За нашим столом повисла напряженная тишина, которую никто не спешил прерывать. Мама была сильно обиженна на отца, папа не спешил оправдываться, а я просто не лезла в эти разборки.

— Нам уже пора, — лишь сказал папа, и мы с мамой как утята последовали за мамой-уткой.

Вновь длительная поездка до места, чьего адреса и местоположения я не знала, и вот мы в просторном холле, где меня завтра будут выдавать замуж. Местечко мрачное, из освещения подвесные люстры, и хоть их было множество, толку ноль. Хотя, я не знаю, может, и включены они были не все. Темная облицовка стен и колоны радости не придавали. Нет, я не спорю, что место было шикарным, но явно не для свадебной церемонии.

— Таня, ты меня слушаешь? — привлек мое внимание отец, затронув за плечо. — Повторяя, что ты выходишь из тех дверей и идешь до той арки, поняла? Тогда чего ждешь? Репетируем.

Я доковыляла до высоких дверей, и, дождавшись музыки, грациозно пошла к арке. Я могла бы привередничать, но так сильно хотелось домой, что я просто прикрыла глаза и представила, что эта свадьба с моим любимым человеком.

— Изумительно, — воскликнул папа, выключая фоновую музыку. — Теперь будешь читать клятву, держи карточку.

Я приняла бумажку из рук отца, с горестью понимая, что в данный момент глаза прикрыть не получится.

— Клянусь, — не сумев скрыть дрожи в голосе, начала я. — Что буду любить Георгия и в горе и в радости, в богатстве и в бедности. Клянусь, что буду всегда верной женой, несмотря ни на что.

— Превосходно, с такой же дрожью и прочтешь завтра на церемонии, поняла? — хлопнув в ладоши, приказал мне отец.

— Поняла я, не глупая, — огрызнулась я. — Теперь всё? Выход отличный, речь тоже, теперь что, давайте быстрее, мне ещё отдохнуть перед этим прекрасным днем нужно.

— Так уж и быть, отвезу тебя в гостиницу, венчание и так пройдет, без репетиции, — сделал одолжение мне отец, позволяя выйти из холла и сесть в машину.

Я внимательно следила за дорогой, наблюдая, куда мы едем, молясь, чтобы папа выбрал гостиницу в центре, рядом с салонами красоты и самим Загсом, а не в пригороде. По пути уже было понятно, что мне крупно повезло, и если я не выкручусь за ночь, то в принципе, просто напросто смогу сбежать.

Мы плавно подъехали к дорогому отелю, где нас радушно встретили и отправили в подготовленные номера. Я, не задерживаясь, прошла к лифту, на ходу попросив папу о том, чтобы мои вещи доставили в самое ближайшее время.

Поднявшись на лифте до пятого этажа, я с радостью вздохнула, что если не сбежать не смогу, то убьюсь легко.

Мой номер, в котором мне стоило провести одну ночь, был шикарным. Три комнаты, в спальне огромная кровать и окно в пол. В гостиной большой бар для любителей алкоголя или тех, кто действительно хочет забыться. Ванная комната, где сама ванная чаша занимает едва ли не все пространство.

Ничего так апартаменты перед выданьем в рабство самой смерти. Даже, когда мы путешествовали, наши номера были чуть скромнее этого номера. Надеюсь, папа не решил, что я от этого поступка стану сразу добренькой и миленькой?

Присев на край ванны, я включила воду и добавила пены, наблюдая, как чаша постепенно наполняется водой и пузырьками. Усмехнувшись, я сняла с себя всю одежду и с удовольствием окунулась с головой воду. Вынырнув, я со смехом заметила, что номера, написанный на листе, отпечатались у меня на груди.

— Что же делать? Что же делать? Что же делать? — прижав ладони к лицу, прошептала я.

Все напоминало мне фантастический фильм, где главная героиня попала в необычайный поворот событий, из которого не может выбраться. Хотя, эта ситуация так же напоминало романтическую драму. Вот только что выпадет мне?

Глава 35

Я вышла из ванной, когда поняла, что засыпаю. Аккуратно выбравшись из чаши, не обращая внимания на капающую на пол воду, я прошла в спальную зону и, накинув легкую пижаму, разместилась в самом центре огромной кровати.

Белье, что покрывало кровать, моментально промокло из-за моих мокрых волос, но я не обратила на это внимания. К чему вся эта блаженность, если через каких-то восемь часов я буду отдана в рабство?

Перевернувшись на бок и поджав ноги, я прикрыла глаза, умоляя себя не плакать. Не время, не место. Зато вместо слез пришло осознание, что я проиграла войну.

К чему привела вся эта блажь, что я справлюсь одна? Ни один человек не справится в одиночку, когда против него будет стоять весь мир.

Да, наверное, мою жизнь можно было бы назвать: «как разрушить свою жизнь или сто признаков идиотизма». Более точного названия я подобрать не могу, но может со временем придет осознание всего того, что происходит сейчас, и тогда я перестану в графе «ваши умения», писать «мастерски разрушаю жизни». Все, клиника.

Я столько лет пыталась нарисовать вокруг себя сказку, но… Я не знаю, какое окончание придумать к этому предложению, так что пусть это останется нашей маленькой тайной.

Я столько лет пыталась нарисовать вокруг себя сказку, что совершенно позабыла о реальном мире. Забыла, что значит по-настоящему бороться, сражаться, отстаивать свое мнение. Я выстроила вокруг себя бумажные стены с яркой окраской, но теперь пришло время с болью рушить их.

Неприятно, что ты делала что-то не так, ошибалась, но не признавала ошибки. Даже не неприятно, а смешно, что ты тысячу раз себе говорила «подумай, прежде чем сделать», а со временем понимать, что совершенно не думала, а шла на поводу своих взбешенных эмоций.

Как нельзя, кстати, в грустный момент, когда очень больно и плохо, накрывают воспоминания, в которых ты видишь собственные ошибки. Только зачем, ведь ты уже понимаешь, что ничего нельзя исправить, однако твой мозг назло прокручивает в голове все те события.

«Десять минут до моего заезда. Как после оказалось, десять минут до моего последнего заезда. Я стояла облаченная в специальную экипировку гонщика, держа в руках ярко розовый шлем, и весело смеялась с девушкой, которая помогала мне одеваться. Мила, мы проработали вместе с ней всего сутки, а после я ушла из мира гонок. Навсегда.

Сзади подходит Тимофей, прося девушку оставить нас на пару минут и Мила, улыбнувшись мне, уходит. Я, продолжая хихикать, поворачиваюсь к брату своей лучшей подруги, не понимая, что он хочет сказать. К слову, выглядел Мартин очень взвинчено и взволнованно.

— Что-то случилось? — мигом потеряв веселье, спросила я, боясь, что с Дианой в больнице могло что-то случиться.

— Да, то есть, нет, ничего страшного не произошло, наверное, — Тимофей нервно провел по своим светлым волосам рукой, на мгновение, прикрывая глаза. — Таня, мне нужно тебе кое-что сказать.

— Да, хорошо, но надеюсь, разговор не займет много времени, у меня скоро заезд, — улыбнувшись, сказала я, указывая на машину.

— Нет, мне просто нужно сказать, — о, я, наверное, слышала, как сильно бьется его сердце. — Таня, я хочу сказать, что люблю тебя, как девушку.

Я от неожиданности прикусила губу, ведь относилась я к Тимофею как к брату и никогда не думала о чем-то ином. Я даже не замечала, что Тимофей мог взглянуть на меня под другим углом.

— Тимофей, я рада, что ты сказал это, но я не думаю, что у нас что-то получится, — замявшись, ответила я. — Ты понимаешь, что у нас сейчас вступительные экзамены, не до отношений в общем. Ты извини, мне пора.

Оставив Тимофея одного в гараже, я села в свою гоночную машину, натянула шлем, пристегнулась и выехала на старт…»

Вздрогнув всем своим продрогшим телом, я выпуталась из воспоминаний, на секунду зажмуривая глаза. Было достаточно больно вспоминать все прошедшие моменты, анализировать их, понимать, что ты неправильно сделал. Это как школьная задачка по математике. Ты понял, как её решать, но ошибке в одной цифре, получив в итоге не правильный ответ. Обидно. Но сейчас было ещё и больно.

Я даже представить не могла, что так сильно задела своим отказом Тимофея. Да, я понимала, что отказ — это больно, но не учла, что отказала я не левому человеку. Я поспешила с выводами, поспешила с ответом, не посмотрев на свои чувства, которые тоже давно изменились, но я этого совершенно не заметила. К чему это привело? К тому, что мы видим сейчас. Завтра, а точнее уже сегодня, я выхожу замуж за человека, которого увижу только на самой регистрации брака. Просто замечательно.