Он нервно курил и проклинал себя. Вскоре послышался шум воды из-под крана. Это Светлана споласкивала руки. Затем она пришла и присела на свой стул лицом к Игорю. Он уже также надел свою белую тенниску, когда Светлана споласкивала руки.

- Ну, вот и всё, - сказала она, - Сейчас я тоже покурю с тобой. -

- Свет, ты прости меня, - вновь заговорил Игорь, глядя ей в глаза, - Я не хотел так... Не посчитай меня думающим лишь о себе... Так получилось... -

- Игорь, да не убивайся ты так, - она встала со стула и присела возле него на корточки, положив свои ладони ему на колени, - Я же не глупая... Я всё понимаю. -

- Всё-всё... Я больше не буду, - проговорил он, поднимая её и вставая сам, - Иди сядь и покури спокойно... А я ещё одну сейчас закурю и покурю с тобой. -

Он как всегда прикурил со Светланой от одной спички. Они курили некоторое время молча, выпуская дым в раскрытое окно.

- Игорь, - через какое-то время сказала Светлана, - Мне сегодня нужно будет уйти чуть раньше, потому, что в субботу садик работает на час меньше. Ты на меня не обидишься за это? -

- Да ты что? Разве я смогу? - откликнулся он, а в мыслях поблагодарил Светлану. Он интуитивно понял, что она, таким образом, помогает ему избавиться от своих переживаний перед ней за случившееся сегодня.

Вскоре Игорь закрыл окно. Светлана стояла уже у двери и поправляла кончиками пальцев свою причёску перед зеркалом. Он подошёл к ней.

- Ну вот, я и готова, - улыбнулась она ему и, положив руки ему на плечи, нежно чмокнула его в губы, - Ну что, пойдём?

Он кивнул, и она открыла дверь.

Возле выхода из больнички она как всегда попросила его поцеловать её. Игорь поцеловал любимую.

- Ну, до свидания, - улыбнулась она, и пошевелила пальцами, чуть подняв руку.

- Счастливо, - ответил Игорь, и, раскрыв дверь, как всегда сказал ей вслед громко, - До свидания, Светлана Ивановна. -

В палате Игорь лёг на свою постель и до самой ночи ругал и материл себя за случившееся. Чтобы никто не обратил на него особого внимания, он положил рядом с собой раскрытый самоучитель английского языка. Изредка он выходил покурить, но и в курилке он делал лишь то же самое, - ругал себя. И весь следующий день не принёс ему покоя от того же, хотя лицо его вовсе не выдавало никаких переживаний. Оно было у него уже внешней маской, а переживания терзали его душу внутри.

Но всё это время Игорь не только лишь ругал себя, переживая случившееся. Его аналитическое мышление просто не могло не участвовать в осмыслении произошедшего. После того, как его взрывной характер вызывал бурный поток ругани на себя, включалось аналитическое мышлкние, которое задавало ему разные вопросы, и он уже не мог не находить на них ответы.

В конце концов, он убедился в том, что из-за длительного перерыва в половой жизни, в его организме произошли своеобразные изменения. А искренние чувства любви показали, что его страстные эмоции за это время так обострились, что стали острее бритвы. И затупить их быстро ему просто невозможно. Они - самозатачивающиеся, и растут очень быстро, порой мгновенно. И в такие моменты мгновенного роста, они без малейшего напряжения перерезают нити самоконтроля его сознания.

Противопоставить им что-либо в это время уже невозможно. И Игорь убедился в этом сам, на своём горьком опыте в эту субботу. Следовательно, и доводить свои страсти до кипения ему уже совершенно непозволительно, потому что это будет лишь его эгоистическим желанием. А страдать от этого достанется его любимой.

Но допустить подобное ещё раз Игорь уже не мог. И он твёрдо решил, что пока он находится в рабских условиях зоны, он никогда больше не допустит того, что переступит этот рубеж в своей страсти к Светлане. И он сам сделал этот переход для себя запретным.

ОДИН ИЗ УЖАСОВ СОЦИАЛЬНОГО НЕВЕЖЕСТВА

В понедельник, как и всегда при входе в кабинет, Игорь сказал громкое "Здравствуйте, Светлана Ивановна", а потом уже, в их "укромном уголке", возле раковины умывальника, он и обнял её, и поцеловал. Светлана при этом как-то прижалась к нему уже всем своим телом, как, естественно, не задумываясь об этом, поступают лишь очень близкие люди. И руки её обнимали его за шею уже как-то особенно. Её объятие как бы само за себя говорило "он мой".

Игорь серьёзно посмотрел ей в глаза и спросил:

- Ты простила меня за то, что я не смог сдержать себя? -

- Ну, хватит уже вспоминать об этом, - тихо попросила она, и нежно провела ладонью по его щеке, - Я ведь не маленькая девочка и всё прекрасно понимаю. -

- Это получилось как-то машинально... Не думай, что я поступал так, думая лишь о себе. -

- Ну вот. Опять всё сначала, - укоризненно произнесла она, - Да хватит уже об этом. Дай мне слово, что больше не будешь этого вспоминать и говорить мне об этом. -

- Хорошо. Больше не буду, - сказал Игорь.

Работы в этот день у них было мало. Посетителей было тоже немного. Светлана лишь один раз выходила с кем-то из них в зубоврачебный кабинет, и то ненадолго. А из "рыжья" Игорю нужно было обработать лишь две коронки и один зуб. В общем, они много разговаривали, затрагивая самые разные темы.

- Вчера по телевизору была передача про космос, про ракеты, про космонавтов, - сообщила Светлана, - Очень интересная. -

- Серьёзно? Женщин тоже это интересует? - удивлённо спросил Игорь.

- А как же? Говорят, что наши дети в будущем будут летать на экскурсии куда-нибудь там... Ну... - и она неопределённо пошевелила кистью чуть поднятой руки, как бы показывая этим неопределённым жестом, куда будут летать эти экскурсии.

- Конечно, - заметил Игорь, - женщин всегда волнуют темы об их детях. Всё правильно. Наши дети будут шагать дальше нас. -

- Но я бы не хотела, чтобы мои дети туда шагали. Там ведь очень опасно. -

- Опасностей не меньше и на Земле. Мы и здесь ещё мало чего знаем. А подводный мир вообще мало изучен. Особенно глубоководный. Но и там рождается жизнь. Не знаю только, в муках или без них. -

- А я вот рожала, особо не мучаясь. А есть женщины, которые переносят такое, что и рожать им другой раз уже не хочется, - заметила Светлана.

- Хочется или не хочется, а рожают. Без этого и жизнь бы прекратилась. А о родовых муках знают все женщины. И идут на них добровольно. -

- Да ребёнок ещё в животе у тебя такой любимый. Так хочется его увидеть, приласкать. -

- У женщин любовь к своим детям дана от природы. От этого вам уж никуда не деться. А я вот вдруг вспомнил один ужасный случай, который вообще поражает своей трагедией. -

- Ой, расскажи, пожалуйста, - попросила Светлана, но в этот момент в коридоре раздался голос санитара, извещающий о том, что санчасть закрывается на обед.

- Расскажу. Но после обеда. -

Обедая, Игорь с благодарностью думал о Светлане. О том, как она быстро и умело разрешила терзавший его вопрос.

- Светка у меня просто умница. Не то, что я, дурак безмозглый. Да к тому же ещё и зэк паскудный. А она всё расставила по полочкам и отсекла всё ненужное. Молодчинка. Тот, кто любит, тот всегда поймёт. Не зря гласит народная мудрость. -

После обеда, целуя и лаская свою любимую в их "укромном уголке", Игорь сказал, глядя ей в глаза:

- Свет, если б ты знала, как я люблю тебя! -

- А я уже знаю, - и она прикрыла веки и чуть откинула голову для очередного поцелуя.

Когда они сидели уже за рабочим столом, и санчасть скоро должна была наполниться шумом пришедших зэков, Светлана, улыбаясь своей обворожительной улыбкой, сказала Игорю:

- Ну а теперь, расскажи мне эту ужасную историю, о которой ты упоминул перед обедом. Я всё это время, пока обедала, думала об этом. Ты как всегда разжёг во мне интерес. -

- Да. Сейчас расскажу. Эта история когда-то так поразила меня. А весь трагизм в том, что продиктован он был как бы материнской любовью. Но всё это было вызвано лишь невежеством. Невежество в жизни вообще, как я понял, страшно. А здесь невежество управляло матерью. Скорее всего - мамашей - потому что только так и можно её назвать. Хотя это ещё слишком мягко сказано. Но я не знаю других слов, которые бы подходили для таких любящих мам в кавычках.