Эвелине было жуть как интересно, что же там происходит. Но проявлять излишнее любопытство, а тем более осведомленность не следовало. Вон как с кабаном получилось... "Где могли видеть?.." Денисов по прошествии времени уже не казался таким добродушным солдафоном, каким виделся в начале. Хитрый, осторожный. Очень уверенный в себе. Физическая подготовка, так сказать, на уровне израильского Моссада, несмотря на поврежденную ногу. Он конечно это не афиширует, но и особо не скрывает, вон как с кабаном-то... А тренировки, наслушалась она от дворовых девушек, как сосед барин по утрам в одних портках кренделя выделывает. К кренделям относились: разминка на свежем воздухе, упражнения на перекладине, упражнения на растяжку, очень напоминавшие хатха йогу, бокс (ну и лупит, и лупит тот мешок с песком, кулаками, пока песок не посыплется. Из мешка...). Ну что Денисов периодически берет уроки фехтования и дерется мечем и саблей, Эвелина могла, и сама наблюдать неоднократно. А его периодические поездки "на воды"?

В их почти семейном синдикате Петр Семенович отвечал за сбыт продукции, и за безопасность. Конечно, с ее, Эвелины, подачи были пристроены к делу бывшие разбойнички. А что такого? В конце двадцатого, в начале двадцать первого века в России практически все частные службы безопасности из выживших и не севших "братков" сформированы. А иногда и из сидевших. Эка невидаль в России! Опыт прижился и пригодился. Конечно не только этот. Эвелина, как она уже четко поняла из обрывочных воспоминаний - в той жизни была ученым. Преподавала в Университете биохимию, и даже ездила читать лекции за рубежом. То-есть прекрасно знала естественные науки, что и внедрялось потихонечку в хозяйстве. Много и открытий для себя сделала, например, как сказал какой-то известный муж надцатого века, почти все открытия человечество делает от лени. Истинно так! Стоило только дать понять крестьянам, что инициатива не наказуема, а на против, приветствуется, люди завалили батюшку полезными и бестолковыми рационализаторскими предложениями. Например, уже во всю работали механические сенокосилки и молотилки, были усовершенствованы мельницы, Эвелина уже подумывала ка приспособить ветряки для электричества... Эх, жаль лампочек нету!

- Эвелина Денисовна! Не отставайте! А то мы так только с рассветом до хозяйства Степана доберемся.

Вот. Вспомни черта он тут как тут. Петр Семенович поравнялся рядом и пустил шагом свою каурую кобылку. Улыбается... а глаза тревожные...

- Что-то случилось, Петр Семенович?

- не то что случилось, - не стал запираться Денисов - но для моих людей кажется будет работа. Заметили мы следы небольшого отряда, да отряда, дюжина человек, на легке, без телег и повозок, это отряд. А судя по кустам вдоль дороги, отряд вооруженный. - Денисов привычно погладил подбородок, словно его еще украшала эспаньолка. Да, именно так, только о том, сто этот отряд сопровождал странного спутника, ехавшего в центре группы, и совершенно не умеющего держаться в седле, про это мы умолчим. нечего барыне знать лишнего. А вот Денису сказать нужно...

... Вот так друг мой. Такие странности

- да уверен ли ты, Петруша?

- Уверен, Денис. У всех лошади бодрым шагом идут, не уставшие, а у этого плетется, по следам не видно, что груз большой, значит лошадь устала не от того. Значит седок ей спину сбил. Значит наездник никакой. Судя по подковам, все кони из одной конюшни, причем есть и запасные, по числу ездоков. Люди подготовились, к чему?

- Ну Петруша, шпионить точно отрядами не ходят. Только если грабить...

- Нееет, Дениска, тут другое. Тут похоже похитили кого...

- Господи прости, Петруша! Кого тут похищать??? - Денис Иванович покосился на свое сокровище, конечно, по его мнению, кроме Эвелины Денисовны тут похищать было некого.

- Мастеров наших, например, - терпеливо загнул палец Давыдов, - Доминико - зодчего ну, и мою тетушку, Глафиру Петровну, вдруг дождалась принца своего, перечница старая.

Обдумывая мысль насчет возможного похищения мастеров, Денис Иванович не сразу понял шутку друга насчет тетушки, а уловив от души расхохотался - Ох и насмешил ты Петр Семёнович! Глафиру Петровну!!! Ах-ха-хах... - и резко оборвал смех, испепеленный на месте взглядом подъехавшей дочери

- И вовсе не понимаю, чего вы нашли смешного в этом, батюшка? Глафира Петровна, между прочим почти на десять лет помоложе вас будет, и даже вас, Петр Семёнович, моложе, хоть и ваша тетушка. Насколько мне помнится, ей только сорок лет сравнялось. И статная она, и лицо не сморщенное, и даже красива. - Эвелина пришпорила коня, догоняя коляску с покалеченным, но прогрессивным французом. Уж он то не страдает шовинизмом, и не считает сорокалетнюю женщину старухой, если только она хорошо выглядит, конечно.

Друзья же выразительно переглянулись, и продолжили еще больше потихоньку веселиться, представляя Глафиру Петровну в качестве украденной невесты.

- Ох Денис, насмеялись - выдохнул Петр Семенович

- Ох Петька, Жених поперек седла тяжеловоза её... Ах ха-ха, и похищайте меня, похищайте!

- Нет, Денис, ты же знаешь тетушку, тут скорее она жениха поперек седла, и... похищайте меня, похищайте!

- Да да, Петруша, именно так! Ах ха-ха-ха, хорошо, что еще достойный принц не доехал... Надо предупредить Шевалье, чтобы поменьше ей на глаза попадался Ах- ха ха...

- Хи-хи хи... Тише мой друг, вон они с Эвелиной Денисовной уде оборачиваются в нашу сторону. Самолюбивый шевалье может подумать, что мы над ним смеёмся, его героическое ранение... Пссссс... - все Петруша, поеду дам распоряжение, пускай всех поднимают, прочешут лес, поместье, и, конечно проверят и усилят охрану заводов и заводских деревень.

- Так они вроде как наоборот, в сторону заводов двинулись? Как они могли там скрасть кого-то?

- Я-ж и говорю, прочесать, усилить, если скрали Глафиру - догнать и выдать приданое и награду. Хих- ха ха

- Псссссс....

То же время, Трактир пана Злесского

Дверь открылась совершенно бесшумно, предусмотрительно смазанные кем то петли даже не скрипнули. Коридор темный, даже подсвечников на стенах нет, один конец коридора упирается в уборную, другой заканчивается лестницей, ведущей в просторный зал. Через него проходили когда хозяин провожал в комнату. Вроде бы все ничего, но шестое чувство самопровозглашённого слуги благородного кабальеро просто вопило об опасности. По этому он тихонько продвигаясь вдоль стены, и практически сливаясь с ней, сначала проверил уборную, потом аккуратно заглянул во все оставшиеся на этаже комнаты, и только убедившись в полной необитаемости второго этажа, направился к лестнице.

- Смотри, у меня, Маруся, шкуру ведь спущу, если что не так! И с тебя и с твоего выблядка!

- Хозяин, не могу я, хозяин, грех надушу...

С того места, где притаился Афанасий, говоривших было не видно, но голос трактирщика он узнал, по характерному шеканью, а второй голос если на слух, принадлежал молодой бабе. Афанасий чуть подвинулся в перед, пытаясь все-таки увидеть зал, чтобы понять, сколько все-таки там человек. Оказалось двое. Уже полностью одетый трактирщик, и рослая здоровая девка, одетая по польскому обычаю, в пышную юбку вытканную яркими полосами, белую льняную рубаху, стан облегал богато вышитый корсет, а волосы покрывал темный платок. Глаза у молодой женщины были заплаканные, а руки суетливо перебирали край черного передника

- да тттты, да я ттттебя!.. Неееет, я Выблядка твоего, на конюшне, шкуру спущу с живого! Кому сказал! Быстро помчалась по старому проселку, увидишь там мужиков, конных, да не дрейфь, ты, девка, не тронут оне тебя, во всяком случае сейчас, а потом схоронишься, со соим мальцом вместе не найдут, чай.

Баба мелко тряслась, вытирая подолом передника глаза.

- Так вот лучше - истолковав ее молчание как смирение продолжил трактирщик. А вино я сам господам отнесу, да не трясись, без яду оно, так просто уснут покрепче.