Митр. Антоний (Храповицкий) писал, что «европейская языческая культура… была наполовину смягчена в эпоху рыцарей, но эти же рыцари придали ей долговечность, облекли многие предрассудки язычества в форму христианских верований и истолковали самый догмат искупления в форме дуэли».

Самое интересное в этом высказывании как раз признание того, что рыцарство наполовину смягчило язычество, то есть являлось учреждением, противостоящим язычеству. В самом деле, рыцарство – явление чисто христианское, оно – порождение христианства, никогда не существовало нехристианского рыцарства. Что же касается мысли о том, что западное христианство основано на язычестве, то это утверждение перестанет казаться нам таким уж привлекательным, если мы основательно займёмся выявлением языческих черт в православной практике. А странное рассуждение о «рыцарских дуэлях» говорит о том, что владыка Антоний не посвятил изучению рыцарства слишком много времени. Не стоит всё-таки путать рыцарей и мушкетёров.

Константин Леонтьев пишет о «цветущей эпохе рыцарства, феодализма германского, положившего основы чрезмерному уважению лица». И далее, насчёт «высокого и во многих случаях преувеличенного понятия о земной личности человеческой, которое внесено в историю германским феодализмом».

Что и говорить, замечание очень меткое. Рыцарство есть действительно порождение «феодализма германского», то есть порождение той формы мироустройства, которая была создана государственным гением франков. Что же касается свойственного рыцарям «чрезмерного самоуважения», то попробуйте определить, сколько надо человеку самоуважения, чтобы мы не назвали его чрезмерным? Ну, может быть, и было оно у рыцарей чрезмерным, но не заметно ли у русских недостаточного самоуважения? Ведь, кроме гордыни, существует ещё и такое понятие, как человеческое достоинство, которое можно определить, как антоним к понятиям холуйство и раболепство. Склонность к холуйству отнюдь не есть смирение, христианство вовсе не побуждает нас к заискиванию перед ближним. Так не есть ли рыцарское самоуважение – школа человеческого достоинства?

Современный автор Сергей Смирнов в романе «Султан Юсуф и его крестоносцы» даёт удивительное определение рыцарства. (К слову сказать, именно этот роман положил начало моему интересу к рыцарству, так что пользуюсь случаем поклониться г-ну Смирнову). Итак, в этом романе палестинский рыцарь Онфруа Торонский объясняет юному Саладину, что есть рыцарство: «…Скажи мне, славный и благородный воин, есть ли на землях последователей пророка Мухаммада войско, состоящее из одних эмиров? Представь себе целое войско, сотню или тысячу всадников – и все до единого эмиры… Тайна заключается в том, что каждый из наших рыцарей, хоть и служит королю, одновременно – сам себе король, по крайней мере – эмир… Наше войско – это войско эмиров и даже королей… Вы же – будь вы эмиры или даже могущественные визири – все вы в глубинах своих душ чувствуете себя рабами своих господ, как бы храбры вы ни были…».

Это, конечно, не исчерпывающее определение рыцарства, но здесь схвачена суть. Самый нищий рыцарь, не имеющий ничего кроме ржавой кольчуги, зазубренного меча и тощей клячи по достоинству равен королю, потому что и король – тоже рыцарь. Король может послать своих рыцарей на смерть, но он не может никого из них оскорбить хотя бы грубым словом. Рыцарство – это царственное воинство. За «рыцарским индивидуализмом» стоит тот факт, что каждый рыцарь – самостоятельная боевая единица.

Итак, мы привели ряд разрозненных и почти случайных высказываний относительно того, что есть рыцарство. Надеемся, стало заметно, насколько эта тема интересна и насколько она не разработана. Обратите внимание, все до единого высказывания принадлежат русским авторам XIX-XX веков. Перелопатив гору современной европейской литературы, посвящённой рыцарству, мы не нашли ничего достойного цитирования. Европейцы сейчас в лучшем случае – добросовестные хронисты, способные дать нам факты, но окончательно утратившие способность к их осмыслению. Это не случайно. Современный Запад болен либерализмом, а либерализм есть идеология принципиально антирыцарская.

Все современные западные фильмы, посвящённые рыцарству – антирыцарские по самой своей сути, их основная задача – как раз развенчание рыцарства. Например, «Царство Небесное», где главный герой – кузнец, волею судьбы, ставший рыцарем и оказавшийся круче всех благородных рыцарей. Мысль очень простая – любой может стать рыцарем, если он хороший человек. Нет никаких специфических рыцарских идеалов, не надо веками воспитывать военную аристократию в представлениях о чести, нет никакой особой рыцарской психологии, которую надо впитывать с молоком матери. В русском фильме ярл Биргер говорит о сути рыцарства: «Это не объяснить». Из американского фильма следует, что тут и объяснять нечего, никакого рыцарского духа не существует. К слову сказать, главный герой фильма «Царство Небесное» – Балиан Ибелинский был на самом деле не кузнецом, а представителем одного из самых знатных родов палестинской аристократии франков. Но американцам не привыкать проводить свои убогие мысли на основе откровенного вранья.

Таков же фильм «История рыцаря». Слуга выдаёт себя за рыцаря, присвоив родословную, и в итоге оказывается, что он лучше всех настоящих рыцарей. Таков же «Первый рыцарь», где сам Лонселот – голодранец, произвольно облачившийся в рыцарские доспехи.

Они не понимают главного: простолюдин может быть очень хорошим человеком, он может превосходить рыцаря по нравственным качествам, но рыцарем он не станет от того только, что оденется в железо. На воспитание настоящего рыцаря уходят века, требуются поколения предков, каждое из которых вносит что-то своё в развитие этого уникального психотипа. Конечно, в каждом рыцарском роду кто-то был первым, без поколений предков, но он потому таким и стал, что жил среди рыцарей, дышал рыцарским воздухом.

Рыцарство – это особая ментальность, сложившаяся на основе ментальности франков и благодаря особым условиям западного феодализма. Рыцарство – это прежде всего земельная аристократия, связанная между собой тонкими, но прочными нитями оммажей, то есть вассальных присяг. Настоящая аристократия – это всегда земельная аристократия. Рыцари никогда не жили в городах, страной городов была Италия, поэтому там никогда не было рыцарства. Рыцарь жил в замке, который доминировал над земельным наделом, населённым крестьянами. Крестьяне давали рыцарю хлеб, рыцарь давал им военную защиту. В своём замке рыцарь был очень одинок, отсюда пресловутый рыцарский индивидуализм. Но, защищая своих крестьян, рыцарь не мог спрятаться ни за чью спину, на нём лежала огромная личная ответственность, отсюда и представление о собственном достоинстве.

При этом несколько рыцарских наделов складывались в баронию, несколько бароний в графство, несколько графств в королевство. Каждый жил сам по себе, но одновременно являл собой органичную часть общего единства. Это уникальная система самоорганизации свободных людей, когда никто никого не «дёргает по пустякам», но все чем-то обязаны всем.

Теперь нам будет легче ответить на один из самых важных в рамках нашей темы вопросов.

Да потому что рыцарство сформировалось на основе земельной аристократии, а в период формирования русского государства у нас земельной аристократии не было. Киевская, то есть Днепровская Русь – городовая, торговая. Скандинавские саги называют Русь – «Гардарик», то есть «страна городов». Ключевский пишет, что «город – первый устроитель и руководитель её (Руси) исключительного быта, потом встретивший соперника в пришлом князе, но и при нём не потерявший важного значения… Города были созданы успехами внешней торговли Руси. Большинство из них вытянулось длинной цепью по главному торговому пути «из варяг в греки»».

Какова же была природа первоначальной нашей власти, правящей верхушки Руси? Вопрос опять проясняет Ключевский: «Главные торговые города Руси должны были сами взять на себя защиту своей торговли и торговых путей. Они начали вооружаться». «Варяги-скандинавы вошли в состав военно-промышленного класса, который стал складываться в IX веке по большим торговым городам Руси. На Западе дан – пират, у нас преимущественно вооружённый купец».