- Это уже что-то непонятное, - подумал Игорь, вставая с кровати. Он мысленно вспомнил обо всём, что у него находится в тумбочке и в карманах халата. Всё было в норме, ничего "запретного". Игорь вышел из палаты, ожидая чего-либо непредвиденного, и увидел Михалыча, стоявшего у единственной самодельной лавочки, которая как бы пряталась в небольшом проёме стены, рядом с дверью складской комнаты. Игорь оглянулся и увидел, что зэк-санитар уже зашёл в свою каптёрку. Михалыч стоял, улыбаясь Игорю широкой улыбкой. Игорь подошёл к нему, и они поздоровались крепким рукопожатием.

- Давай здесь присядем, - предложил Михалыч, садясь на лавочку, на которой лежала небольшая хозяйственная сумка из тонкого тёмно-синего материала, с какими на воле люди ходят в магазин за продуктами, до половины чем-то заполненная. Игорь сел, всё ещё поражённый приходом Михалыча.

- Случилось что-нибудь? - спросил он, полагая, что "просто так" этого прихода не могло бы и быть.

- Конечно, случилось, - улыбнулся Михалыч, - Вот и пришёл тебя проведать. -

- Что-нибудь серьёзное? - насторожился Игорь.

- Сегодня утром хозяин собирал нас всех у себя, - объяснял Михалыч, - Сказал, что наш пятый отряд был признан лучшим отрядом за год, и занял первое не только в зоне, а среди всех колоний по области. -

- Ну и хорошо. Чё здесь плохого? -

- Да нет ничего плохого. Успокойся ты, - сказал Михалыч, видя насторожённость Игоря, - В том-то и дело, что лишь одно хорошее. -

- Ну и хорошо, - успокоился Игорь, - Поздравляю, Михалыч. -

- Это я тебя поздравляю, - улыбаясь, сказал тот, - Я-то знаю, что это, в основном твоя заслуга. Что это ты сделал это первое место. -

- Да и хрен с ним, с этим местом, но неплохо получилось. Не было бы тебя, - не было бы и меня. Не было бы и этого первого места, - ухмыльнулся Игорь.

- За это место хозяин сказал наградить помпобыта отряда внеочередным свиданием. -

- Да зачем оно мне? У меня старики могут лишь раз в году приезжать. И так одна свиданка у меня лишняя, и пропадает. -

- Вот я и отдам её Саньке Глазырину. Я его после тебя завхозом поставил, - сказал Михалыч, - А он меня уже просил о свиданке. А заменить её для тебя ничем нельзя. Иначе я заменил бы её тебе на какое-нибудь другое поощрение. Ты уж меня прости, что так получается. Я здесь не в силах что-то изменить. Хозяин всё сам порешил.

Я тебе тут быстренько кое-что собрал и принёс, - кивнул он на сумку, - Заберёшь потом. Да и мне, хозяин сказал, что за это две звезды накинут. Нужно только дождаться приказа. Бумаги уже отправили в Москву за подписями. Такие формальности. -

- Поздравляю, Михалыч, - протянул Игорь руку.

- Спасибо, - ответил тот, пожимая её, - А ты как здесь? Долго ещё лежать? -

- Наверное, ещё с месяц. Здесь, как я знаю, тубиков по два месяца на больничке держат. А что мне сделается? Лежу. Кормят диетой. Всё в норме. -

- Тут от тебя один паренёк ко мне приходил, к нам в отряд просился. Я его уже взял. -

- Спасибо, Михалыч. Он тебе с транспортом может хорошо помочь. -

- Ну, в общем, мне уже бежать надо, - улыбнулся Михалыч, - Есть какие-нибудь просьбы? -

- Есть одна, - сказал Игорь, - Михалыч, не приставай больше к Светке. -

- Хорошо, - Михалыч серьёзно посмотрел ему в глаза, - Всё понял. Ну, Игорь, выздоравливай. Пойду уже. А вот это забери. Только сумку я возьму. Я её у одной женщины за зоной взял. Надо вернуть. -

Игорь чуть ухмыльнулся, зная, что Михалыч может взять что-либо лишь у человека с близкими отношениями. А тот вытащил из сумки три целлофановых прозрачных пакета, в которых были какие-то продукты, и положил их рядом с Игорем.

- Спасибо, Михалыч. -

- Ну, всё, Игорь. Выздоравливай, - протянул тот руку.

- Счастливо, Михалыч. -

Они обменялись рукопожатием и встали с лавочки. Михалыч пошёл к выходу, а Игорь, проводив его взглядом до двери в конце коридора, взял с лавки пакеты и отправился в свою палату.

НЕСКОЛЬКО О РАБСТВЕ

В то утро после проверки Игорь взял из тумбочки старый полиэтиленовый пакет (новые они и на воле были ещё тогда дефицитом, по крайней мере, в Сибири), в который он уже сложил то, что считал нужным, и пошёл ложиться "на больничку". Калитка локалки больнички и дверь в барак больнички были уже открыты, потому что сразу же после утренней проверки из стационара выкатывали металлическую самодельную тележку, для доставки в стационар из столовой бачков с завтраком. И один из зэков-санитаров, со своими добровольными помощниками из зоны, которые, по-видимому, кое-что имели от этого для себя, уходил с этой тележкой в столовую. Тележку катили, естественно, помощники. И в столовую и обратно.

Игорь ещё по дороге откусивший и разжевавший кусочек от мускатного ореха, данного ему вчера Михалычем, проглотил его остатки и зашёл в барак больнички. Он подошёл к двери стационара и постучал в неё костяшками пальцев. После некоторого перерыва он вновь постучал. Через какое-то время послышался звук проворачивающегося в дверном замке ключа, и дверь приоткрылась. Зэк-санитар в белом халате, под которым была видна его зэковская одежда, спросил из образовавшегося проёма:

- Чё ломишься? -

- Сказали прийти на больничку ложиться, - ответил Игорь.

- Как фамилия, имя, отчество? -

- Григорьев Игорь Александрович, - ответил Игорь, хотя на левой стороне его груди, как и у всех зэков в зоне, была хорошо читаемая бирка с его фамилией именем и отчеством

- Щас узнаю. -

И дверь снова закрылась на ключ. Минут через пять дверь вновь открылась, и зэк-санитар впустил Игоря.

- Щас я те покажу твою шконку, - говорил он, идя впереди, - Устраивайся пока. А после завтрака, но не сразу, а через полчасика или побольше, зайдёшь к нам в каптёрку и получишь постельное и больничную одежду. А свою сдашь. -

Зайдя в третью дверь по левой стороне коридора, зэк-санитар указал Игорю пальцем на койку, сказав: - Вот здесь устраивайся, - и ушёл.

В палате с двумя окнами было восемь железных коек с тумбочками между ними у их изголовий, и три старых стула на ножках из тонких металлических трубок, с фанерными сидениями и спинками, которые были почти во всех столовых и кафе Союза. Напротив двери с правой стороны палаты на трёх койках уже лежали трое больных, укрывшиеся одеялами с головой. Это и были три "дедка", соседи Игоря по палате. Это были зэки в возрасте от пятидесяти до шестидесяти лет.

Койки и тумбочки в палате были такие же, как и во всех бараках в жилой зоне. И крашены они были также зелёной краской. Только койки были не двухъярусными, а одноярусными, стоящими спинками к стене, в которой было два окна. Койка Игоря оказалась средней из семи. Первая и седьмая из этих коек стояли у противоположных стен палаты, а те, которые стояли рядом с ними, были сдвинуты боками попарно. Средняя койка Игоря была одиночной, и его тумбочка была по левую сторону от её изголовья, поэтому, завтракая, Игорь сидел на своей кровати спиной к "дедкам". Восьмая койка стояла придвинутая боком к стене, которая была напротив окон, а её тумбочка стояла рядом с дверью, за пару шагов от её изголовья.

После завтрака, который прошёл в молчаливой обстановке, когда три "дедка" улеглись, вновь укрывшись с головой одеялами, Игорь понял, кто есть его соседи по палате.

- Попал как в могилу, - подумал он, - Но в такой тиши неплохо будет и английский повторить. -

Когда Игорь, переодевшись в больничные шмотки, пошёл в туалет покурить, он подумал, что нужно будет как-то принести из отряда свои тапочки, трикотажные штаны и майку-тенниску. Или, при случае, попросить кого-нибудь принести их.

В зоне трико и майку-тенниску можно было надевать только для спортивных игр. Но это бывало слишком редко. В зоне были две самодельных площадки для волейбола со старыми порванными и провисшими сетками. Одна была по правую сторону от торца клуба, у его стены, где не было окон, и одна в одной из локалок жилой зоны, где были отряды с промки. Но волейбольные мячи быстро рвались, а доставать новые было проблематично для зэков. В футбол зэки вообще не играли, сберегая свои силы для труда, который, как утверждали коммунисты, создал из обезьяны человека.