– Я не могу спать в вашей постели, когда вы сидите и смотрите на меня. – Да, пожалуй, она его раздражала. Но было в ней что-то по-настоящему привлекательное. – Мне жаль, что вышла путаница, – сухо добавила Китти, – но…

– Это вы устроили неразбериху. Вы заняли мой дом.

– Ладно, я просто найду другое жилье.

– Вот и прекрасно. – Кен не двинулся с места, лишь закрыл глаза, надеясь, что она наконец уйдет, оставив его наедине с его несчастьем. О, он смирился со своим новым положением… ну, почти смирился. Однако по-прежнему не знал, как жить дальше, и эта неустроенность разъедала его, словно кислота.

Нужно идти вперед, оставив прошлое позади.

Если бы Кену платили пенни всякий раз, когда какой-нибудь добросердечный придурок говорил ему эту фразу… Он хотел вернуть то, что потерял. Иными словами, желал невозможного. И, понимая, что цель недостижима, рассчитывал хотя бы спокойно полежать в тишине.

Но девушка не ушла. Он понял это, потому что почувствовал, как ее глазищи прожигают в нем дыру.

– Что на этот раз, Златовласка?

– Там, снаружи, темно. – Она вгляделась в холодную черную ночь за окном. Разгулявшийся ветер со свистом пронесся между деревьями и ударил в стекло, послышалось жалобное дребезжание. – Не слишком приятно бродить ночью в этом глухом безлюдном месте. – Китти повернулась к нему. – Джентльмен предложил бы помочь. – Кену не хотелось ее расстраивать, но он не был джентльменом. – Кен?

– Ш-ш! Он спит.

– Более черствого человека я в жизни не встречала, – раздраженно пробурчала Златовласка.

Совершенно верно. Кен не услышал ничего нового.

Сделав шаг, она наткнулась на его ноги.

– Пожалуйста, посторонитесь, чтобы я могла пройти.

Кен не шелохнулся. Обычно он избегал любых прикосновений (если не считать секса, разумеется), но теперь замер в неподвижности, прислушиваясь к своим ощущениям. Ее ноги касались его ног.

Это было удивительно приятное чувство.

Однако Китти не умолкала, что безумно его раздражало. Он жаждал тишины. Покоя.

– Извините.

Не открывая глаз, Кен спустил ноги с кровати, освободив проход. Потом снова забросил их на матрас, сложил руки на животе и запрокинул голову.

Входная дверь отворилась и захлопнулась.

Ну, слава богу. Превосходно. Наконец-то он остался один. Теперь можно было подумать, как сказать братьям и Энни о своем возвращении…

– Черт.

Покачав головой, Кен открыл глаза. Девушка никуда не ушла. Она стояла, прислонившись к двери, нервно закусив большой палец. Растрепанные волосы золотистым облаком окружали бледное лицо, в глазах застыл ужас, а тело…

Какая жалость. Она успела одеться.

Златовласка нацепила белые джинсы и пушистую розовую кофту, наглухо застегнутую от подбородка до талии. Незавязанные тесемки с кисточками болтались на груди, будто желая напомнить, как давно Кен видел женские груди.

– Там очень темно.

– Да, – согласился Кен, посмотрев в окно. Серебристые звезды сверкали и искрились, словно бриллианты, рассыпанные на черном бархате неба. Такого ночного неба, как в горах Сьерра-Невада, не увидишь больше нигде. Когда-то это зрелище захватывало Кена. Решив устроить себе своего рода проверку, тест на эмоциональность, он подождал, не пробудится ли знакомое волнение. Вдруг случится чудо, и чувства хлынут потоком, как бывало раньше?

Он все ждал и ждал…

Ничего. Ни малейшего проблеска.

– Значит, маньяки-убийцы вас не найдут в темноте, – заметил Кен.

– Возможно, но здесь есть и кое-что еще, кроме убийц. То, что прячется в кустах и шуршит. Этот звук преследовал меня всю неделю.

Кен встретился взглядом с девушкой. Ее ясные светло-карие глаза могли бы пробудить в нем желание и смутную тоску. Вот только подобные вещи он вычеркнул из своей жизни.

– Никто не станет вас преследовать. Разве что…

– Разве что кто?

– Ну, в здешних местах видели снежного человека.

Китти заметно испугалась, но храбро ответила:

– Нет никакого снежного человека.

– Расскажите это очевидцам, которые уверяют, будто встречались с ним. Или кустам, когда в следующий раз они начнут… шуршать. Кажется, вы так изволили выразиться?

Она неохотно кивнула.

– Этому должно быть какое-то разумное объяснение.

– О, разумеется. Это старый Пит. Владелец автозаправки. Он вырос в коммуне, среди хиппи, и не брился с семидесятых годов.

Девушка подозрительно прищурилась.

– Вам это кажется забавным? – Она грозно подбоченилась. – Вы потешаетесь над моими страхами?

Если что-то и казалось Кену забавным, так это собственное ребячество. По какой-то непостижимой причине ему нравилось дразнить Златовласку. Ему нравились ее сверкающие глаза, ее показная храбрость и, как ни глупо, ее всклокоченные волосы.

– Сожалею, если обидел вас.

– И вовсе вы не сожалеете.

Что ж, он и в самом деле не испытывал раскаяния.

– Послушайте, я устал. Время близится к трем часам ночи. Неудивительно, что я не в духе.

– Сейчас только час ночи. Не три.

– А такое чувство, что три. Я провел на ногах тридцать шесть часов и падаю от усталости.

– Это значит, что вы не двинетесь с места?

– Ни на дюйм. – Кен снова закрыл глаза.

– Может, Энни…

– Попытайтесь. Но должен вас предупредить: она злая как черт, когда не выспится.

Китти горестно вздохнула, но Кен уже погружался в дремоту, мечтая о том, чтобы боль в колене хоть немного отпустила. Ленивые, сонные мысли наплывали и исчезали. Он задумался, что приготовит Энни на завтрак у себя в домике, потом представил, как сварливая Златовласка спит в его кровати… Интересно, удастся ли уговорить ее разделить постель с ним завтра ночью… ха-ха…

Похоже, он вовсе не разучился чувствовать. Сейчас в нем неожиданно пробудилась масса всевозможных чувств.

Кен проснулся оттого, что солнечные лучи били ему в лицо сквозь оконные стекла.

Перед глазами у него что-то маячило.

Временная сотрудница. Та, что испытывала здоровый страх перед маньяками-убийцами и темнотой. Смышленая девчонка с блестящими кудрями и бездонными глазами, которая смотрела на него с ужасом, будто он наставил на нее заряженный дробовик. Как ни странно, это показалось ему дьявольски сексуальным.

– Эй… – Он уже забыл, как ее зовут.

– Китти, – услужливо подсказала она тоном, в котором явственно слышалось: «Накось выкуси, придурок!» Похоже, Златовласка тоже находила его привлекательным. – Вы заснули, – сухо проговорила она. – И спали как убитый, словно это в порядке вещей, что мы, два совершенно незнакомых, чужих человека, спим вместе.

Китти была права, и при свете дня, ослепленный солнечными лучами, Кен почувствовал себя немного виноватым, оттого что не уступил домик ей.

– Я действительно устал, совсем выдохся…

Девушка, резко повернувшись, вышла из спальни.

Да, его фантастическое обаяние творило чудеса.

Он заметил, что Златовласка аккуратно застелила постель. Она также успела переодеться, причесаться и принять гордый, независимый вид.

Кен со вздохом поднялся. Колено отозвалось острой болью, словно в ногу ударили ножом. Поморщившись, он с тоской подумал о викодине, который бросил принимать, потому что слишком к нему пристрастился. Кен направился в гостиную следом за девушкой. Его окутал аромат ее волос. Чертовски приятный запах.

– Мне правда жаль. Простите.

– Что ж, я вас прощаю, – вежливо, почти официально произнесла она, вручая Кену ключи. Потом подхватила свои сумки и повернулась к двери.

Кен знал по собственному печальному опыту, что женщины не забывают обид. Слова Златовласки привели его в легкое замешательство.

– Так я прощен?

– Полностью и окончательно. – Она попыталась открыть входную дверь, но мешали сумки, и Кен потянулся, чтобы помочь. Их руки сомкнулись на дверной ручке. Ее волосы пахли изумительно. А в следующий миг ее попка (надо признать, великолепная попка) уткнулась ему в бедро, и Кен вдруг неожиданно остро осознал, что перед ним стоит женщина.