Музыка заиграла столь оглушительно, что у меня невольно заболели уши. Я никогда не слышал, что бы так играли…

Не успел я толком к музыке привыкнуть, как начал петь дракон.

Ну, как петь. Он начал издавать совершенно нефурревые звуки. Он просто орал, нечленораздельно вопил очень низким голосом, чуть ли не рыком под оглушительную какафонию инструментов.

Я даже не мог разобрать, что он там орёт. Но через пару минут я уже более менее адаптировался, и начал понимать слова.

Я отчетливо услышал:

«Он изнасиловал… культуру. человечества

Он изнасиловал… гордость древних способов

Он изнасиловал… все мысли о свободе воли

Я тот, кто будет смотреть, как вы падаете в неизвестность…»

Господи, да это же не рок, это чистый метал!!

Дракон продолжал орать в микрофон, а остальные участники группы играли на своих инструментах так, словно у них эпелепсия и синдром Паркенсона одновременно. Но это пустяки по сравнению с тем, что творилось внизу: все скакали, как припадочные, и трясли своими головами, будто в них вселился демон, блин.

Кто-то из толпы поднимал подоженные перевернутые кресты…

Я лишь молился о том, что бы Ник вдруг не забыл, что он держит на шее меня и не начал так же трясти головой.

Через пару минут я, неожиданно для себя, вошел во вкус происходящего. Я даже сам начал трясти головой, но она быстро закружилась, и пришлось оставить эти попытки.

В общем, так прошел весь концерт. В середине концерта у Ника уже устала шея и он поставил меня на землю, но не было ничего страшного в этом, ибо мы пришли послушать музыки, а не поглазеть на дракошку.

Мне вдруг начала нравится эта музыка. У меня просто крышу сорвало и я влился во всеобщее безумие, как маленький ручеек вливается в бурную реку.

Закончился концерт только ночью, я даже не заметил, как стемнело.

Нет, это было не страшно. Летом даже ночью на улице не было очень уж темно, да и фонари светили на каждом шагу.

А еще со мной был Ник. Это самое главное.

С Ником — хоть в Обливион…ой, не туда меня понесло, ой не туда.

С Ником — хоть в Преисподню. С ним я всегда буду спокоен.

Но все же одно меня беспокоило.

Когда доиграла последняя песня и прозвучали последние аплодисменты, я вдруг спросил у него:

-Твою мать! Ник, родители же наверняка с ума сходят! — я достал телефон, что бы проверить, не звонила ли мне мама.

-Успокойся, милый! Я предупредил твоих предков, что мы пойдем на концерт.

Я проверил свой телефон. Никто не звонил, значит все в порядке.

-А еще я сказал им, что ты, возможно, заночуешь у меня. — продолжил он, когда я убрал телефон.

-Возможно, или заночую?

-Склоняюсь ко второму варианту.

Я нервно улыбнулся. Я и раньше ночевал у него, и даже спал с ним в одной постели. Но тогда это ощущалось по другому. Сейчас же он не боится проявлять своих чувств.

Да и вообще, если у него к кафе случилась эррекция от простых обниманий, что же будет, если я лягу с ним в постель… Обычно, в такие моменты в рассказах случается первый йифф. Ну серьезно, вот прям во всех. Но дело в том, что я хоть и люблю Ника, и даже немного хочу его, но к такому я не готов.

Нет, я не боюсь, что он просто изнасилует меня там. Я боюсь просто сказать Нет. Вдруг это его обидит…

Так или эдак, мы решили добираться до его дома на автобусе, ибо жил он на другом конце города.

В общем, мы приехали к нему домой.

Ник — довольно богатый парень, поэтому и дом был соответствующим: Большое белое здание с большими балконами.

Мы зашли с улицы в шикарный подъезд, в котором стены, потолки и полы были из чистого мрамора, который сверкал от света.

В общем, мы добрались до его квартиры, которая находилась аж на 15 этаже.

Мы вошли туда, закрыв за собой двери. В прихожей горел свет, но никто нас не встречал. Стояла тишина, которую нарушала только наша возня в прихожей. Я бросил взгляд на часы, которые висели над дверью в гостиную и немножко так приофигел: был первый час ночи!

Мы разулись, и чуть ли не на цыпочках пошли в его комнату, путь к которой лежал через гостиную.

Он повел меня за лапу туда, ибо в гостиной было темно.

Наконец, мы добрались до его комнаты: просторная комнатка с большими окнами, которые выходили прямо на трассу. Красивое зрелище: потоки машин неслись по этой трассе, и их огни сливались в единый поток. Выглядело так, будто это огненный ручей петляет там, за окном.

И его кровать стояло прямо около этого окна.

Так же тут в углу стояла большущаю стерео-система, способная заставить соседей совершить суицид. Над комодом с его вещами висел огромный телевизор, размером с большую картину, а рядом с ним лежал его PS4, словно только что из магазина. В общем, все то, о чем только мечтать можно.

-Ты пока распологайся, а я пойду почищу зубки и умоюсь. — сказал он мне, выходя из комнаты.

Я присел на краешек его кровати и стал просто ждать его.

Вдруг мне на глаза попалась его любимая мягкая игрушка.

-О, мистер Пиклз!

Я взял его плюшевую собачку в руки.

Это его любимая игрушка, он даже носил ее с собой в школу до 3 класса. Неужели он до сих пор ее любит?

Ник вернулся через пару минут, держа в своих руках футболку.

Мой взгляд впился в его тело: подтянутое, немного мускулистое. На шее выделялся воротник черного меха, который был немного похож на гриву.

-Пойдешь в ванную комнату? — спросил он меня.

-Да нет. Я чист. — ответил я, не отрывая гляз от его тела.

Я не хотел глазеть на него, но гормоны берут свое.

Видимо, он заметил, как я пялюсь на него, потому что смущенно отвел взгляд от меня.

-Ну, тогда давай укладываться!

Я встал с постели и мы стали вместе стелить ее.

Уже не первый раз тут ночевал, и поэтому знал, как это все делается.

Наконец, мы улеглись.

-Ты же не против, если с нами ляжет Мистек Пиклз? — спросил он у меня.

-Ты до сих пор спишь с ним?

-Ну, да…

-Ну, хорошо, пускай Мистер Пиклз спит с нами.

Он положил его на подушку между нами.

Если честно, это было довольно мило.

-Спокойной ночи.

-Спокойной.

Я прикрыл глаза. Но, хоть я и хотел спать, ибо устал, сон никак не шел.

В мой мозг врдуг пришло осознание того, что я все-таки лежу в одной кровати с Ником.

-Обними меня. — шепнул я ему, не надеясь, что он услышит, ибо думал, что он уже спит.

Но нет.

Он далеко не спал. Лишь услышав мою робкую просьбу, он продвинулся ближе ко мне, и, прижавшись ко мне вплотную, обнял меня своей лапкой.

Я чувствовал его. Чувствовал его горячее прерывистое дыхание над моим ушком, чувствовал, как его лапа обнимала меня.

Но то, что я почувствовал дальше, мягко говоря, смутило меня.

Я почувствовал, как мне прямо в ягодицы начинает упираться что-то твердое.

И я знаю, чем было это «что-то».

Это все-таки случилось.

Я обернулся мордой к нему и увидел, что вовсе он не спит, у него даже глаза не закрыты были.

Он смотрел прямо мне в глаза, и во взгляде этом было столько всепоглощающей любви и нежности, что это меня расстрогало. У меня заслезились глаза от такой любви (или от одеколона, который еще не выветрился). Но помимо любви, я видел в этих глазах еще и желание.

Да, черт возьми. Он хочет меня! И я не в силах ему сопротивляться.

Я приподнял свою голову, и начал приближаться к его морде.

Вот уже наши носы на совсем близко, я чувствую на себе его дыхание.

Он начал гладить своей лапой мою шейку. Господи, почему собаки не мурлыкают…

Я больше не мог сдерживаться.

Я аккуратно лизнул его в губы, и уже от этого у меня закружилась голова, и даже дыхание предательски участилось, будто весь мир перевернулся с ног на голову.

Не успел я опомниться, как он сразу же прильнул своими губами к моим устам, а его язык смело проник в мою пасть. Я громко ахнул и закрыл глаза, поддавшись ему.