А вдруг Хлоя обозналась? Все-таки она пришла сюда, дабы освободиться от мыслей о Маринетт, которые из-за страданий Агреста не хотели покидать ее голову, а от общей атмосферы клуба и выпитого алкоголя почудиться могло всякое.

Нет, это определенно была не галлюцинация. Глюк бы не смог так ловко обезвредить троих мужиков. Раньше Хлоя думала, что и Маринетт не могла, а вот Ледибаг — запросто. Ну, а сейчас она знала, кто в свое время скрывался под маской героини Парижа, поэтому сомнений у нее не было: Буржуа определенно видела Дюпен-Чен.

Вот только Маринетт семь лет удавалось скрываться от всего мира, и Хлоя боялась случайно спугнуть пропавшую героиню. Если по вине Буржуа она опять пропадет, Адриан этого никогда не простит.

Одним глотком осушив недопитый бокал шампанского, Хлоя попыталась вернуть самообладание.

Вдох-выдох.

Сейчас принесут счет, Буржуа его оплатит и тихонько уйдет, не привлекая к себе внимания. Как же хорошо, что дочь мэра додумалась надевать черный парик для походов в подобные заведения: так больше шансов, что Маринетт ее не узнает, если только девушки не столкнутся нос к носу и Хлоя, вспомнив школьные времена, не выскажет ехидное замечание.

Буржуа дала себе звонкую пощечину, сопровождаемую мысленным приказом собраться.

Может быть, ей стоило прямо сейчас позвонить Адриану? Он бы быстро примчался сюда, наплевав на все свои дела.

Нет, сначала нужно разобраться самой. Узнать причину, по которой Дюпен-Чен не желала возвращаться домой, а также что с ней произошло за все это время. Вдруг у нее амнезия, любящий муж и дети, и необдуманное вмешательство в ее жизнь все испортит?

Или Агрест прав, и Хлое действительно нужно завязывать с сериалами.

***

Благодаря связям и кошельку отца навести справки оказалось нетрудно. Уже на следующее утро Хлоя знала, что как минимум пять последних лет Маринетт жила под именем Эмма Ли, работала в «Сливовой ветви» и снимала крохотную квартирку неподалеку от клуба. Но самым интересным было другое: разговорчивая девчушка, которую хозяин клуба назвал близкой подругой Эммы, и в которой Хлоя признала ту самую почти расплакавшуюся официантку, поведала, что «Эмили» периодически зависала с одним парнем. Девица даже тайно сделанную фотографию этого парня продемонстрировала, после чего Буржуа готова была взвыть, так как сразу же признала в нем Натаниэля Куртцберга.

Что Хлое хотелось больше: собственными руками придушить рыжеволосого придурка, скрывавшего тот факт, что Маринетт жива, или же побиться головой о стену (теперь-то блондинка догадывалась, кем была спутница Ната, о которой Буржуа с ним разговаривала), она не знала. Но так как при попытке убийства Куртцберга Хлоя могла повредить маникюр, а при избиении стены собственной головой — испортить прическу, девушка решила, что этот выбор можно оставить и на потом.

Сейчас же, трясясь то ли от злости, то ли от нетерпения, а может от предвкушения встречи с заклятой подругой, фанаткой которой являлась семь лет назад, Хлоя стояла перед дверью квартирки Маринетт, боясь постучаться.

Хотя по клубам Буржуа ходила в маскировке, сейчас она находилась в своем обычном облике. И все бы ничего, если бы лицо дочери мэра, к тому же снявшейся в парочке сериалов и нескольких рекламных роликах, не знал весь Париж.

Погруженная в мысли о том, что скажет, переступив порог комнатенки пропавшей одноклассницы, Хлоя не замечала, что своим присутствием уже успела всколыхнуть спокойную жизнь на этаже. Почти изо всех квартир повыскакивали жившие здесь девушки и с нескрываемым интересом наблюдали за происходящим. Еще бы: ярчайшая представительница городской элиты пришла в их богом забытый район и в нерешительности застыла перед дверью тихони Эммы!

Глубоко вздохнув, Буржуа все же решилась постучать. На удивление, в этом здании была прекрасная звукоизоляция: девушка тщетно пыталась прислушаться, произвел ли ее стук какой-либо эффект. Хлоя занесла руку для повторного стука, но дверь открылась раньше, чем костяшки пальцев ее коснулись.

— Какого черта ты без звонка, Нат? — пробормотала Маринетт, не разлепившая еще глаз ото сна.

— А я и не Нат, — усмехнулась блондинка.

***

Сонливость исчезла, словно ее сильнейшим ураганом вместе с каким-нибудь домиком унесло в далекую Страну Оз. Из-за оцепенения, охватившего все тело, Маринетт не успела захлопнуть дверь перед лицом незваной гостьи, а та, не теряя ни секунды, зашла внутрь.

— Давно не виделись, Дюпен-Чен, — в привычной надменной манере поздоровалась Хлоя, однако, если бы Маринетт не была так шокирована ее появлением, то могла бы заметить, что голос у мадемуазель Буржуа слегка дрожал.

— Я не понимаю, о чем вы, — бывшей героине пришлось приложить огромные усилия, чтобы произнести эту фразу как можно увереннее. Что, черт возьми, здесь забыла Хлоя Буржуа? Учитывая, что блондинка не выглядела удивленной, дочь мэра знала, в чью дверь стучалась. Как, где и когда Маринетт ошиблась, что ее смогли найти? Может, все-таки оставался шанс, что бывшая одноклассница поверит, будто обозналась?

— Знаешь, я бы могла поверить, что ты страдаешь амнезией, — скрестив руки на груди, Хлоя оперлась спиной о стену, — если бы Сабрина не видела тебя на похоронах Габриеля Агреста. И если бы я не заметила это, — блондинка кивнула головой в сторону фото-мишени.

Увы. Отнекиваться было бесполезно.

Осознавая, что ложь не прошла, Маринетт опустила голову. О том, что она жива знали как минимум Хлоя и Сабрина. Быть может, больше они не успели никому об этом сообщить, и бывшей героине удастся уговорить Буржуа, оставить все как есть? Недаром же Хлоя явилась лично? Но только что ей могло потребоваться от той, кого семь лет считали умершей? Дюпен-Чен ведь сейчас и шантажировать бесполезно, разве что поиздеваться можно было над тем, в каких условиях она жила. Но стала бы дочь мэра ехать через весь город ради такого?

Вцепившись руками в подол футболки, чтобы унять дрожь, Маринетт неуверенно прошептала:

— З-зачем ты пришла?

— Не думаешь, что пора бы воскреснуть? — Хлоя окинула взглядом крохотную комнатенку. Неужто, все это время Дюпен-Чен жила в таких ужасных условиях? Здесь развернуться негде было, не то чтобы присесть. У Буржуа даже шкаф в несколько раз больше этой крохотной квартирки! Блондинка стиснула зубы. Пусть в школьные времена они с Маринетт не очень-то и ладили, но героиня, избавившая Париж от Бражника, не заслуживала подобного.

— Мне нельзя воскресать, — и вновь шепот. Если раньше Хлоя не могла подумать, что Маринетт — это Ледибаг, из-за ее неуклюжести, то сейчас контраст был еще больше. Дюпен-Чен походила на загнанную в угол мышь. Ее голова была опущена так низко, что челка скрывала лицо. Хрупкие плечи тряслись, а на левом предплечье виднелся белый продолговатый рубец, который остался от попавшей туда пули.

Вчера Маринетт была не такой. Куда, черт возьми, делась бойкая официантка, уложившая на лопатки троих мужиков? Неужели то, что к ней обратились по настоящему имени, настолько сильно пугало ее?

Но ведь бояться-то уже нечего!

— Габриель Агрест мертв, — блондинка неуверенно переступила с ноги на ногу. Напускная надменность уступила место искреннему беспокойству, которое Буржуа все же неловко пыталась скрыть. — Он больше не сможет причинить тебе вреда.

Маринетт испуганно посмотрела на Хлою. Ее зрачки расширились и в них можно было прочесть вопрос: «Откуда она знает?».

Дочь мэра мысленно хлопнула себя по лбу. Она не хотела раскрывать, что знает о том, кто носил маску Ледибаг, ведь это могло повлечь за собой множество вопросов. А как ответить, откуда ей стала известна эта информация, не выдавая секретов Адриана, Хлоя не знала. Девушка считала, что Агрест и Дюпен-Чен сами должны разобраться со всеми своими личностями. Ее же долг — только вернуть бывшую одноклассницу.

— Предсмертная записка, — ответ нашелся сам собой. — Перед тем, как пустить себе пулю в лоб, Габриель решил исповедаться.