично докричаться до Внутренних систем – слишком мы далеко от ближайшего маяка-ретранслятора. Что уж говорить про те времена, когда самыми быстрыми средствами сообщения считались почтовые курьеры. Еще технический гений из отряда Калашника умудрился подключить одну из рабочих станций в реакторном отсеке – там вычислительная техника по неясной причине сохранилась лучше всего. Но ничего существенного не выяснили, за исключением одной детали: вся электроника, реактор и вспомогательное оборудование выключились самопроизвольно согласно заложенным программам. Сначала автоматика заглушила реактор, потом, по мере разрядки батарей, вырубилось все остальное. По всему выходило, что люди пропали именно что внезапно и одномоментно, что заставляло задуматься.

– Не нравится мне это, – в очередной раз повторил Иванов, выслушав лейтенанта. – Трупы, следы борьбы – хоть что-нибудь нашли?

– Абсолютно ничего, – покачал головой Калашник. – Они все просто ушли. Вам в округе ничего занятного не попалось?

– Не-а. Могу сказать то же самое – тут недалеко катер, такое впечатление, что его бросили в разгар работ. Бивак на пляжике, и тоже все валяется, но не в беспорядке, а как лежало, когда тут люди были. И Олег еще странную фиговину нашел… покажи лейтенанту.

Я исполнил просьбу, перегнав в Димин вычислитель видеофайлы. Тот, задумчиво хмурясь, предельно внимательно просмотрел запись и вынес вердикт:

– Искусственная хренотень, зуб даю.

– А то мы не поняли, умник! – хмыкнул я, и Петрович согласно мяукнул.

Тут лейтенанта начали по очереди вызывать поисковые пары, и мы с коллегой решили не отвлекать его от работы. Но занят Калашник был недолго: уже через пару минут из главного шлюза показались Охотники, идущие тесной группой. Немного не доходя до нас, они остановились, и один из них, шкафоподобный сержант, приблизился, откинув забрало. Вид у него был задумчивый донельзя.

– Никогда такого не видел, – сказал он. – Идеальный порядок везде. То есть пылищи, конечно, выше крыши, особенно в коридорах. А в каютах почти нету… Не суть. Я имею в виду, никаких следов нападения. В одном кубрике нашли в санузле приготовленную бумагу и труселя около унитаза – такое ощущение, что их обладательницу нечто настигло в самый интересный момент. И опять же никаких следов драки… Что-то плохое тут случилось, седалищным нервом чую.

– Вот не поверишь, Миха, самому так кажется! – невесело ухмыльнулся Калашник. – Всё засняли?

– Так точно!

– Тогда возвращаемся на базу, чего время тянуть… – подвел итог импровизированному военному совету Иванов. – Все на борт.

– Товарищ капитан, – прорезался голос пилота на общем канале, – тут вас начальство желает слышать. Третий кодированный.

– Ага, – отозвался Коля и захлопнул забрало.

Дальнейший его разговор с руководством мы не слышали – мало того что канал кодированный, так еще и командирский. Беседа заняла минут пять, потом капитан резким движением откинул лицевой щиток и злобно цыкнул зубом.

– Короче, отставить погрузку. Сейчас «особист» с помощничками прибудет. А пока велели далеко не уходить, охранять объект. И сразу предупредили: все, что мы видели, не подлежит разглашению. Подписку позже оформим, когда гэбэшник появится.

– Вот… ведь! – выругался Калашник. – Так и знал, что в дерьмо угодим. Миха, проведи разъяснительную работу среди личного состава. Предупреди, чтобы «особисту» не хамили, и вообще, повежливей. Так быстрей отвяжутся.

– Понял, – кивнул сержант и вернулся к подчиненным, так и стоявшим группой шагах в десяти от нас.

– Ну и что будем делать? – поинтересовался я на правах самого неопытного.

– А ничего, – расплылся в безмятежной улыбке мой начальник. – Все отрицай: я не я и моя хата с краю. Ничего не видели, ничего не слышали. Докладывать строго по фактам: нашли то-то и то-то. Выводы пускай делают сами, это их работа.

«Особист» с командой появился минут через сорок. Прилетели они на таком же боте, как и наш, но без бортового номера, вместо которого красовалась эмблема компании «Внеземелье» – силуэт космического корабля на фоне схемы Солнечной системы. Насколько я помню, эта эмблема появилась в XXII веке, когда люди еще только начали осваивать планеты собственной прародины. Бот приткнулся рядом с нашей «семеркой», створка люка отъехала в сторону, и из десантного отсека выбрались четверо в странного вида скафандрах – и не военная броня, и не гражданские защитные костюмы. Нечто среднее между егерским обвесом и экипировкой штурмовиков: черные комбезы с броневыми вставками, легкие бронежилеты с интегрированными разгрузками, пистолеты в кобурах на поясе, на плече легкие ПП «Викинг» под пистолетный унитар. Одним словом, «частное охранное предприятие». Впереди шел долговязый тощий тип с откинутым забралом. Из вооружения на нем присутствовал лишь пистолет в подмышечной кобуре. Остальные же трое защитой не пренебрегали – шлемы загерметизированы, пистолеты-пулеметы в руках, стволы шарят по окрестностям. Долговязый что-то шепнул спутникам, и они отстали, взяв на контроль Охотников. Сам же тощий подошел к нам.

– Карл Линдеманн, – отрекомендовался он на интере с немецким акцентом. – Служба безопасности компании. Полномочия подтверждать нужно?

– Будьте любезны, – сухо улыбнулся в ответ Иванов.

«Особист» без возражений извлек из нагрудного кармана идентификатор.

– Все в порядке? – осведомился он пару мгновений спустя.

Николай молча вернул ему пластиковый прямоугольник.

– Чего вы хотите?