- Спасибо за подсказку, да, его отравили твои соотечественники, - невозмутимо воткнул шпильку Асклепий, кто-то удовлетворенно хрюкнул, но под грозным взглядом Зевса, все сразу стихло. - Но Исраэль Ори, был действительно великим человеком ...

- И великим шпионом... - прошуршало за столом по-английски. Аполлон быстренько сжался сообразив, что, хотя здание и зал со столом расположены так, что акустика не дает понять откуда идет голос, но со своим правильным аристократично британским произношением спалился напрочь.

- ... да живет в веках его память. Он, этот великий ...шпион, не только подготовил почву на территории Кавказа, Персии, договорился с кумыкским шамхалом, но и заключил некие конфиденциальные договоренности, на бумаге конечно...

Благородное собрание дружно навострило уши, даже задремавший было Гера проснулся окончательно и теперь ловил каждое слово выступающего.

- ... так же составил подробные карты, а также список лиц, на которые может опереться русская компания...

- И? эти документы у Петра? Почему от до сих пор не воспользовался ими? - Арес, как самый молодой, не опытный, и еще не владеющий всеми тайнами собрания, не выдержал первым

- На этом все хорошее для Московии заканчивается. Документы удалось спасти, в последний момент Ори передал их надежным людям, но до русского государя они так и не дошли. Но они, бумаги сейчас у нас. И если мы сочтем целесообразным продвижение России на восток, то останется только передать их Русскому царю.

- так ли необходимо это продвижение??? - Гера

- Мы обсуждали это полтора часа, Гера, ты как всегда проспал, мы пришли к убеждению, что продвижение необходимо, как и стереть с карты мира твою страну, вместе с твоим ленивым регентом, и чокнутым финансистом... - Аполлон

- Аполлон, прекрати, это не смешно - Зевс

- Конечно смешно, посмотрите, как Гера хватает ртом воздух! Он действительно поспал обсуждение- снова Аполлон

- Я не спал! Я думал! - близкий к апоплексическому удару Гера

- Тихоррррр - Зевс. - Предлагаю перейти к голосованию, кто за? Аполлон? Вижу, да, Афина?

- Не против,

- Прекрасно, Гера? Ты против? Воздерживаешься, ну, ладно, Гефест

- Считаю нужным делом

- Асклепий?, ну конечно, разумеется да, Арест?

- Да

- Лично я за. Итак все ясно, предлагаю перейти к выбору кандидатуры, кто передаст бумаги Русскому царю. Сразу скажу, рисковать нашими братьями мы больше не намерены, поручить это уважаемому Асклепию, мы тоже не можем, так как это привлечет ненужное внимание к его персоне. Нужен человек со стороны, но человек безусловно надежный, смелый, и не известный в узких кругах

- Такой есть... - неожиданно очень серьезно сказал Аполлон - я не имею чести быть с ним знакомым лично, но я слышал от дядюшки... Его так и называют, "человек по особым поручениям". Насколько я знаю он намедни вернулся из Китая, и сейчас совершенно не обременен обязательствами...

25 апреля 1717 года Село Раменское, Валдайская возвышенность. Россия

Яркий свет бил в окно, тепло чувствовалось и на щеке, и ладонью. И запах. Какой то закомый, как принято говорить, до боли знакомый запах, но в то же время индифиицировать его не удалось. Открыть глаза, медленно, что бы тут-же их закрыть, свет, яркий, больно глазам.

- Линочка, душечка наша, очнулась красавица! Вот папеньке радость, а то-уж отчаялся болезный...

В темноволосой головке, покоящейся на подушечке из нежного батиста. Пронеслась череда мыслей. Причем напоминала эта череда стадо напуганных сайгаков. Во-первых, красавицей её не называли даже в самом пупсовом возрасте, так как такая наглая лесть выглядела-бы неприлично даже в семье интеллигентов в энном поколении. Во-вторых, с чего бы это ей очнуться? Четвертая стадия рака, несколько операций, и дорогое лечение и так продлили жизнь на добрый десяток лет, и последнее что осталось в памяти, это медленное безболезненное, спасибо израильским анальгетикам, угасание, а тут очнулась! В-третьих, папенька, не к ночи будь помянут, сгинувший в бескрайних просторах Воркуты, бабник, аферист, авантюрист и профессиональный катала, не то чтобы не радовался дочери, он просто не знал о её существовании. Это совершенно точно, и мама, и бабушка, свято оберегали эту тайну, и часто шептались на кухне, что не дай Бог, узнает, объявиться. Хотя по взрослом размышлении стало понятно, что биологический отец объявляться не стал бы даже по принуждению, и постарался забыть о существовании соблазненной им тридцатилетней девице едва за ним мягко закрылась массивная дверь благородной парадной профессорского дома. Да и, это уже в-четвертых, конечно можно гипотетически предположить папенькину радость, основанную вероятно на глубоком старческом маразме, ведь лет ему уже ну никак не меньше девяноста, сейчас... Если жив еще... А! а может и не жив, и тогда понятно, встречает радостно свою доченьку на том свете! А почему не мама с бабушкой? Или Э.. она немного не в том месте, куда попадают приличные женщины... О Боже, Линочка...

Стоп!!! Самое главное! Она не Линочка!!!

Глаза все таки открылись сами резко во всю ширь. И чуть было не выкатились дальше. Усталый мозг просто констатировал зрительные эффекты. Что находится она черте где, но никак не в больнице, и не в своей спальне. Что лежит на монументальной кровати, не широкой кстати, под пологом из прозрачной белой ткани, откинутом с одной стороны. Комната просторная, похоже квадратная, два больших окна, пол светлый, похоже на паркетную доску, но не порытую лаком. Возле кровати на столике стоит кувшин и стакан из мутного стекла. По комнате мечется испуганной клушкой женщина в национальной русской одежде, то есть в сарафане и расшитой бисером шапочке. В ушах зазвенело, в горле стало очень сухо, и она снова стала проваливаться в черное небытие. Последняя связанная мысль была: "ну вот, не хватало умереть ЕЩЕ РАЗ", и еще одна, "А на папеньку я даже не посмотрела..."

- Ох, не нравятся мне все эти новые политесы, Петр Семенович, он не нравятся... - круглолицый русоволосый с проседью мужчина, на вид лет пятидесяти, сделал губы трубочкой и поскреб уже привычно бритую щеку

- Да уж не придуривайтесь Денис Иванович, не придуриваетесь, землицу-то в новом граде Санкт Петербурге, одним из первых кинулись покупать, чуть лошадок не загнали... - его собеседник, подтянутый темноволосый, с породистым, тоже гладко выбритым лицом сидел вальяжно развалившись в кресле

- Да что вы, Петр Семенович, что вы, это я можно сказать случайно, намерился к вам в гости, а мне говорят, отбыли мол, в Санкт Петербург, а когда? Да вот намедни... Ну думаю, догоню... Ну и догнал...

- Ага, догнал, догнал и перегнал, старый ты черт! Когда моя карета под Бологим на постоялом дворе сломалась, ты мимо пролетел, и не заметил даже!

- Так где же мне было вас заметить, Петр Семенович, когда вы в это время пироги у вдовы помещика Гарского кушали?.. - не смотря на явные попытки Дениса Ивановича поддержать разговор в непринужденной форме, в глазах его сквозила такая отчаянная тоска, что собеседник даже заглядывать туда опасался.

- Денис - неожиданно серьезно сменил тему породистый франт и любитель вдовьих пирогов, - я понимаю тебя, и сочувствую, но Линочка и так не жила считай, а мучилась, не разговаривала почти, не улыбалась...

- Прекрати! Слышишь Петька! Прекрати!!! Линочка, это единственное что у меня от Вареньки осталось... И пусть она хоть трижды блаженная, это моя дочь! Моя и Вареньки. - Денис Иванович подпрыгнул в кресле, побледнел сжав кулаки грозно сверкал глазами на старого друга.

- Все, все, успокойся, это единственное что осталось тебе от Вареньки - Денис Иванович выставил вперёд ладони, и про себя добавил, "только Линочка да несчастное разоренное именье, не проданное тоже только по причине памяти о безвременно ушедшей Вареньке по этой памяти и осталось, более что приданого наследница нищего боярского рода не принесла никакого".