Мария, вымотанная пьяным дебошем, еще спала, когда он оставил ее этим утром. Проснется, наверняка будет жуткое похмелье. Когда она в таком состоянии, к ней лучше не подходить. А теперь это и не понадобится.

– Говорит командир самолета. Приготовиться к посадке.

Эндрю закрыл глаза и попытался расслабиться.

Грейс с сестрами отправилась на ленч в клуб «Клиффсайд-Бич».

После вчерашней перепалки Конни из кожи вон лезла, чтобы исправить положение, даже подарила Грейс чудесную розовую раковину, которую нашла на пляже сегодня утром.

– Не бог весть что, но украсит твой туалетный столик.

Грейс была тронута. Она знала, как трудно Конни найти слова извинения. Но раковина говорила больше любых слов.

– Кэролайн и Мари тоже придут? – спросила Онор. В кремовом сарафане, который ее бледнил, и с волосами, затянутыми в конский хвост, Онор выглядела усталой. Неужели они с Джеком поссорились вчера, после того как тот ушел из столовой?

Но Грейс была слишком тактична, чтобы расспрашивать сестру.

– Я так не думаю. Кэролайн в городе, смотрит картины. А Мария, по-моему, еще спит.

Сестры переглянулись.

– Интересно, что она носит в постели? – хихикнула Конни. – Пижамы от Версаче из чистого золота?

Напряжение потихоньку спадало. Грейс начала успокаиваться.

Подошедшая официантка приняла заказ. Столики стояли прямо на пляже, но к тому времени как принесли закуски, на небе уже собрались грозовые облака.

– Не хотите перейти в ресторан, миссис Брукштайн? – спросил подошедший управляющий. – Могу предложить прекрасный столик у окна.

Не успел он договорить, как все вздрогнули от громового раската. Еще секунда, и первые тяжелые капли дождя разбились о столешницу.

– Да, пожалуйста, – рассмеялась Грейс и почему-то подумала, что Ленни сейчас один на яхте. Хоть бы он догадался укрыться в каюте! Еще промокнет и насмерть простудится!

К тому времени как сестры вернулись домой, было почти четыре вечера, и шторм разыгрался в полную силу. В дверях их встретил Майкл Грей.

– Слава Богу, вы здесь, – выдохнул он, крепко обнимая Конни.

– Мы всего лишь ездили в клуб на ленч, – успокоила та. – Откуда такая паника?

– Не знал, где вы были, вот и все. Я думал, вы отправились поплавать с Джеком. Там творится что-то невообразимое.

– Джек ушел в море на яхте? – Бледное лицо Онор совсем побелело. – И девочки с ним?

– Нет, не волнуйся. Бобби и Роуз на кухне. Играют с мальчиками в «горки и лесенки». Им немного скучно, но в остальном – все в порядке.

– А Джек? Он не звонил?

– Радио не работает.

Онор вздрогнула. Джек еще с юности был заядлым мореходом, но такой шторм станет серьезным испытанием его умения и мужества.

– Все в порядке, – успокаивал Майкл. – Береговая охрана считает, что определила, где находится его яхта. Скоро все узнаем. Там творится что-то невероятное, но охрана пытается вернуть всех в гавань. Входите, не стойте на дожде!

– А Ленни?

Конни и Онор наконец вошли в дом, Грейс застыла на дорожке. Дождь капал с волос и кончика носа. Сейчас ей можно было дать не больше двенадцати лет.

– Ленни? – нахмурился Майкл. – Я думал, он в гольф-клубе. Именно так он сказал слугам, когда уходил.

«Хотел побыть один? Не желал, чтобы вы с Джеком увязались за ним…»

– Нет…

Грейс трясло.

– Он на яхте.

– Команда с ним?

– Вряд ли.

Майкл попытался скрыть тревогу.

– Ты хотя бы в курсе, куда он отправился, Грейси?

Грейс покачала головой.

– Ладно, детка, не волнуйся, мы его найдем. Заходи, а я позвоню в береговую охрану. Эти парни – лучшие. Не успеешь оглянуться, как твой муж вернется.

Джек Уорнер вернулся в шесть, промокший до костей и полуживой.

– В жизни такого шторма не видел, особенно в этих местах. В жизни!

Онор обняла мужа, Джек машинально прижал ее к себе.

Конни и Майкл наверху укладывали детей. Внизу, на кухне, Грейс, Онор, Кэролайн и все еще зеленая с похмелья Мария ожидали новостей. Яхта Ленни по-прежнему числилась в пропавших.

Полчаса назад из деловой поездки в Бостон вернулся Джон Мерривейл. Он сразу же подошел к Грейс и обнял ее, не обращая внимания на пронзительные взгляды Кэролайн.

– П-постарайся не волноваться. Ленни – опытный м-моряк.

До Грейс его слова почти не доходили. Она про себя молилась: «Господи, я уже потеряла одного отца. Пожалуйста, не дай мне потерять второго».

В восемь семнадцать зазвонил телефон. Грейс бросилась к нему.

– Алло?

Десять секунд спустя она повесила трубку. Зубы стучали, говорить она не могла.

– Грейс? – спросила подошедшая Кэролайн. – Что случилось?

– Они нашли яхту.

Хор «слава Богу» и «я же говорил» эхом пронесся по комнате. Терпеливо дождавшись, пока ее перестанут обнимать, Грейс тихо пояснила:

– Ленни на борту не было.

После чего рухнула на пол в обмороке.

Все, что последовало за исчезновением Ленни, смешалось в памяти Грейс в длинный непрекращающийся кошмар. Часы перетекали в дни, дни – в недели. Все казалось нереальным, происходило словно не с ней. Она жила в трансе, в ужасающем полусне, от которого ее мог пробудить только один человек. И этот человек исчез навсегда.

Через три дня служба морских спасателей прекратила поиски. Заголовки газет всего мира вопили:

Грейс боялась читать это. Скажи кто-то, что впереди ее ждут еще худшие времена, она бы не поверила. Что может быть страшнее жизни без Ленни?

Домой в Нью-Йорк ее привез Джон Мерривейл. Сестры и их мужья вернулись в город, когда поиски прекратились, но Грейс не могла заставить себя покинуть Нантакет.

– Не можешь же ты похоронить себя на этом острове, Грейси! Все твои друзья – в городе. И р-родные тоже. Тебе нужна их поддержка, – уговаривал Джон.

– Но я не могу оставить Ленни. Это все равно что бросить его.

– Дорогая Грейс, я знаю, как это трудно, ужасно т-трудно. Но Ленни ушел. Никто не смог бы и двух часов выдержать в воде при таком шторме. А ведь прошло уже две недели.

Здравый смысл подсказывал, что Джон прав. Вот только можно ли убедить сердце? Ленни не ушел. Нет и нет! Пока она собственными глазами не увидит тела Ленни, надежда не потеряна.

Чудеса случаются. И не так уж редко. А если его спасла другая яхта? Может, иностранная? Простые люди, не знающие, кто он такой? А вдруг Ленни потерял память? Или каким-то образом выплыл к другому острову?

Все это, разумеется, полный вздор. Голоса в голове… Но в самые первые дни Грейс цеплялась за эти голоса как утопающий – за соломинку. Это было все, что осталось у нее от Ленни, и она не была готова отказаться от них. Пока еще нет.

Вернувшись в дом на Парк-авеню, Грейс увидела сотни букетов, присланных в знак соболезнования. Если бы она захотела, могла бы нагромоздить гору карточек до самого потолка.

– Видишь? – заметил Джон. – Все т-тебя любят, Грейси. Все х-хотят помочь.

Но карточки и цветы, эти навязчивые напоминания о том, что мир считает Ленни мертвым, не помогли.

В трех милях от ее дома, в нью-йоркской штаб-квартире ФБР на Федерал-Плаза, 26, в одном из кабинетов совещались трое.

Питер Финч, представитель Комиссии по ценным бумагам и биржам, добродушный коротышка совершенно лысый, если не считать редких рыжих волос, окружавших лысину, обычно был известен своей невозмутимостью и чувством юмора. Но не сегодня.

– Мы видим только верхушку айсберга, – мрачно объявил он.

– Чертовски большого гребаного айсберга.

Гарри Бейн, помощник директора нью-йоркского отделения ФБР, изумленно покачал головой.