Звонит, бывало, командир дивизии:
- Доложите боеготовность!
А что докладывать, если 12 самолетов стоят без хвостовых колес, поскольку камер для них нет; если на двух самолетах необходимо менять моторы, один стоит без обшивки фюзеляжа, у другого поврежден -центроплан, а у третьего пробиты кок и лопасть винта?!
Кудряшов недоволен, а ты приглашаешь инженера полка майора Д. Д. Перминова, старших техников эскадрилий старших лейтенантов Н. Ф. Степанченко, С. А. Сорокина и В. Ф. Богатырева и объясняешь, что нужно совершить невозможное: отремонтировать за ночь минимум 15 истребителей, иначе полк не выполнит боевую задачу, а впереди - Перемышль!
- Сделаете, товарищи?
- Сделаем, товарищ майор.
Ночь спишь плохо. Обещали техники, что к утру будет у полка минимум тридцать самолетов, да одно дело - обещать, а другое - выполнить обещанное. И шагаешь ни свет, ни заря в эскадрильи. И наблюдаешь, как техники звеньев лейтенанты К. И. Прыгун, М. О. Титов, Г. Н. Чехов, Д. Д. Гурьев, И. Д. Головин, Ф. М. Латышев, старшие авиационные механики И. А. Воронецкий, Я. Е. Шушура, П. А. Дяпин, А. Д, Павличенко и Г. Б. Дюбин работают во главе созданных бригад. И видишь, что на двух самолетах стоят новые моторы, на третьем заменена пробитая лопасть винта и заклепан кок винта, на батаровском заделана пробоина, обшивку фюзеляжа на самолете Мордовского заменили и покрасили, только хвостовые колеса многих истребителей, на языке техников "дутики", остаются в прежнем безнадежном состоянии.
- Как будете выходить из положения, орлы?
- Выйдем, товарищ майор.
И, действительно, выходят: набивают покрышки "дутиков" тряпьем, ветошью, кусочками мелко изрезанных резиновых шлангов, делают хвостовое колесо вполне годным на два-три вылета.
Утром докладывают, что выполнять боевые задания могут не тридцать, а Тридцать два истребителя!
Какой ценой добивались люди этого чуда, знают лишь они сами! Но пара за парой "яки" взмывали в небо, уходили на разведку, на прикрытие штурмовиков, и в нужный момент их пушки и пулеметы открывали губительный для врага огонь!
Самоотверженность и изобретательность техсостава полка поражали. Однако нехватку запчастей ими не компенсируешь, время, необходимое для серьезного ремонта, не растянешь.
Вечером 16 августа прибыл долгожданный железнодорожный эшелон с техсоставом. Мы было обрадовались: наконец-то спадет "ремонтное" напряжение! Но радость оказалась кратковременной. Буквально через час на аэродроме Цебриково приземлился самолет командира дивизии. До захода солнца оставалось минут десять. Направляясь к УТ-1 полковника Кудряшова, я прикидывал, где лучше устроить комдива на ночь, но комдив вылез из кабины, не заглушив мотор. Нетерпеливо выслушав доклад, потребовал:
- Дайте вашу карту.
Я раскрыл планшет. Должен отметить, что аэродром Цебриково находился в шестидесяти километрах от линии фронта. На таком расстоянии от нее базируются лишь штурмовики. Истребителям необходимо быть намного ближе.
Кудряшов указал на карте полевой аэродром возле хутора Важный:
- Завтра к двенадцати ноль-ноль полк должен быть перебазирован сюда. Для передовой команды техников выделяются на один рейс транспортный самолет и три грузовика. Есть вопросы?
Вопросов имелось множество, тем более, что в последнее время мы виделись с командиром дивизии крайне редко, но, уловив нетерпение Кудряшова, я ответил, что вопросов нет.
- Тогда выполняйте приказ,- сказал комдив.- И учтите, что на разведку с аэродрома Важный придется делать по десять - двенадцать вылетов в день.
Спустя несколько минут самолет Кудряшова скрылся из виду. Я медленно вернулся на КП. Что такое один рейс Ли-2 и один рейс трех грузовиков? Капли в море! Большинству авиаспециалистов опять придется добираться до нового аэродрома на "попутных" или на своих двоих! А Важный не под боком, до него по дорогам 70 километров. Значит, в начале боевых действий рискуем остаться без многих механиков, мотористов и оружейниц! Справимся ли?
На КП находились майоры Морозов, Куксин, Фейгин, капитаны Чурилин, Волков, Батаров, инженер-майор Перминов.
- Срочно готовьтесь к перебазированию,- сказал я. - Учтите, новое место необжито. Посадочная полоса минимальных размеров с препятствиями на границах.
Утром 17 августа провели митинг, разъяснили людям задачи полка в предстоящих боях за освобождение Измаильской области Украины и Советской Молдавии.
Парторг полка капитан Греков говорил, что в ходе предстоящей операции наши войска начнут освобождение народов Восточной Европы от гитлеризма и продажных буржуазных правительств, пошедших на сговор с фашистской Германией.
Комсорг полка техник-лейтенант Филиппов призвал личный состав точно выполнять требования командования, отдать все силы делу разгрома гитлеровцев и их сообщников. Выступавшие на митинге летчики клялись, что будут сражаться беззаветно, не уронят чести полка и дивизии, чести воинов Красной Армии.
Времени для подготовки митинга у нас, по существу, не было, тем не менее он прошел организованно и эмоционально, вдохновил людей.
После митинга я отдал приказ на перебазирование, и к 12.00 все самолеты полка и механики, прибывшие на Ли-2, находились па травяном поле близ хутора Важный, приспособленном под полевой аэродром. Несколько позже прибыла сюда передовая команда технического состава на двух "зисах".
В 22 часа 19 августа поступил приказ на ведение боевых действий в течение следующего дня. Полку предстояло прикрывать вылеты штурмовиков. И столь велико было количество этих вылетов, что сомнений не осталось: начинаем!
Шесть часов утра. Яркое солнце, полное безветрие, обещающие зной. И глубокая тишина.
Вот-вот содрогнется от залпа тысяч орудий земля, вот-вот докатится до аэродрома артиллерийский гром передовой, вот-вот покажутся штурмовики, майор Морозов выстрелит в небо зеленой ракетой, взревут моторы наших истребителей, и пара за парой, четверка за четверкой самолеты эскадрилий начнут выруливать на старт и уноситься ввысь... Вот-вот. Но пока тихо. Только жаворонок, набрав "горками" высоту, зависает и начинает звонкую трель, да чего-то пугается и, спикировав, прячется в неподвижной, еще мокрой от росы траве.
Глубокая тишина. Мы стоим на аэродроме и чутко вслушиваемся в нее: капитан Батаров - без привычной улыбки; капитан Чурилин - крепко сжав губы и сведя к переносице черные брови; капитан Волков - щуря глаза. Как струна натянут экспансивный лейтенант Липо Маркарьян. Широко развел плечи, набычился с высоты двухметрового роста лейтенант Павел Беляев. Не рассуждают многословно, вопреки привычке, старший лейтенант Королев и его механик Анатолий Каменчук.
Мы вслушиваемся в тишину. Глядим на запад. Ждем артподготовки. Последние минуты перед боем, в котором может случиться непредвиденное.
Внезапно до слуха доходит слабый, еле различимый гул. Он доносится с востока. Поворачиваю голову в ту сторону. Как по команде, поворачивают головы и другие летчики. А гул все слышней, все явственней, все мощней, теперь это даже не гул, а оглушительный рев многих сотен моторов.
Первыми показываются армады бомбардировщиков. За последней, с минутным интервалом, появляются штурмовики. Зеленая ракета над КП полка взметывается как-то торопливо, словно боясь опоздать. Она не успевает догореть, еще брызжет сноп искр, как на старт выруливают шесть "яков". Шестерку поведет командир 1-й эскадрильи Волков.
Через десять секунд слышим по радио голос ведущего группы штурмовиков:
- "Ласточки", я "дрозд"-восемнадцать! Дайте "крышу"!
Еще через двадцать секунд "илы" проносятся над нашим аэродромом. Ведущий повторяет просьбу, покачивая машину с крыла на крыло. Группа Волкова взлетает, с ходу занимая свое место в общем боевом порядке. Обычного круга над аэродромом "илы", как обусловлено, не делают. Они прямиком следуют к цели. А цель у них - передний край противника южнее Бендер, в районе Хаджимус- Киркенешти.
