– Заклятие работает, – сказал один из мужчин своим шипящим голосом. Жертва не видела его, да и не хотела смотреть. Все ее внимание было приковано к острому, как игла, лезвию, которое было занесено над ее грудью.

Сердце забилось в груди как бешеное. Стало ясно, что ее жизнь вот-вот оборвется. Перед ней не мелькали события прожитого, она не видела улыбающихся лиц ушедших родителей. Ничего подобного. Только то, что происходит прямо сейчас, – холодные глаза полуживой ведьмы и блеск стали. Жертва хотела закричать, но ее рот был словно заклеен намертво.

И в следующую секунду кинжал вошел в грудь, разрывая плоть и не находя сопротивления. В этот момент немой ужас наконец обрел звук. Но громкий хрип словно потонул в шелесте травы, вое ветра и разговорах нелюдей.

– Таркон! – раздался шипящий голос. – Селина, мы не успеваем!..

– Неужели все зря?!

Сковывающее заклятье пало, руки и ноги девушки смогли двигаться. Только было уже поздно. Желтый, как солнце, венок из одуванчиков выпал из разжатых пальцев на холодную землю. Заключенная погрузилась в черную пустоту, вряд ли ожидая, что это был не конец ее истории, а лишь начало.

Пустота. Тьма. Смерть. Кажется, я умерла. Я не видела ничего, ничего не понимала. И не хотела понимать. Но внезапно из кромешного мрака появились два ослепительно сияющих золотых глаза. Они смотрели на меня спокойно и тепло, распространяя вокруг оранжевый свет.

– Я могу исполнить твое желание, – вдруг раздался голос. И одновременно я знала, что никто не говорит. Этот голос словно был мыслью в моей голове. Но вовсе не моей мыслью.

– Ты навсегда избавишься от тяжести на плечах, – продолжал голос, – и за спиной у тебя вырастут крылья, которые никто не будет видеть.

– Зачем мне это? – оформилась моя собственная мысль.

– Ты станешь такой, какой могла бы стать, и будешь нести свет, который недоступен ни одному человеку. Я помогу тебе воплотить в жизнь все, о чем ты мечтала.

– Звучит подозрительно, – подумала я. – Так сирены завлекают моряков красивой песней, чтобы потом их съесть.

Золотые глаза будто бы улыбнулись.

– Если ты позволишь, я перейду в тебя, и мы станем одним целым. Однако ты никогда больше не будешь Амелией Фати, а я перестану быть Аллегрион Златопламенной. На пороге собственной смерти скажи, согласна ли ты на это?

Я молчала. Все мысли словно улетучились.

– Я не смогу долго сохранять твою жизнь, девочка. Сейчас или никогда. Каков будет твой ответ?

Золотые глаза смотрели вопросительно, но спокойно. Они словно ничего не требовали от меня и были готовы к любому ответу. Это и ускорило мое решение: зло всегда настойчиво.

– Я согласна.

Тысяча золотых искр вспыхнула, озарив тьму оранжевым светом. В груди стало невыразимо тепло, даже горячо. Но жар не обжигал. Напротив, я почувствовала небывалый прилив сил, словно за моей спиной выросли крылья. А потом жар начал становиться сильнее и сильнее, словно сжигая что-то внутри меня. Это было одновременно и больно, и приятно. И когда огонь внутри потух, больше не было ни страха, ни стыда, ни вины. Я готова была жить.

Когда я открыла глаза, все вокруг было слишком белым. Прищурившись, я поднялась с постели. Оказалось, что я сижу на мягкой кровати в какой-то странной комнате. Когда глаза привыкли и я смогла осмотреться, сомнений не осталось – это больница. На груди у себя я обнаружила новые тугие бинты, а на ногах старую юбку. Ну, хоть что-то было на месте.

Моргнула. Как вспышка, пришло воспоминание: надо мной склонился самый прекрасный мужчина из всех, кого мне доводилось встречать. Его черные, как ночь, волосы касаются моего лица, а на щеке я чувствую горячее дыхание.

– Что за колдовство? – шепчет он, и мурашки пробегают у меня по спине.

Вайлар Таркон, комендант Чертога Ночи. Он был здесь? Или мне это приснилось? Наверняка приснилось: что ему здесь делать?

Оглядевшись, я поняла, что совершенно одна. Мне не хотелось привлекать внимание, а тем более оставаться здесь дольше. Я чувствовала себя прекрасно, несмотря на то, что воспоминания о попытке моего убийства все еще свежи. Хорошо, что мне удалось спастись, хоть я и не помню как. Кажется, кто-то пришел на помощь. Неужели сам комендант?

Вероятно, нападавшие чем-то приложили меня по голове, раз я так надолго потеряла сознание. Правда, зачем тогда эти бинты на груди?

В общем, недолго думая, я соскочила с кровати и, крадучись, выбралась из госпиталя. Он оказался совсем недалеко от основной крепости, можно было прогуляться. Думала ли я, что нарушаю тюремный режим? Думала. Думала ли я, что в госпитале лежать гораздо комфортнее, чем находиться в камере? Думала. Но мне не терпелось вернуться. Я хотела пообщаться со своей соседкой, хотела узнать, как комендант охотится за монстрами, хотела узнать, что за отряды формируют из заключенных и почему некоторые из них ходят в черной форме. Я хотела знать все!

Во мне словно проснулась какая-то жажда. Жажда жизни.

Я подобрала юбку, расправила надоевшую косу, с наслаждением зарывшись пальцами в волосы. Странно, сегодня в свете солнца они казались мне почти золотыми. И это моя унылая шевелюра цвета шерсти мокрого ретривера? Неужели в лазарете меня так хорошо подлечили, что это даже на внешность повлияло?

Одним словом, я была довольна и почти вприпрыжку направилась в свою камеру. Как оказалось, на дворе было утро, и я попала аккурат на время первой прогулки. Заключенные разбились по группам и заполонили собой весь крепостной двор. Уверенным шагом я пересекла один из холмов, отделяющих госпиталь от замка, и направилась к толпе. Сперва меня никто не замечал, но очень скоро белые бинты на моей груди привлекли всеобщее внимание. Кто-то что-то крикнул, указывая на меня, и тишина ватным пологом навалилась на всю округу. Люди тихонько шептались, не сводя с меня глаз, и впервые в жизни я не чувствовала при этом себя неловко. Всеобщее внимание даже показалось приятным. Удивительно, неужели так бывает?

Внезапно я слегка запнулась, как в прошлый раз, но теперь легко удержала равновесие. Опустив голову вниз, посмотрела на свою предательницу-юбку. Дважды уже она пыталась меня покалечить. Прищурившись, я взглянула на нее последний раз и сильным резким движением оторвала подол, оставшись в мини. Представив себя дикаркой Спорных земель, продолжила путь, гордо выпрямив спину. Я едва не улыбнулась, проходя мимо группы мужчин в черной форме, которые на этот раз смотрели на меня без капли презрения или безразличия. Их глаза блестели, некоторые беззастенчиво пялились на мою грудь, другие на задницу. Кто-то даже присвистнул. Женские взгляды были еще красноречивей. Я могла их понять: тюремная форма таких вольностей в одежде не позволяла. Все женщины были в брюках и рубашках с широким поясом. Волосы были туго заплетены. Ну, скоро и я буду выглядеть так же. Однако теперь все эти люди будут помнить меня другой: со светлыми волнами за спиной, пляшущими, как рассветные лучи, и в юбке, едва прикрывающей наготу. Я все-таки улыбнулась.

Почему раньше я так всего боялась? Почему я совершала все эти странные и глупые поступки? Почему я не добилась оправдательного приговора, когда отчим откровенно врал в суде?.. Почему я не убила его по-настоящему, когда он все же отдал меня под суд? Ведь он это заслужил.

Я покачала головой. Конечно, я не убила бы его. Я ведь не убийца. Но испортить жизнь могла. И остаться, чтобы отвоевать свой дом, тоже могла. Почему я была такой слабой?

– Почему вы покинули госпиталь? – раздался очередной вопрос, и на этот раз не в моей голове. Низкий голос, произнесший его, был похож на рычание голодного тигра. Я вздрогнула, и по телу разлилось странное предвкушение. Вайлар Таркон. Я резко развернулась и уверенно ответила:

– Потому что я сама способна о себе позаботиться.

Глаза коменданта крепости странно блеснули. В них было что-то опасное и притягательное одновременно. Он имел право командовать мной, управлять. И это удивительно будоражило кровь.