Сколько яда под этим прекрасным фасадом. Но я не повелась на это.

— Все, как обычно. Розыгрыш выпечки, украшение кексов, коф...

— Тайлоред предлагает розыгрыш полного макияжа. Ты можешь тоже поучаствовать в нем, — резко обрывает она меня.

Я делаю медленный вдох, чтобы успокоиться, и сжимаю руку, лежащую в кармане, в кулак. Она пытается достать меня. Я не доставлю ей такого удовольствия. Ухмылка на ее красных накрашенных губах — это все, что она получит от меня.

— Звучит здорово! — восклицаю я, сбив с нее спесь своим энтузиазмом. — Ты тоже участвуешь?

— Э, нет. Я — организатор всего этого, — усмехается она.

— Я просто подумала, что ты уже профессионал, чтобы предлагать свои услуги.

Ее ухмылка пропадает.

— Держи, — говорит Джордан, пододвигая ей ее чашку.

Он кладет свою руку в защитном жесте на мое плечо, ожидая ее ответный ехидный комментарий в мою сторону.

— Я профессионал, Эмили. Вижу, тебе этого не понять. Если ты когда-либо захочешь получить некоторые советы, как привлечь посетителей в свое кафе, дай мне знать. Я буду рада предложить тебе несколько советов о текущих тенденциях. Что-то чуть раньше девяностых. Будь уверена, ты участвуешь в розыгрыше. С новой внешностью, может быть, Адам захочет, чтобы ты вернулась.

Джордан сильно стискивает пальцы на моем плече, и я чувствую ярость, исходящую от него. Он собирается сказать что-то грязное и жестокое. Это не место для этого. Она того не стоит.

— Спасибо за предложение, Сара. Хорошего дня, — говорю вежливо.

Торжествующая улыбка расползается на ее губах, когда она постукивает пальцами, перед тем как уйти.

— Она сука, бл*дь. Не позволяй ей добраться до тебя, — Джордан шепчет мне на ухо. — Ты потрясающая, а Адам просто никчемный кусок дерьма.

Я киваю. Джордан целует мои волосы и топает прочь на кухню. Он выходит покурить, чтобы не вернуться и не придумать план, как вернуть Сару. Может быть, я и старшая сестра, но он защитник.

Нервная пара встает и крепко обнимается, молодая женщина растекается лужей у него на груди, а парень с довольным взглядом смотрит на ее мягкие черты. Он гладит ее по спине несколько раз, прежде чем помочь одеть пальто. Обматывает ярко-желтый шарф вокруг шеи и целует ее в лоб, прежде чем подойти к двери.

Девушка стоит неподвижно несколько мгновений, перед тем как он скрывается из виду, а затем она делает то, что заставляет меня забыть о Саре и ее словах. Она весело танцует, дергаясь и трясясь с ликованием. Улыбка, сияющая на ее лице, опьяняет. Настолько, что я чувствую, что мое сердце расцветает в груди. Неподдельная радость, пробираясь до костей, улыбкой отражается на лице. Кружки любви сегодня сотворили чудо.

Это моя любимая часть. Ее лицо — это маска чистого блаженства. Не фальшивая или принудительная — она естественная и натуральная. Я ловлю это тепло каждый день, даже если мне приходится стоять и потеть от сотен градусов жары или замерзать от сурового зимнего холода. Потому что я не чувствую ничего снаружи — я немею внутри. Бесчувственный, двигающийся по миру, взаимодействуя с немногочисленными людьми и не ощущающий ничего.

Смотреть на Эмили Гарнер — одно из моих наслаждений в жизни. Когда смотрю на нее — я чувствую. Никогда не разговаривал с ней и не заходил в ее кафе, но я наблюдаю за ней ежедневно из магазина напротив. У меня собственный мебельный магазин, где все делается на заказ. Все, что продается в моем магазине, я сделал и собрал собственными руками. Это приносит мне удовлетворение и спокойствие. Я хотел бы, чтобы работа приносила мне и радость, но это не так. Хотя, магазин действительно занимает мои мысли, но это необходимость.

— Ты снова делаешь это? — чрезмерно глубокий голос Клайда отвлекает меня от желанной картины.

— Иди на хер, — ворчу я и поворачиваюсь обратно, чтобы продолжить шлифовать простой, в стиле кантри, кухонный шкафчик.

— Просто поговори с девушкой, Гаррет.

Я качаю головой и продолжаю свою работу. Я не разговорчивый, и это то, что никогда не изменится. Опустив голову вниз, я концентрируюсь на кусочке красного дуба, сглаживая его. Я вхожу в ритм и забываю про Клайда.

Он хороший человек. Всегда пытающийся помочь напарнику, хотя у самого лишь дом на колесах в трейлерном парке (Прим. пер.: Стоянка с передвижными домами, установленными на постоянном месте, к которым подведены инженерные коммуникации (водопровод, канализация, электричество), для сдачи внаем малоимущим) в городской дыре Независимости. Он знал Дэрила, моего отца, в конце двадцатых годов они вместе создавали никель. Клайд вышел из этого дела, но не Дэрил. Вместо этого, он растил меня, чтобы взять на место Клайда.

Я хорош. Могу угнать машину за тридцать секунд, прикарманить твой бумажник, не забыв заехать по морде, вскрыть замок с закрытыми глазами и умею обращаться с оружием в случае необходимости. Это простые вещи. Я начал работать с Дэрилом, когда мне было двенадцать. Когда мне было восемнадцать, я стал единственным его напарником. Он не был очень хорошим лидером, а я был доминантом по натуре, так что мы вполне хорошо уживались. До тех пор, пока четыре года спустя, не случилось это…

Однажды ночью что-то пошло не так, Дэрилу дали пожизненное за убийство, и я обнаружил, что существует нечто более ценное, чем верность семьи. Сделка о сотрудничестве с правосудием. Я отсидел восемь из моих пятнадцати лет заключения. Мой срок сократило то, что я был примерным заключенным.

Клайд ждал меня за оградой тюрьмы и привел сюда, в этот странный, тихий Блаффсайд. Я открыл этот магазин спустя несколько недель, и ни разу не пожалел. Нет ничего, что заставило бы меня оглянуться назад или желать что-либо изменить. Я свободен, вот и все.

Я заканчиваю свой последний шкаф и бросаю взгляд на маленькое стеклянное окно в конце своей мастерской. Мой магазин связан с ней, но большую часть своего времени я провожу здесь.

Эмили закрывает свое кафе, а я в это время наблюдаю за ней. Я всегда здесь, чтобы увидеть, как она закрывает дверь по окончании рабочего дня в кафе, в три часа. Я не виню ее за то, что она уходит раньше остальных, ведь ее день начинается на рассвете. Девушка никогда не выглядит уставшей, хоть и знаю, что это так. Ее светлые волосы всегда подняты вверх, но к концу дня часть из них выпадает из прически и обрамляет идеальное лицо. Я никогда не видел ее глаза вблизи, но они светятся. Думаю, они зеленые.

Ни намека на макияж, потому что ей, блять, он не нужен. Ее нос идеально ровный, а рот широкий, губы полные. Эти проклятые щеки убивают меня каждый раз. Они мягкие и сливочные, левую же украшает глубокая ямочка, когда она улыбается.

Затем ее тело. Оно причина того, что пещерные люди выбивают на стенах. Я был достаточно удачлив, чтобы открыть свой магазин в мае и быть свидетелем, как Эмили все лето проходила в майке и шортах. Я провожу много времени на полу, работая. Прямо, как и сейчас. С этого ракурса кожа девушки кажется гладкой и безупречной. Я мужчина, поэтому, конечно, мой взгляд падает на ее грудь.

Они далеко не маленькие, а у меня массивные руки. Ее талия мягко переходит в округлые бедра, а затем и в длинные стройные ноги. Я хочу, чтобы они были обернуты вокруг меня. Я почти чувствую, как ее пятки упираются в мой зад, наблюдая, как она идет, махая жителям города.

Эмили слишком хороша для меня. Никогда не слышал ее голос, но уверен, что он может составить конкуренцию ангелу. Я не заслуживаю ангела в жизни. Я не заслуживаю ничего, тем более женщину, которая всегда останавливается, чтобы поговорить с пожилыми женщинами и раздает бесплатно сладости для каждого малыша, которого встречает. Она бескорыстная и добрая, чего я никогда не испытывал. Я пришел из мира, где каждый человек ожидает чего-то взамен.

Не Эмили.

Она охотно отдает, а в награду получает улыбки и доброту. Я наблюдаю за ней в течение шести месяцев, и знаю, что это факт.