Я двинулся дальше в школу
Хм. Странно. Я даже уже и не помню, как я обычно добирался до туда. Я очень часто гулял по улицам, совершенно похожим друг на друга.
В моих воспоминаниях это серые мусорные улочки, совершенно одинаковые и ничем не отличающиеся друг от друга (разве что названия были разны).
Типичные улицы Денвера.
Вообщем, я дошел таки до этой долбанной Школы: Большое серое трехэтажное здание, которое скорее походило на банк. Так она мне запомнилась.
На высоком крыльце толпились сотни тинейджеров всех мастей.
Всегда, когда я подхожу к ней, у меня начинаются трястись лапы. Я всей душой не хочу идти туда.
Я стал подниматься по крыльцу, и мне стало еще страшнее: мне казалось, что все они, все эти школьники смотрят на меня, смеются надо мной, обсуждают меня, замышляют какой-нибудь очередной глупый розыгрыш или пранк, поэтому я шел, опустив голову.
Как и всегда.
В общем, я вроде без приключений добрался до класса. Наверное, не стоит и говорить, что я уже давно не помню, какие уроки у меня были.
Ну, я еще тогда не помнил. Я всегда просто ходил за своим классом.
Когда я вошел в класс, Ник уже был там.
Да-да, тот самый Ник из сна. Тот Ник, по которому я схожу с ума, о котором я мечтаю, которого я желаю…
Но, увы, этого никогда не случится. Я могу довольствоваться его компанией только во сне. В реальной же жизни он меня презирает, как и все остальные.
Хотя, его можно назвать довольно добрым, ведь в отличии от остальных, он хотя бы не бьет меня и не сыпит оскорблениями направо и налево.
«За что же его тогда любить?» — спросите вы.
Ну, отчасти благодаря ему я все еще жив.
Видите ли, когда умерла мама, мой папаша, как я уже и говорил, положил большой, я бы даже сказал огроменный болт на меня, будто я тоже сдох. Вся его зарплата стала уходить на алкоголь, который он жрал, как автомобиль бензин. Для меня до сих пор загадка, как он все еще живет, ведь тогда он реально выпивал 2-3 бутылки в день и практически не ел. Или почему я тогда не додумался таки что-нибудь подмешать ему, дабы отправить его к мамочке?
Ну, раз ему не хватало на еду, что уж там говорить про меня.
Ооо, я голодал сутками
Я готов был жрать старые газеты и фекалии. Да-да. От голода все кажется съедобным.
За пару недель поедания одних лишь объедков я знатно так похудел, да и вообще стал похож на рекламу очередной группы про Анорексичек в Фейсбуке.
Уже тогда моя шерсть начала линять и выпадать. Из-за всего этого все мои одноклассники стали дразнить меня, и обзывать, с каждым днем все сильнее. Все начиналось с невинных подколок, а продолжилось уже полноценной травлей: меня называли бомжом, выкидывали мои вещи, рисовали на моих шкафчиках, рвали мою последнюю одежду, или даже били меня, а я не мог дать им сдачи. Я просто не мог сделать это физически, мне едва хватало сил ходить.
В моих глазах все они стали злыми, противными и жестокими фуррями. Подонками. Я всегда ожидал от них подставы, ведь еще вчера они были моими товарищами по играм и друзьями, а потом в одночасье превратились в моих угнетателей.
Ну и как их после этого называть?
Думаю, еще пару дней, и я загнулся бы не Ник
Вообще, тогда он сохранял нейтралитет. Он забросил всяческое общение со мной, но он тогда не был участников всех этих травлей.
Но однажды, во время ланча, когда все ребята кушали в столовой, я как всегда сидел где-то в углу, в надежде, что кто-то не доест свой ланч, или если на столе останется хоть кусочек хлеба.
Но тут ко мне подсел Ник. В руках его был большой поднос, даже очень.
Я подумал, что он пришел подразнить меня едой, как обычно делают ребята (садятся ко мне и начинают поедать свой ланч, при этом смотря на меня).
Но вместо этого он просто поставил это передо мной и сказал:
-Ешь
И я, хоть и заподозрив подставу, без лишних слов начал есть.
Мне было глубоко плевать, что он мог посыпать туда, скажем, слабительное, или может он плюнул туда. Когда ты опускаешься до состояния, когда ты готов дерьмо свое жрать лишь бы не сдохнуть, то это как-то не особо волнует.
После этого он стал регулярно давать мне еду.
Без лишних слов приносил мне этот поднос со всевозмножными лакомствами, а я без лишних слов все съедал, до последней крошки.
И так продолжалось до тех пор, пока мой батя не перестал так бухать.
Когда он стал пить поменьше, он наконец понял, что я никуда не делся. Но это мало что изменило.если раньше он просто игнорировал меня, то теперь он стал срываться на мне. Но не об этом сейчас
В общем, он стал приносить домой помимо «Джэка Дэниелса» еще и еду. Да и я постепенно научился тырить деньги из его кошелька, так что со временем я поправился, и Ник перестал меня подкармливать.
Сейчас он, наверное, забыл об этом, но я то все помню. Помню его доброту, и ту любовь и сострадание, что были в его глазах. О да, его всегда выдавали глаза. Он мог примерять любую маску, но глаза его выдавали.
Даже тогда, когда он кормил меня, он делал вид, что ему всеравно. Но я то помню этот взгляд, полный…доброты, прямо как у моей мамы. И я помню эту радость в его глазах, когда я все доедал до последней крошки.
Даже сейчас, когда он пытается быть этаким задирой и «Плохим парнем», в его глазах по прежнему горит та самая доброта.
Да, я определенно люблю его. Жаль, что ему не суждено об этом узнать.
Не успел я толком в класс зайти, как следом за мной вошел Крис.
Крис это гепард. Он не обладает ни силой, ни умом, ни суперской внешностью, но он, наверное, думает, что обладает и тем и другим.
Если в нашей школе случилось что-то, то 99% в этом виноват он. Но зачастую он пакостит не сам. Его любимое занятие — подговаривать других сделать что-нибудь эдакое: устроить драку, бросить петарду в унитаз, и т.д.
Ему то за это ничего не делают, а вот тех, кого он подговорил, ждут последствия.
Еще его любимое занятие провоцировать всех на конфликт и… доёбываться до меня на ровном месте и всячески пытаться задеть меня, в переносном и прямом смыслах.
Почему-то именно меня!
Не новичков, не «Ботанов», не младшие классы, а именно меня!! Будто я ему перешел дорогу.
И самое обидное для меня это то, что с ним водится Ник.
Нет, серьезно, на всех переменах они ходят вместе, и садятся вместе на всех уроках. Но он хотябы пока что не принимает участия в его дурацких подставах и драках. Но я боюсь, что это только пока.
-Привет! — сказал он, ввалившись в класс в грязных кроссовках, даже не сняв кепку в помещении.
Все ответили ему. Кроме меня
Не знаю, как он это заметил, но как-то заметил.
Он подошел ко мне сзади и сказал мне прямо над ухом:
-Ало, я сказал «Привет»! Почему я не слышу от тебя ответа? Ты не уважаешь меня? — я слышал его дыхание над своим ухом.
-Прости, я просто не слышал. — сказал я быстро, лишь бы он отвязался от меня.
Но вместо того, чтобы отвязаться от меня и отойти от меня на почтительное расстояние, он больно схватил меня за ухо.
-Уши чистить надо значит! Воды много.
И только после этого он наконец ушел донимать других.
И это хорошо, потому-что я…заплакал. Если бы он это увидел, то я не знаю, что бы было со мной. Я плакал бесшумно. Только слёзы текли и оставляли на меху мокрые дорожки.
«Почему ты плачешь из-за какого-то пустяка?» спросите вы.
Честно? Понятия не имею. Но подобные задирания случались часто, и это только самое невинное. По логике я должен был уже привыкнуть к этому, но нет. Со временем это сделало меня очень чувствительным. Довести меня до слез — дело не сложное. Я надеюсь, что бы об этом не прознают в школе, ибо могут начать доводить меня специально…
На удивление, больше сегодня ничего не случалось со мной, поэтому я просто пропущу часть про школу, так как кому какое дело, чем я занимался, скажем, на английском? Вот и я думаю, что нет.
