Кроме того, уж не знаю, насколько хорош наш новый клыкастый друг из Вены, но на меня он произвел мощное впечатление. Его аура действительно сильна. Вообще, если уж нашему Князю прислали на помощь одного из малифицэс, да еще и из Вены, то, наверное, не какого-нибудь беззубого салагу. Ты же знаешь, Алексей, Вена для малифицэс, как Ватикан для католиков, или Мекка для мусульман — всегда была и останется главным городом. Насколько я помню, именно в Вене находится так называемый Совет Бдящих[1]…
Ладно, Алексей — я все это к чему: на сегодня Вы с Максимилианом освобождены от обычной работы и можете спокойно готовиться к вечернему сражению. Вопросы есть?
Кажется, инквизитор хотел что-то уточнить, но его неожиданно перебил триарий. С самого начала беседы, у юноши вертелся на языке один единственный вопрос, и как только представилась первая возможность, он сразу же его выпалил:
— Кто такие «Ignis fatuus»? А конкретнее, — кто, вашу магию, я такой?!
Глаза наставника округлились. Максимилиан рефлекторно сделал шаг в сторону и с недоумением посмотрел на рыжего мага. Старший инквизитор знал практически все о блуждающих огнях, его мастерства хватило и на то, чтобы найти на ауре триария ограничительную печать, однако того, что молодой маг был абсолютно не в курсе своей природы, иностранный гость ожидать никак не мог.
Немного отойдя от шока, рыжий маг ответил лишь:
— Все в кабинет Прокуратора! Сейчас же!..
Магистр ордена «Врата Гипербореи» Фердинанд фон Гомпеш гостей не ожидал, и поэтому, когда вся троица проследовала бодрым шагом мимо его секретарши и бесцеремонно вторглась в кабинет, немного смутился. В данный час у него было плановое классическое чаепитие настоящего, английского «Эрл Грей» вместе с госпожой Блаватской.
Посему незваные гости были встречены фразой:
— Mon cher, вы часом ли не охренели?! Простите за мой французский!.. Господа, как вам не стыдно прерывать английское чаепитие?! Это межу прочим личная и сугубо регламентированная церемония. Каковы будут ваши оправдания?!
Рыжий маг взял с места в карьер:
— Да тут Алексей интересуется, — почему он до сих пор не был в курсе о том, что является Ignis fatuus. Я вот растерялся как-то, думаю, может, Вы на этот вопрос ответите? Как считаете?
Блаватская аж поперхнулась чаем, а возмущенный Прокуратор присел на кресло. Сделав огромный глоток из чашки, он начал с фразы:
— Кхм… Этот момент должен был когда-нибудь настать…
Нажав на кнопку вызова секретаря, Фердинанд произнес следующее:
— Леночка, срочно попросите достопочтенного графа подойти ко мне в кабинет. Скажите, что я трижды извиняюсь, но это очень важно!
Отпустив кнопку, Прокуратор продолжил:
— Господа, пока уважаемый Архимагистр в пути, может быть немного чая? Для успокоения не помешает — вижу, ситуация накалилась. Кстати, а откуда Вы получили информацию о вашей природе, Алексей?
Триарий был удивлен происходящим вокруг. Да, возможно от него скрывали правду, возможно, лгали — но он обещал себе не давать власти внутреннему гневу, тому пламенеющему хаосу эмоций, что тлел внутри него, страсти и безрассудству Принцессы Жезлов — разрушительным инстинктам, старающимся вырваться наружу. Алексей просто хотел знать — кто же он такой?!
Услышав вопрос и немного поразмыслив, молодой маг решил ответить правду:
— От мистера Смита из «Кардиналов праха». И раз я здесь, то получается, что он прав?!
Прокуратор молчал где-то с полминуты, но затем все же ответил:
— Да. Он прав. Ты — Ignis fatuus и некоторые твои способности ограничены охранной печатью. Печатью, защищающей всех от той необузданной мощи, что ты можешь случайно выпустить наружу. Повторяю — случайно!
Фердинанд хотел продолжить речь, но в кабинет, в своем праздничном камзоле, поигрывая на ходу тростью, вошел Архимагистр. По последним словам Прокуратора граф Джулио Ренато Литта-Висконти-Аризе сразу понял, в чем именно заключается срочное дело.
— Алексей, поздравляю, теперь между нами нет никаких тайн! К слову, только благодаря нам и уважаемым союзникам из клиники «Наследие» твои родителя до сих пор живы. Естественно, они не помнят об ужасных событиях того огненного вечера. А теперь, юноша, — сформулируйте еще раз и только для меня вопрос, ответ на который вы действительно так хотите знать?
— Хорошо. Кто я, граф? Кто я?!
— Вы — Алексей Валерьевич Ларин. Маг Ригира, талантливый и перспективный маг, защищающий свой город. Вы Ignis fatuus — маг, способности которого могут проявляться спонтанно и влиять на окружающий мир по своим собственным, ведомым только им законам. Вы — член ордена «Врата Гипербореи» в звании Подмастерья, и Вы — мой друг. Наконец, Вы — влюбленный юноша и весьма неплохой сын. Все это Вы, Алексей. Все это! Что важнее — выбирать только Вам. Но знайте, печать, ограничивающая ваши силы (к слову, поставленная именно мной), будет развенчана всего через несколько месяцев — в момент, когда вам исполнится ровно двадцать один год. Факт снятия печати не даст вам каких-либо новых, запредельных возможностей, он лишь перенесет всю ответственность за творимую вами магию исключительно и только на Вас, а еще — он полностью развяжет руки тем неведомым, древним демонам, что спят внутри любого Ignis fatuus. Если Вы научитесь использовать их, то непременно пойдете дальше, вперед и, кто знает, как далеко сможете зайти в своем магическом мастерстве. Открою вам один секрет: я и сам Ventus Magis — ветровой подвид Ignis fatuus, если угодно. Просто немного более редкий вид. Признаюсь, мне потребовалось приложить уйму усилий, буквально сломать себя, чтобы совладать с тем, что творилось внутри, подчинить это. Направить в нужное русло свою спонтанную, хаотическую мощь и безудержные эмоции. Наверное, только благодаря этому умению я до сих пор жив…
Итак, господин Ларин, ответил ли я на Ваш вопрос?
Алексей дружелюбно улыбнулся и внутренний огонь негодования внутри юноши начал плавно затухать.
— Да. Более чем. Спасибо за беседу, уважаемый граф.
После слов триария, улыбка посетила всех находящихся в кабинете. Разговор продолжил Прокуратор:
— Теперь, когда мы урегулировали данный вопрос, я настаиваю на том, что бы вы все, господа, присоединились к нашему с Еленой Петровной чаепитию. Эрл Грей получился сегодня на редкость вкусным и терпким. Угощайтесь коллеги, и пусть в грядущей битве всем вам сопутствует только удача!
Госпожа Магистр, удивительным образом сменившая гнев на милость, довершила беседу:
— Mon cher, а вы умеете удивить даму! Я от всей души присоединяюсь к речи уважаемого Прокуратора и так же настаиваю на чае! Проходите господа, не стесняйтесь, у нас настоящий английский сервиз, а значит, его хватит на всех…
После неожиданного, но душевного чаепития, Максимилиан предпочел искать сосредоточения в молитвах, Алексей же решил порыться в местной магической библиотеке. Как ни странно, юноша нашел там одну небольшую, но интереснейшую книгу, косвенно повествующую об Ignis fatuus. Том под названием «Nativitate Ignem», или «Рождение огня» был похож скорее на красочную детскую сказку, нежели на серьезное издание. Он повествовал об одном молодом рыжем мальчике, совсем непохожем на всех прочих. Яркие иллюстрации наполняли страницы старинной книги, а незатейливое и легкое повествование влекло за собой все дальше и дальше, затягивая читателя в странные и совсем недетские перипетии сюжета. Увлекательное и даже немного познавательное чтение отняло у Алексея последующие несколько часов. После прочтения книги, неспешно прогулявшись по местному парку и перекусив в ближайшем кафе, триарий решил провести последние минуты перед вечерним сбором, прохаживаясь по своему родному городу и просто слушая свою любимую музыку. Почти сразу, наушники в бодром гитарном ритме выдали:
Треугольники неба, в путах проводов
Зеркальные махины сверкающих домов.
Интересные линии, они пусты,
Так много геометрии, так мало красоты!..[2]
Старый добрый Lumen всегда вдохновлял и, что более важно, заставлял Алексея задуматься. Город на Неве действительно менялся со временем, двигался вперед, все больше людей спешило по своим псевдонеотложным делам, спешило соответствовать так называемому ритму современной жизни, но, несмотря на все это, Петербург все еще сохранял, берег свою красоту. Да, новые, выверенные линии экономически выгодных строений начинали появляться и в культурной столице, однако, как и сотню лет назад, на первом месте здесь по-прежнему стояла душа. Свободная, соленая от моря и слез душа Питера…
