Глава 5. Новые переменные

Впрочем, я недооценивала мир, решив больше ничему не удивляться, потому что не прошло и пары недель, как я снова была вызвана в кабинет директора, и мне снова был устроен разнос, как в интеллектуальной сфере, так и эмоциональной. И если снаружи мистер Д’армэ выглядел как бесстрастный воспитатель, объясняющий глупым деточкам очевидные вещи, то внутри у него была просто буря раздражения и недовольства, пугавшая меня порой куда больше его слов. Но это то как раз было не очень удивительно, да и судя по рассказам, я не была такой уж особенной, многие побывали на моем месте, сидя в старом кресле и выслушивая много интересного о собственных умственных способностях. Просто в один момент моего разноса в директорском кабинете раздался тихий звук, и мистер Д’армэ подошёл к одной из картин на стене, приветствуя вызывающего, там у них произошёл короткий разговор, испортивший моё настроение окончательно. Ну надо же иметь наглость, вот так просто бросать ученика и идти беседовать на отвлечённую тему с кем-то там? А мне тут сидеть в неловкости и ждать? По-моему, это идёт вразрез со всякими правилами этикета. Меня так и подмывало взять просто и уйти, и я уже была на грани этого как вдруг, разговор, до этого меня вообще не привлекавший, перешёл на меня. Я удивлённо оторвала взгляд от дурацкой синей обивки кресла и развесила, как говорят, уши. На вопрос, кто это там у тебя сидит, мистер Эвиан Д’армэ с решительной миной ответил:

- Это? Это Алексия Майорс.

- Та самая Майорс? Внучка Джойля?

- Да, весьма хороший артефактор, подающий надежды я бы сказал.

Я потерялась на середине фразы и просто была настолько удивлена, что едва сдержалась от неприличного открывания рта. Он что только что сказал? Он же ненавидит меня, мои изделия и мои таланты? И не считает меня умнее табуретки? У него что какие-то проблемы с памятью? Или у меня со слухом? Дальше разговор снова возвратился к неинтересной теме их работы, но я видела, как мужчина поглядывал на меня из рамы и улыбался. Все ещё пребывая в глубоком шоке, я обратила свой взор на директора, но тот, словно бы и не было всего этого, продолжил наш разговор о моем изделии, а я просто не решилась спросить, с чего он меня так обласкал перед тем мужчиной. В конце моего посещения, я долго мялась перед дверью, не решаясь сказать.

- Говорите, Майорс.

- Мне нужно уехать на пять дней.

- Зачем?

- У моего друга, с которым мы выросли, он почти мне как семья, свадьба. Я обязана присутствовать там.

- Надеюсь не с вами?

- Нет, не с мной...

- Ну что ж... как вы будет отрабатывать пропущенные уроки?

- Я постараюсь.

- Хорошо, идите.

Я на пороге все же обернулась к нему:

- Вы правда считаете меня подающей надежды?

- После этого вопроса - нет. Свободны, Майорс.

Да уж... но эмоции не обманешь. Считает. Какой же вы странный субъект, мистер Д’армэ. Качая головой и недоумевая, я покинула обитель нового директора. Деревянные полы глухо звучали, когда я пробиралась по потемневшим коридорам к себе в комнату. Вот так все и обернулось... странно. Вэрт решил женится. Как же так?.. Когда? Как? Зачем?

Приглашение ждало меня на столе, там же, где я его и оставила, оно было подписано им лично, ниже чужим незнакомым мне женским подчерком было написано: «Жду с нетерпением нашей встречи». Снова вернуться туда, в деревню ло-укков... свадьба обычно у них длится три дня и ещё два дня необходимо на подготовку, так что по идее я должна уложится, а если и нет, то мне все равно. Это же Вэрт. Между ним и мистером Д’армэ я выберу его, это определённо. И все-таки меня терзали сомнения и даже ревность, что он собрался вот так рано женится, что вообще не свойственно ло-уккам. Они чтут семейную жизнь - это правда, но обычно это случается, когда оба уже созрели, а значит прожили достаточно. Они все долгожители, так что для них отложить свою семейную жизнь на тридцать-сорок лет вполне нормально, а оттого вдвойне странно, что Вэрт, никогда семейностью не отличавшийся, внезапно решил изменить своим привычкам. Как в человеческом мире, случайно поставить на карту третью переменную они тоже не могли, у них там все это строго, и дети просто так без обряда не заводятся, так что это тоже не вариант. Ну разве что Вэрт влюбился?..

Руки похолодели, приглашение выпало из рук и мягко приземлилась на ковёр. А это больно осознавать, что он больше не мой... я закрыла лицо руками, по щекам потекли слезы.

Я воспринимала Вэрта как часть семьи, как бабушку, или кого-то очень родного и близкого мне. Однако со мной сыграло злую шутку то, что Вэрт не был мне братом, да, наша кровь была связана, это делало нас очень близкими, но все-таки не родными братом и сестрой. Сейчас я вспоминаю, что произошло в то лето перед окончанием академии, мне становится стыдно, но я понимаю, что просто не могла по-другому. Я была привязана к Вэрту, привязана так сильно, что тогда, в то лето просто не смогла разделить мою любовь к нему как к родному человеку и как к мужчине. Когда он осознал, что я практически готова признаться ему в любви, он провёл со мной долгую беседу и объяснил, что не смотря на то, что он осознает эти мои чувства и даже готов бы принять, но все равно я для него младшая сестра, на которую он не сможет смотреть иначе. Чудом тогда я смогла тоже это осознать и попытаться разделить... истинно чудом.

До сих пор я ловлю себя на мысли, что мне было бы хорошо, стань Вэрт моим мужем, я была бы рада, но постепенно та первая влюблённость угасала, оставляя теплоту, нежность, досаду за свою несдержанность и... чувство собственности. Вэрт был моим. С самой нашей первой встречи, когда мы оба были совсем детьми, я присвоила его себе и с тех пор мы практически не разлучались, потому что даже если нас разделяли расстояния, никто не в силах был разделить нашу кровь. Никто.

Я упала на кровать, подтягивая ноги к груди и подымая правую руку к лицу. Тонкий шрам и целая жизнь, вот что мне было подарено той зимой... История эта была банальна и книжна, словно я её придумала, пару разу я пыталась ей поделиться, также в детстве, но натыкалась на смешки и понимающие улыбки, так что разучилась её рассказывать, да и не особо потом горела желанием. Ло-укки жили своей жизнью, в их деревню нельзя попасть просто так, они мало контактируют с миром и редко покидают пределы своей земли, так что люди многие даже не подозревают о них.

Сказание о нашей встречи с Вэртом состоялось в тот год, когда мне исполнилось шесть, я была в меру избалованной девочкой, радостно прыгающей вокруг старого поместья и играющей в свои фарфоровые куклы. Поместье было старо и обтрёпано и стояло недалеко от портала, ведущего в деревню ло-укков, но я тогда, конечно, этого не знала, однако в лес все равно не заходила, я была настоящей трусихой. Гуляла я часто одна, так как обычно за мной должна была присматривать бабушка, но она этого не любила, перекладывая ответственность на слуг, а те либо засыпали, либо я ловко убегала от них розовым ураганом в рюшечках. Мои родители тогда ещё были живы, так и дедушка, но последний в силу своей профессии много времени проводил в мастерской, и ему было не до детских игр, хотя и многие вечера он усиленно занимался со мной. Мои родители, Элия и Тэренс, не были артефакторами, маме не передался этот дар от дедушки, а мой собственный отец вообще не обладал даром. Он был архивариусом Королевской Библиотеки, и только из-за такой должности ему вообще разрешили приблизиться к моей матери. Мама даром обладала, но целительским, и, как я подозреваю, в ней тоже была эмпатия, но слабее, чем у меня. И наверняка, у меня тоже она должна была быть слабой, если бы не встреча с одним синекожим мальчуганом как-то по утру.

Тогда выпал первый снег, на улице было прохладно, но я все равно выбежала на хрустящий снежок в платье и туфельках, и бегая по облысевшему саду, я наткнулась на мальчишку, задумчиво ходящего вокруг и все разглядывающего. Меня тогда не смутила его внешность, я представилась, и мы начали играть в госпожу и её слугу. Вэрт играл с удовольствием, впитывая мои эмоции, коими я фонтанировала на всю округу. Он рассказал, что живёт в лесу, но если не идти по тропе, то можно заблудится и погибнуть, потому что лес волшебный. Я, конечно, же ему не поверила, но когда он в запале решил меня переубедить и предложил проверить, я легко согласилась.