- Fuck, - зашипел он, почувствовав, какая она влажная. Соблазн продолжал расти, и он понял, что неосознанно трется о нее бедрами. Но тут, к его восторгу, Белла приподняла свои бедра, чтобы оказаться ближе к нему.
- Эдвард, - застонала она и снова запустила пальцы в его волосы.
- Белла, - прошептал он в ответ и схватил ее за бедра, чтобы прекратить их движения.
- Я собираюсь…- начал он, но оборвал предложение. Белла поняла, что он хотел сказать.
Эдвард взял презерватив и открыл упаковку так, как показывал ему брат. Он чувствовал себя полным придурком, пока пытался натянуть латекс, но в конце концов, у него получилось.
- Ты в порядке, Беллз? – спросил он, устраиваясь у ее входа. Ему надо было сдерживать себя, потом у что даже несмотря на презерватив он чувствовал, как она горячая и влажная. Ему потребовалась вся сила воли, чтобы не ворваться в нее резким движением.
- Да, а ты в порядке? – спросила она с томной улыбкой на лице. Они оба были покрыты тонким слоем пота и тяжело дышали, а Эдвард любовался бисеринками влаги на ее лбу.
- Прекрасно, - ответил он и медленно начал входить в нее. Рот Беллы приоткрылся, когда она почувствовала его головку в себе. Он старался не причинить ей боль и продолжал медленно и осторожно продвигаться внутрь, пока не оказался в ней наполовину.
- Белла? – простонал он. Сейчас Эдвард испытывал чувства, неведомые ему раньше. Все было идеально. Она была настолько лучше его собственной руки. Хотя ту даже сравнения неуместны. Она была такая влажная, такая горячая…и такая тугая.
- Да! – закричала она, и слезы покатились по ее лицу. Он сцеловал соленые капельки и спросил у нее, может ли он продолжать. Когда она кивнула, и он вошел в нее на всю глубину. Его рот приоткрылся, когда волна ощущений затопила его.
Такие сильные чувства.
Медленные толчки продолжались пять минут, но потом Эдвард не выдержал. Он кончил так сильно, как никогда прежде, но, отстранившись от Беллы, он почувствовал себя виноватым.
Выбросив презерватив, он лег рядом с Беллой и притянул ее к себе.
- Прости меня, - извинился он, и Белла усмехнулась.
- Почему ты извиняешься? Я знала, что будет больно, но было не так уж плохо. К концу стало даже приятно.
- Правда? – спросил он, не в силах скрыть свою радость от услышанного.
- Да. Ты был не так плох.
- Спасибо, Белла. Хочешь, подам тебе твою пижаму.
- Да, спасибо, это было бы здорово.
- Мне не сложно, Беллз…совсем не сложно.
***
Глава 11
В воскресенье утром Эдвард вздрогнул и тут же проснулся, но это произошло не из-за какого-то сна или кошмара. Он проснулся, потому что почувствовал, как Белла перевернулась на другую сторону кровати, а это было последним, чего он хотел. Он было потянулся, чтобы обнять ее, но не стал этого делать.
Во сне, свернувшись в клубочек, она казалась такой умиротворенной. Он не мог видеть ее лица со своего места, но мог представить спокойствие, которое на нем отображалось.
После этого он просто лежал с открытыми глазами. Эдвард был одним из тех людей, которые, если уж проснулись, то не уснут до следующей ночи.
Он наблюдал за спящей Беллой, загипнотизированный изгибами ее спины. Он испытывал невероятно сильное желание провести пальцами по ее позвоночнику. С места, где он лежал, он мог видеть шрамы, оставшиеся после ветряной оспы, которой она переболела в шесть лет.
Их матери попросили обоих не чесаться. Но чего они ждали? Черт, они не могли даже держать Эдварда вдали от Беллы, когда та подхватила ветрянку, и пришла к нему, заразив и его.
Если вы задумаетесь над этим, то поймете, что это очень мило. Только представьте себе шестилетнего Эдварда Каллена, устраивающего истерику из-за того, что он не может навестить своего больного лучшего друга, а потом, в свою очередь, тоже заболевает, что делает его невероятно счастливым, и не только потому что не нужно ходить в школу, но еще и потому, что можно провести время с Беллой.
Эдвард тихонько захихикал, неосознанно проводя пальцами между небольшими круглыми шрамами, вспоминая, как помогал чесать ей те участки, до которых Белла не могла сама дотянуться и как она делала для него то же самое.
Он перестал трогать Беллу, когда она зашевелилась во сне. С ее губ сорвался тихий стон, прежде чем она повернулась лицом к Эдварду. Он улыбнулся шире, ощущая тепло ее тела. Обняв одной рукой ее талию, вторую он запустил в ее спутанные волосы. Они запутались еще вчера, но все равно были мягкими и шелковистыми в его грубых пальцах. Волосы все еще пахли клубникой.
Эдвард снова улыбнулся, вдыхая сладкий, фруктовый аромат.
Она всегда пользовалась клубничным шампунем. Эдвард никогда не понимал женщин, которые используют продукцию из-за которой они пахнут, как конфеты; ему никогда это не нравилось, но ему нравился этот аромат на Белле. Он успокаивал и опьянял его.
Эдвард тихо рассмеялся, когда изо рта Беллы ему на грудь стали капать слюни. Если бы это был кто-то другой, то это вызвало бы у него отвращение, но после того, когда Белла просыпалась из-за мучивших ее кошмаров среди ночи, это было даже хорошо и значило, что Белла крепко спит. Именно это заставляло забыть Эдварда о теплой слюне, стекающей к его пупку.
Руку Эдварда стали сводить судороги под весом тела Беллы, но он не мог найти в себе ни сил, ни желания даже пошевелиться, несмотря на неудобное положение. Он был счастлив находиться там, где он был. В тот момент он был счастлив держать Беллу в своих объятиях, но быстрый взгляд на будильник напомнил, что ему пора начинать день. Эдварду предстояло еще придумать рекламу для новой зубной пасты для детей.
Он повернулся к Белле и, снова бросив взгляд на будильник, застонал. Эдвард знал, что должен вставать, но перспектива проваляться весь день в кровати с Беллой выглядела намного лучше.
Эдвард медленно вытащил руку из-под Беллы и встал с кровати. Он улыбнулся, наблюдая, как Белла прижалась к его подушке, обняв ее руками. Но тут же поежился, заметив синяки на ее руках после вчерашнего вечера. Он был груб с ней, но Белла ни разу не попросила его остановиться, даже когда кричала от боли, но он все равно чувствовал себя ужасно, смотря на фиолетовые следы от пальцев на ее бедрах, и знакомые следы засосов на ее шее.
Как только Эдвард отошел чуть дальше от кровати, он потянулся и застонал, когда тепло разлилось по его телу. Все болело, но это была приятная боль. Эммет точно назвал бы это “хорошей болью“. Это была такая боль, которая говорила, что у тебя был замечательный секс прошлой ночью. В случае Эдварда, четыре порции потрясающего секса за предыдущий день.
Все мышцы были напряжены, кости болели так, словно он пахал весь день. Чувствуя все это, Эдвард по дороге в ванную еще шире улыбался. Зайдя в гостиную, он остановился, чтобы насладиться беспорядком, который они с Беллой устроили. Кушетка была сдвинута на несколько футов от места, где должна была стоять, подушки валялись на полу, вместе с виноградом, которым Эдвард бросался в Беллу во время обеда, и который позже растоптал, направляясь в спальню.
В его голове стали вспыхивать изображения Беллы и его самого. Закрывая глаза, он видел Беллу: она опиралась на подлокотник кушетки пока он трахал ее, схватив за волосы и притягивая ближе к себе.
С того места, где он стоял, он видел кухню, и еще больше изображений появлялось в его голове. Белла, прижатая к холодильнику. Белла на коленях, ублажает Эдварда своим ротиком. Белла лежит на столе и извивается всем телом, пока Эдвард пробует на вкус каждую клеточку ее плоти.
К тому времени, как ноги привели его в душ, он был твердым, как алмаз.
Пока Эдвард чистил зубы, он не мог избавиться от картинок в своей голове, которые только делали его еще тверже. Даже под струями горячей воды он не мог выкинуть ее образ из головы. Вода напоминала ему о том, что ее волосы были влажными, пока он брал ее на кушетке. Горячая вода напоминала ему о прикосновениях Беллы – мягких, успокаивающих и теплых.
