Лейтенант БКА Анатолий Плескачевский. Алъютант Президента БЦР Радослава Островского. Минск. Апрель, 1944 г.

Как говорилось выше, руководящим органом БКА с белорусской стороны был ее Штаб. Однако немцы не соглашались на такое название, и поэтому в официальных документах БЦР его было принято называть либо отдел, либо Главное управление БКА. На июнь 1944 года структура и руководство Штаба БКА была следующей:

— начальник Штаба (майор Ф. Кушель);

— его заместитель (капитан В. Микула);

— организационный отдел (С. Романчук);

— отдел пропаганды (В. Гутько);

— санитарный отдел (Прожога, позднее Г. Богданович);

— хозяйственный отдел (Плескачевский, позднее Я. Скуратович);

— общая канцелярия (А. Василеня)^{24}.

Главной задачей начальника Штаба была подготовка и проведение мобилизации в БКА. Когда мобилизация завершилась, президент БЦР своим декретом назначил Франца Кушеля командующим этим формированием. По всем вопросам, касающимся БКА, начальник штаба главного фюрера СС и полиции СС- оберштурмбаннфюрер Кляйнц связывался непосредственно с Кушелем. Обычно эти контакты осуществлялись через заместителя последнего капитана Виталия Микулу. Чтобы упростить эту процедуру, СС-группенфюрер фон Готтберг создал во второй половине июня 1944 года немецкий штаб связи, в составе одного майора, двух капитанов и четырех унтер-офицеров. Этот новый орган должен был располагаться в помещении Штаба БКА. В его задачи входило не только поддерживать связь между белорусами и немцами, но и «вникать во все нужды БКА и облегчать работу белорусского штаба по вопросам ее материального обеспечения»^{25}.

Основной проблемой БКА являлся недостаток командных кадров. Еще перед началом мобилизации Кушель обратил на это внимание президента БЦР Радослава Островского, сообщив ему, что белорусский офицерский корпус очень слаб, а кадровых офицеров нет вообще. В результате, к февралю-марту 1944 года потенциальными офицерами БКА могли стать: офицеры белорусской полиции и самообороны, которые к этому времени успели пройти подготовку на всевозможных курсах в Минске или в округах, а также бывшие офицеры Русской императорской, Польской и Красной армий. По словам Кушеля, «имелись еще и подпрапорщики запаса царской армии, однако, это были люди преклонного возраста, с военной точки зрения малопригодные и в большинстве своем чуждые белорусскому делу»^{26}.

В связи с тем, что белорусские командные кадры были очень слабы, БЦР приняла решение провести переподготовку имевшихся офицеров и унтер-офицеров. С этой целью в Минске открыли месячные курсы, рассчитанные на 50 офицеров и 150 унтер-офицеров. Курсы должны были проводиться один за другим, пока все потенциальные командиры не пройдут переподготовку. После этих курсов планировалось открытие офицерской школы с шестимесячным периодом обучения для новых кандидатов в офицеры. Поэтому в плане мобилизации БКА было предусмотрено прислать из каждого округа на курсы в Минск отобранных специально для этого офицеров и унтер-офицеров. С немецкой стороны начальником курсов переподготовки назначался СС- гауптштурмфюрер Шнайдер, который отчитывался только перед фон Готтбергом, с белорусской — капитан Виктор Чеботаревич. Первые курсы начались в середине марта 1944 года. Причем слушателей на них прибыло даже больше, чем рассчитывали — 50 офицеров и 200 унтер-офицеров. В первой половине апреля, после окончания курсов, все они сдали экзамен в присутствии фон Готтберга. После этого, в конце апреля, открылись вторые курсы^{27}.

Однако, по мнению руководства БКА, помимо переподготовки офицеров и унтер-офицеров, главной задачей Минских курсов было привлечение на них молодежи, которая еще не служила в армии. Получив согласие фон Готтберга, БЦР провела соответствующие пропагандистские мероприятия и, одновременно с третьими курсами переподготовки, во второй половине июня 1944 года была открыта офицерская школа, в которую приняли 250 кандидатов. В большинстве своем ими стали молодые люди с полным средним образованием и почти все состоявшие в СБМ. Как вспоминал один из слушателей школы, «это был в большинстве своем крестьянский элемент. Почти никто из них до этого не держал в руках оружие... Однако эта молодежь хорошо знала, где источники несчастий народа, и решила своими силами их ликвидировать. К занятиям в школе, пусть самым первым и элементарным, слушатели относились очень серьезно»^{28}.

Обучение должно было продолжаться шесть месяцев, после чего все слушатели могли получить первое офицерское звание. Этого, однако, не произошло, так как уже 29 июня 1944 года офицерскую школу эвакуировали из Минска в Вильнюс (Литва), чтобы ее слушатели не попали под удар наступающей Красной Армии. Со временем, все будущие офицеры были включены в так называемую Бригаду вспомогательной полиции «Зиглинг» («Schuma»-Brigade «Siegling»)^{29}.

Всего же с марта по июнь 1944 года на курсах в Минске прошли переподготовку около 150 офицеров и около 600 унтер-офицеров. В целом, с военной и политической точки зрения, это были очень хорошие командиры, полностью преданные идее создания национальных Белорусских вооруженных сил. Правда, для этого их было явно мало. Поэтому некоторые окружные начальники БКА пытались решить проблему недостатка командных кадров по-своему. Например, в Слуцком округе офицерские и унтер-офицерские звания присваивали наиболее отличившимся, соответственно, унтер-офицерам и рядовым. К апрелю 1944 года здесь уже насчитывалось 45 таких выдвиженцев. Тем не менее, как признавал окружной начальник БКА Степан Шнек, «в большинстве своем такие самородки были преданные народному делу, храбрые и самоотверженные, но слабые как командиры для организованной и дисциплинированной регулярной армии»^{30}.

По свидетельствам и Кушеля, и Шнека, и ряда других лиц, отсутствие необходимого количества командных кадров для строевых частей было не единственной проблемой такого характера. Так, БКА испытывала крайний недостаток офицеров и унтер-офицеров специальных армейских служб: саперов, связистов и разведчиков. Этих специалистов почти не было ни в одном батальоне. Что же касается интендантских и медицинских кадров, а также кадров военных чиновников, то их было достаточно. Еще одним слабым местом БКА являлось отсутствие необходимого количества военных юристов и офицеров-пропагандистов^{31}.

Курсанты офицерской школы БКА на занятиях. 1944 г.

Подразделение БКА (в крестьянской одежде). Весна 1944 г.

Выше уже говорилось, что Радослав Островский обязался обеспечить БКА обмундированием. По его замыслам, эти части должны были создаваться как так называемые «белые банды», чтобы бороться с партизанами их же методами. В результате, в чем люди пришли на призывные пункты, в том они и остались, а БЦР не имела возможности дать им обмундирование^{32}. Только в мае-июне 1944 года некоторые батальоны БКА, в основном в Минске, получили униформу немецкой полиции, а саперные батальоны — униформу саперов Вермахта. Большая же часть личного состава БКА носила собственную одежду и обувь, иногда довольно плохого состояния^{33}.

11 марта 1944 года инструкцией начальника Штаба БКА были введены знаки различия для этого формирования. 5 апреля, а затем 12 апреля 1944 года двумя постановлениями БЦР личному составу БКА присваивались офицерские и унтер-офицерские звания. А вскоре специальная комиссия подготовила проект обмундирования. Для каждого из 18 рангов, имевшихся в БКА, были разработаны варианты парадной, выходной, служебной и полевой униформы. Однако все эти проекты так и остались на бумаге. Единственным, что отличало белорусские формирования от других, одетых в такую же немецкую униформу, «восточных» частей, были знаки различия и символика. Так, у белорусов ими являлись: бело-красно-белый флаг, использование которого было официально разрешено генеральным комиссаром «Белоруссии» 27 июля 1942 года, герб «Погоня», и двойной «Ярыловский» крест. Все эти символы использовались в различных модификациях в качестве кокард, петлиц и нашивок на униформе^{34}.