"Самоуверенность губит наравне с неуверенностью, - звучал в голове Марена голос праотца. - Не позволяй гордыне сковать разум".

Принц Летар сделал шаг немного раньше, а меч отвел чуть шире... И клинок учителя, скользнув по стальной пластине нагрудного жилета, пронзил навылет правое плечо!

Над двором крепости взметнулись шумные выдохи и сдавленные возгласы, слившиеся в один. Наставник исполнил удар с такой точностью и скоростью, и таким изящным переходом, что ученики непроизвольно задержали дыхание, когда он не отошел в ожидаемую оборону.

Марен стиснул зубы. Рука ослабла, острая боль метнулась к локтю, к запястью, и погасла в сжатом кулаке, крепко сжавшем эфес; лицо осталось каменно спокойным. Острие маската принца уткнулось в песок арены; липкая струйка скользнула под рубахой, сперва согрев кожу, но вмиг став холодной, как лед.

На лице главного наставника вспыхнула самодовольная ухмылка.

- Может, стоит учиться у наставников? - он обвел учеников надменным взглядом, гордо расправляя плечи.

При этом хедмор чуть повернулся в ране, оплетая грудь Марена стальной сетью боли; принц медленно втянул воздух и сеть лопнула, боль отступила.

- Да, мэтр! - грянул нестройный хор.

И лишь четверо - Кригар, молчаливый Твеир и друзья из Грансена - сжали эфесы своих мечей, вынув и с силой вогнав их в ножны, ударив гардой о защитное кольцо устья. Звук потонул среди шума толпы, но Марен заметил движение и отчетливо уловил металлический щелчок. Они единственные поняли, что произошло.

- На сегодня хватит, все свободны, - главный наставник нарочито медленно тянул хедмор из плеча принца.

Кровь все быстрее пропитывала шерсть рубахи, струясь по предплечью. Первые капли показались из-под рукава. И когда мэтр, наконец, вытащил меч, принц легким привычным движением полоснул себя по запястью, отер клинок и убрал в ножны, лишь после этого позволив себе разжать немеющую ладонь.

А когда все разошлись, к главному наставнику приблизился мастер Дайнер, наблюдавший за боем.

- Не так уж он и хорош, - надменно хмыкнул мэтр Терин, заботливо вытирая окровавленную сталь. - Кровь Летар слабеет с каждым витком. Величие рода неизменно угасает. Похоже, Инген был последним "черным волком".

- Может быть, - в ответ пробормотал наставник "двуручников". - Может быть.

Дайнер окинул любопытным взглядом песок арены, что-то изучая и оценивая. Сделал шаг в одну сторону, затем в другую, будто к чему-то примеряясь. И мыском сапога прочертил полукруг прямо у ног мэтра.

- И когда лавина врагов иссякнет, станет ясно... - хитро подмигнул он, и довольный двинулся прочь.

Главный наставник не сразу понял его слова. Несколько мгновений стоял, с усмешкой разглядывая песок арены. И уголки губ медленно опускались, надменность сползала с лица.

- ...что никто не ступил в зону моего превосходства, - рассеянно пробормотал он под нос, механическим движением все еще поглаживая меч.

Понимание приходило мучительно больно, как и любая правда, и безжалостно било по самолюбию - его нога ни разу не ступила внутрь условного круга!

***

Принц Летар лежал на кровати, закинув левую руку под голову, и сквозь тьму разглядывал деревянные балки потолка. Правая рука вытянулась вдоль тела, а на плече, на белой повязке, проступило алое пятно. Боль иногда просыпалась, стараясь вонзить свои острые когти, но тут же затухала, разбиваясь о твердую волю.

Но принц не думал о недавнем поединке с главным наставником. В голове, словно стая ворон над ратным полем, выстраиваясь в более-менее понятный порядок, кружили слова мастера Дайнера о сравнении Зверей и Кровавых Богов. Не то чтобы он принял эту теорию, но прочтенные летописи наталкивали на определенные размышления...

К Старшим и Младшим Богам Перворожденные относились, как к красивым мифам. Все знали имена, признавали могущество, но никто не искал у них защиты или помощи. Не воздавали им и каких-либо особых почестей, не строили храмов. Перворожденные чтили предков, а единственным, кого действительно ставили над этой памятью, всегда оставался Маерен Ар - Великий Воин. Так повелось с Начала Времен.

Великий Воин всегда являлся в момент особой нужды, когда Мир не мог совладать с обрушившейся на него напастью. Он бился с Дикими драконами - еще на Заре Мира. А потом и с Кровавыми Богами - в Начале Времен. Говорят, что и несколько менее значимых войн, случившихся до Объединения Домов, не обошлись без его участия. Он всегда приходил из ниоткуда и точно так же - в никуда уходил. Он не имел рода, не имел прошлого - он просто "был", а затем "переставал быть".

И всегда его рука сжимала Черный Меч, Меч Воина - Зуб Дракона, как называли более изощренные летописцы. Черный, словно Истинная Ночь, гасящий на своем лезвии любые проявления света, выкованный из неизвестного вороненого материала. И даже даинсил [крепкое серебро], который чаще называли "драконьей сталью", он пронзал, словно воздух. По крайней мере, так гласили свитки.

Стальной ли его клинок? Наверняка не знал никто. По некоторым легендам, сам Айдомхар отломил шип со своей груди и принес в дар Великому Воину, чтобы тот создал меч, равных которому не было и не будет. Это произошло еще на Заре Мира, когда безумные Дикие драконы наводили ужас на все живое. И если верить свиткам, Черный Меч - теплый, не в пример стали, и живой - а не просто бездумное оружие. Некоторые утверждали, что Зуб Дракона обладает собственной Волей и не подчиняется никому, кроме хозяина.

Именно с тех давних пор, как верили все без исключения, когда Маерен Ар повернул свою Волю против судьбы, Древние драконы и признали Великого Воина. А Айдомхар лично научил призывать их... Такие могущественные, они никогда не жаждали единоличной власти. И они просто ушли, когда Мир, "подрос" и, словно ребенок, ставший мужчиной, перестал нуждаться в постоянном покровительстве. Но возвращались по первому зову Хозяина Черного Меча.

Так было и с Кровавыми Богами.

Тогда, говорят, Айдомхар явился первым, а с ним пришли: Элкером и Раэнсир. И Боги оказались не готовы к такому противостоянию. И даже их покровитель Морет, Хозяин Серых Граней - Проклятый Бог, как его ныне именуют в мире, - оказался не в силах им помочь.

Конечно, и Старшие, и Младшие Боги тоже не остались в стороне.

Не обошлось и без потерь. Много сил в борьбе отдал Радес и теперь его "взор" не проникал в Ардегралетт. Из Крылатых Змеев не смог уйти с братом и Раэнсир. Младший из Древних драконов остался в Сером Мире, уснул под Спящей горой и ждет, когда его вновь призовут. А смог его дыхания укрывает Ардегралетт от Гнева Эриана.

Но Кровавых Богов изгнали.

Одни говорили - в Ифре, другие, что в саму Бездну, к Томалеку, что для всех живых казалось страшнейшим... посмертием, если можно так выразиться. Ведь в Бездне - не живут и не умирают, а лишь существуют. В осознании себя. Бесконечно. В вечной хладной тьме, в ожидании Конца Времен... Даже Бесплотным, с рубежа Серых Граней, иногда удается вырваться в мир живых... Из лап Томалека не вырвешься.

Впрочем, если верить мифам, Владыку Хладной Тьмы остерегаются и все без исключения Старшие и Младшие Боги, но он никогда не проявлял какого-либо участия или заинтересованности в делах насущных. И вот это-то отстраненное безразличие и холодное спокойствие всегда ужасало своей непринужденной жестокостью - Владыку Бездны ничто не способно тронуть.

В отличие от других Темных, что после Исхода выступили на стороне Перворожденных: Дауры, Хозяйки Истинной Ночи, и ее верных спутников - близнецов Элеса и Радеса... Близнецами последних называли с натяжкой, лишь потому, что неразлучны... Братья не поддержали тогда Эриана в его Гневе, и их лучи не карали Перворожденных и всякого, кто хоть как-то использовал Дар Проклятого Бога. И "золотые клинки", оставшегося без поддержки Дневного Солнца, по сей день не в силах пробить пелену "дыхания Раэнсира", укрывшего Ардегралетт. И ни Бог Неба Хемаль, ни Богиня Ветров Венет, оказались не способны помочь старшему брату рассеять густую дымку... Даура могла быть спокойна: ее "дети" надежно защищены.