— Рада конечно, просто я так привязалась к Августу. К тому же...
— Что?
— Это глупость конечно, но чуть больше недели назад у меня было в хозяйстве полтора хвоста, а теперь получается — ни одного.
— Полтора хвоста?
— Не бери в голову, это так... мои личные заморочки. Так почему девочки не летят с тобой обратно в Англию?
— Лидия разочарована лондонской погодой, а у Кэтти в городе почти не проходит насморк. Да ещё...
Дальше Луиза слушала вполуха. Ей придётся вернуть Августа! За семь месяцев она так к нему привязалась, начала считать своим, а теперь пришло время прощаться. Кэтти обожает кота, она наверняка ждёт не дождётся встречи с любимцем...
Договорившись с Коннором, что Рождество они встретят у неё и заодно заберут Августа, Луиза положила трубку. Вот так. Теперь не будет ни одного кота ни дома, ни на улице. Сначала пропал Бандит, а теперь и Август возвращается домой. Она снова останется одна.
Рождество пролетело незаметно. Радость от встречи с роднёй, праздничные хлопоты, покупка и вручение подарков — всё сплелось в один радужной блестящий клубок, а потом вдруг клубок исчез, сверкнув напоследок яркими нитями последних насыщенных дней, и наступили предновогодние будни.
В доме стало пусто и тихо без лёгкой кошачьей поступи, в ванной лежала осиротевшая, забытая щётка для вычесывания, а в кухне под столом с грустным перезвоном жаловался на судьбу мячик. Толкнув игрушку ногой и послушав как внутри позвякивают бубенчики, Луиза вздохнула. Августа увезли ещё вчера, а сегодня она уже по нему невыносимо скучает. Коннор, заметив, как мать привязалась к животному, предложил ей завести котёнка, он даже нашёл телефон питомника, где покупали Августа. После праздников они договорились съездить и посмотреть котят.
Луиза была не против, впервые в жизни она почувствовала, что кот ей просто необходим. Раньше она относилась к ним с равнодушием, как к кому-то, о ком нужно заботиться, только убирать и кормить. А теперь поняла, что кошки отдают взамен за заботу себя. Свою компанию, своё присутствие в пустой комнате, свою жизнь. Они скрашивают одинокому человеку существование только одним своим появлением, даже если просто спят на диване, свернувшись клубком. С уходом Августа, этого пушистого добряка, Луиза оценила его компанию по достоинству, и поняла, что ей нужен кот.
Утром она убрала стоящую на террасе миску, выбросила её вместе с замерзшим кормом. На снегу множество человеческих следов и ни одного кошачьего. Возле дороги в это время сидел рыжий кот, с любопытством разгядывающий происходящее на террасе. Его врага номер один больше не было, и он спокойно сидел, не боясь, что из-под крыльца вылетит чёрная молния, жаждущая драки.
До Нового Года осталось всего четыре дня, а потом у неё будет новый кот. Августа она теперь сможет видеть, когда будет у сына в гостях, а Бандит останется только в её воспоминаниях. Да ещё на одной из фотографий. Луиза тогда снимала своего любимого пушистика, который разомлев от жары, валялся на спине, вольготно раскинувшись на дощатом полу террасы. А Бандит случайно попал в кадр, сидя чуть в стороне от дома. Он словно знал, что его снимают и, казалось, смотрел прямо в объектив. Сидел прямо, ровно поставив лапки с белыми носочками, и, прищурив глаза от солнца, позировал. Его короткий хвост одиноко лежал на траве, так и не достав до передних лап, которые кошки обычно им прикрывают. Бандит, похоже, повидал много бед, большая часть которых пришлась со стороны людей. Но почему-то именно у Луизы он прижился, ночевал под крыльцом, научился уживаться с Августом, вот только в руки так и не дался.
Закрыв альбом с фотографиями, Луиза со вздохом вернулась к работе.
Почти все дома по соседству сверкали. Яркие гирлянды, украшающие их фасады, тонкими лозами оплетали опорные столбы крылечек, свешивались с карнизов, вились вокруг оконных рам, и сияли разноцветными огнями. На некоторых домах лампочки мигали и часто сменяли цвета, на других степенно перемигивались, плавно угасая в одном цвете и столь же плавно загораясь в другом. На дверях, источая терпкий аромат хвои, висели рождественские венки, сплетенные из множества разных материалов, основными из которых всегда были еловые ветви. В окнах изредка мелькали силуэты людей, готовящихся к празднику.
Над улицей парило предпраздничное веселье, казалось, если прислушаться, можно услышать детский смех, ранние взрывы хлопушек и шелест упаковочной бумаги для подарков.
Последние приготовления были в самом разгаре, на часах только пять часов вечера, а Луиза стояла возле мусорного бака с пакетом в руках. Через пару часов она должна ехать к гости с старой подруге, у которой и встретит Новый Год. Подруга тоже была популярным писателем, и гости, приглашённые в её резиденцию подбирались сплошь по списку "полезных" людей. Исключительно труженики издательского бизнеса. Луиза не горела желанием оказаться среди людей, больше напоминающих ей каменных истуканов, с текстовым редактором и калькулятором вместо сердца, но иной альтернативой было полное одиночество дома. Сын с семьёй отправились к родителям Лидии, а немногочисленные приятели в основном праздновали в семейном кругу.
Перед началом сборов, она вспомнила о мусоре, и неожиданно решила вынести его прямо сейчас. И не пожалела. Вокруг, на пустой, тихой улице царил покой. Дома переливались, словно стараяясь перещеголять друг друга обилием ярких красок. Ветра не было, лёгкий морозец пощипывал щёки, а с неба падали редкие крупные снежинки. Они медленно планировали в воздухе, оствечивая от света гирлянд то зелёным, то жёлтым, то красным цветом. Атмосфера полного умиротворения царила вокруг, и Луиза с лёгкой улыбкой осматривалась, наслаждаясь погодой и надеясь проникнуться новогодним настроением. Откуда-то прилетел аппетитный аромат имбирного печенья. А её сегодня будут потчевать скучными разговорами и сверхизысканными тарталетками с лососиной.
На появившееся было благодушное настроение нашла тень. Луиза засунула мешок с мусором в бак и поспешила домой.
Застегнув последнюю пуговицу на пальто, женщина посмотрелась в зеркало. Укладка и макияж были безупречны. Пепельные, с проседью, волосы собраны в аккуратный пучок, челка, якобы небрежно отброшена со лба, на щеках лёгкий персиковый румянец, глаза подведены, неяркая помада матово мерцает в полумраке коридора. Луиза довольно улыбнулась. Пусть этот вечер не слишком прельщает её, но, по крайней мере, выглядеть она будет достойно.
Подхватив со столика возле двери сумочку и ключи, она вышла на крыльцо.
Жёлтый автомобиль такси уже стоял перед домом. Снегопад постепенно разошёлся, снежинки стали крупнее, словно мотыльки они кружились в воздухе и медленно, но верно укутывали землю более плотным покрывалом. В свете фонарей свежий снег жемчужно мерцал, создавая поистине сказочную обстановку.
На соседней улице кто-то нетерпеливый запустил фейрверк. Над домом напротив расцвёл огненно-красный цветок, секунду спустя рассыпавшийся жёлтыми искрами. За ним последовал зелёный, потом синий. Луиза восхищённо замерла, разглядывая первого вестника нового года. Снова и снова ночь расцвечивали яркие краски, то и дело один диковинный цветок сменялся другим, а потом сверкающей спиралью, тут же взрывающейся миллионами искр.
Когда салют закончился, она ещё с минуту разглядывала опустевшее небо, пока водитель такси нетерпеливо не помигал фарами, устав ждать замечтавшуюся клиентку. Луиза опустила взгляд, подняла воротник пальто. И замерла.
От дороги к дому вела тонкая цепочка следов. На свежем снегу их было хорошо видно — они были единственными, следы самой Луизы давно замело.
С замеревшим сердцем женщина скользила взглядом по этой цепочке. Следы добрались до крыльца, вот первая ступенька, вторая, третья... И Бандит, сжавшийся в комок, возле резной балясины перил, ограждающих террасу. Испуганный взгляд, разорванное ухо, всё в засохшей крови, множество царапин, пересекающих морду во всех направлениях. Весь всклокоченный, грязный, сидит, вжав голову в плечи, дрожит мелкой дрожью. И не убегает.
