Как только бегущий последним скандинав сделал шаг с моста на берег, швырнув вперед изнемогающего лучника, земля на всей поверхности острова позади него со страшным оглушающим шумом раскололась. В появивщемся огненном шаре руины поднялись в небо и тут же рухнули назад, провалившись куда-то в глубину. Сильнейший толчок, сродни самому сильному землетрясению, подбросил скандинава вверх и сбил с ног. Он, прикрыв глаза от пронесшейся по воздуху пыли, упал на край берега, одна из рук, потеряв опору, провалилась в ров с водой. Но воды там не встретила! Скандинав открыл глаза и, завороженный тем, что он увидел, замер, не в силах двинуться. Перед его глазами на сухом дне рва, в сотню шагов глубиной, стояли ряды опор моста. Как сумели древние строители сделать опоры такой высоты, остается загадкой. И сам мост виден был во всей своей красе. Черная вода еще стекала с его поверхности и водопадом улетала на дно рва. Мост обрывался перед чудовищным провалом, который был когда-то островом, фундаментом дворца, логова морохов. На месте острова образовалась огромная воронка, туда ушла вода из рва и туда же с ревом хлестала болотная вода. Ее уровень быстро поднимался, достигнув опор. Напор был такой силы, что мост на глазах вздыбился и разрушился. А на берег выплеснулась большая грязная волна, едва не смыв убегающих в панике лучников и самого скандинава в болото. Воплей морохов не было слышно.
Скандинав представлял, почему это произошло. Как только огненная стрела пронзила кожаный сосуд с газом, тот воспламенился и взорвался, вызвав взрыв остальных мешков. По дорожке, устроенной Пиртом, взрыв дошел до мешков у перегородки. Пирт был прав, когда говорил, что этот газ взрывается. Но и он не представлял себе, что может сделать взрыв такого большого количества, какое они принесли в подземелье. Чтобы затопить подземелье, хватило бы и половины примененного газа. Они же просто снесли его с лица земли.
Сперва огненные реки промчались по всем тоннелям подземелий, сжигая все на пути, затем сила взрыва размазала уцелевших морохов по стенам. После чего провалившиеся глубоко вниз руины закупорили все сохранившиеся выходы, а ворвавшаяся в образовавшуюся воронку болотная грязь заполнила все чудом уцелевшие тоннели, задушив находящихся в коконах морохов.
Потрясенные лигурийцы смотрели на место, где раньше был остров с ненавистными морохами. Теперь там была только болотная вода, еще покрытая волнами. Остров исчез, не оставив следа.
С морохами было покончено. Но оказалось, что не со всеми. Какой-то лигуриец, один из десятка, посланных с Аватураной к озеру, бежал по развалинам, что-то громко крича. Вся армия лигурийцев, не ожидая приказ, устремилась к озеру. Скандинав бросился вслед за ними, пытаясь понять причину бегства, и быстро нагнал бегущего вместе со всеми Пирта.
– О чем он кричал? – на ходу он задал вопрос Пирту.
– Морохи… в озере… – задыхаясь, ответил тот.
Скандинав прибавил шаг, и вскоре оказался впереди всей армии. Когда он выскочил на берег озера, полтора или два десятка морохов, выплывших из-под воды, уже лежали на берегу. Там же лежало десятка полтора лигурийцев с разбитыми головами. С полдесятка морохов плавали в воде, изрешеченные стрелами настолько, что похожи были на больших ежей. А впереди, боком к скандинаву, стоял огромный морох, сжимая в одной когтистой перепончатой лапе меч Сима, а другой прижимая к себе мокрую, полумертвую от ужаса лигурийку. Меч касался ее шеи, одно усилие лапы – и она была бы мертва. Перед морохом стояли, опустив оружие, Аватурана и еще трое уцелевших лигурийцев.
Морох, обнаружив скандинава, повернулся к нему, признав в нем самого опасного противника, и прижал меч к шее жертвы так, что из ранки потекла кровь. Сзади уже слышался топот сотен ног. Но первым на берег выскочил Пирт.
– Останови всех, пусть ни шагу не делают на берег, – скомандовал скандинав, не оборачиваясь и не отводя взгляд от огромных горящих красным светом злобных глаз мороха.
Сзади раздались выкрики Пирта, затем топот стал понемногу стихать. Закинув меч в ножны за спину, скандинав по дуге, выдерживая равномерную дистанцию до мороха, не спеша приближался к замершему Аватуране, краем глаза видя сотни лигурийцев, полукругом стоявших и напряженно следивших за происходящей на их глазах трагедией. Было настолько тихо, что слышен был звон комаров и шум листьев на деревьях. Сзади слышны были осторожные шаги Пирта. Скандинав, сделав небольшой крюк, обошел убитого мороха, подняв его дубину. Стоящий морох глухо зарычал.
Еще несколько шагов, и скандинав остановился сбоку от бледного Аватураны. Пирт тихо переводил:
– Они появились из-под воды, много, – голос Аватураны дрожал, – лигурийцы не выпустили никого. Ее он выволок оттуда же, чуть не утопив по дороге. Он видел, как она приходила в себя. Думал, что умерла. Да это же его жена!
Скандинав утвердительно кивнул и что-то тихо сказал Пирту. Тот так же медленно, обходя мороха стороной, направился к стоящей вдалеке армии лигурийцев. Морох что-то громко прокричал, угрожающе проведя мечом возле горла лигурийки.
– Я понимаю, ты хочешь уйти. Ну что ж, уходи. Когда будешь далеко, оставь ее, не убивай, хорошо? – успокоительно и миролюбиво сказал скандинав и повернулся к мороху боком.
– Пропустите его, – скомандовал он, повернувшись к Аватуране и лигурийцам, перекрывшим дорогу мороху, – пусть уходит!
Команда была подтверждена таким недвусмысленным жестом, который не оставлял места сомнениям. Трое недоумевающих лигурийцев сдвинулись немного в сторону. Скандинав прикрикнул на них, указав рукой, где им надо было стать. Они нехотя сдвинулись, открывая мороху дорогу к болоту, где он смог бы скрыться.
Скандинав сдвинул в сторону помертвевшего Аватурану, показывая жестом мороху – проходи, тебя не тронут. Морох презрительно расхохотался, обхватил лигурийку, приподнял ее и, закрываясь ею как щитом, сделал шаг вперед. Негромкий свист раздался сбоку от него, оттуда, куда ушел Пирт. Морох, слегка повернув голову, глянул в ту сторону. В этот миг скандинав стремительно взмахнул рукой. Морох тут же перевел взгляд на него, а в следующее мгновение его голова раскололась, как спелый арбуз, залив кровью лигурийку, потерявшую сознание от пережитого потрясения. Голова высокого мороха не закрывалась маленькой лигурийкой, и выпущенная мощной рукой, словно катапультой, дубина врезалась ему прямо в лицо. Руки мороха разжались, выронив лигурийку, и он, уже мертвый, завалился на спину, опрокинутый мощным смертельным ударом.
Аватурана бросился к жене. Сюда же, радостно крича, понеслась вся лигурийская армия…
Солнце еще только начинало путь по небосводу, когда армия лигурийцев и освобожденные пленники собрались на месте высадки десанта. Пока несколько лигурийцев вызывали тридий, скандинав большую часть армии, разбив на десятки, отправил проверить остров, не спрятался ли там какой-нибудь уцелевший морох. Уже были известны результаты вылазки. Логово морохов уничтожено. Никто больше не будет угрожать существованию племени лигурийцев. Освобождено свыше четырех сотен пленников, схваченных морохами в разное время, в том числе большинство уведенных в последнюю вылазку. Армия потеряла седьмую часть, немногим более пятидесяти лигурийцев. И лишь около двух десятков их возвращаются скорбным грузом вместе с живыми. Остальные погибли и остались в подземелье. Люди также потеряли двоих – Ридона и гвардейца Фага.
Над, узнав, как погиб его брат, уничтожив логово морохов, гордо выпрямился:
– Хотел бы и я погибнуть такой же славной смертью. Пусть душа его спокойно переселяется в чертоги Нин-Нгирсу. Я помолюсь о ней.
Он опустился на колени, склонил голову и зашептал слова молитв, которые знал. Ну и что из того, что он не знал, какая из них читается в этом случае? Там, на небесах, верховный бог Нин-Нгирсу сам разберется в них и заберут ту, которая причитается ему в этом случае.
Люди, склонив головы, отдали последнюю дань памяти павшим.
На прибывающих тридий усаживали пленников, а если кто-то был очень слаб, то и сопровождение, давали в дорогу еды и отправляли к деревне, домой. Когда отряды лигурийцев начали возвращаться с прочесывания, ни одного пленника здесь уже не было. Отряды прочесали остров вдоль и поперек и не обнаружили ни одного мороха. Теперь с уверенностью можно было сказать, что экспедиция выполнила свою задачу. Вскоре и армия покинула остров. Далеко растянулась цепь тридий, несущих на себе людей и лигурийцев. Целый день продолжалось медленное движение. От пережитого напряжения никому не хотелось спать. Все делились пережитым друг с другом.
