Втерев немного лосьона в руку, Эдвард снова провел ладонью вниз по своему напряженному члену, заметив при этом, что лосьон придает коже мягкости…так гораздо приятнее. Его рука начала двигаться быстрее, и через минуту он выплеснул все, что сумело накопить его молодое тело. Медленно возвращаясь с девятого неба, он думал: а делают ли девчонки нечто подобное?

В шестнадцать лет он потерял девственность с Беллой, но в семнадцать он наконец занялся сексом со своей тогдашней подружкой, Джессикой Стенли, с которой они учились вместе в школе. Она была красивой, не то, чтобы прям уж очень красивой, но смотреть на нее было приятно.

Это был первый раз, когда он почувствовал и услышал, как кончает девушка. Он трахал ее пальцами на заднем сидении своей машины, и она была такой теплой, влажной и готовой для него. В тот момент, когда его пальцы скользнули в нее, он понял: вот оно, именно об этом все и говорят. В принципе, его первый раз с Беллой был совсем не плох, но тогда это было скорее экспериментом. В тот раз они понятия не имели, что делать, но с того момента Эдвард много читал и разговаривал про это со своим старшим братом. И для него не было ничего лучше, чем доставлять девушке наслаждение. Он с восхищением смотрел, как тело Джессики дрожит, чувствовал, как сжимаются стенки ее киски под его пальцами, и слышал, как его имя, его гребаное имя, срывается с ее губ. Без сомнений, это было самое поразительное из всего, что он когда либо видел. После этого Эдвард все время искал этого: выражение чистого экстаза, которое появляется на лице женщины, когда она кончает.

Видеть, как Белла достигает вершины наслаждения, было невероятно. Раньше у него никогда не было такой возможности. Их первый раз закончился для Беллы слишком быстро, и она даже не успела до конца осознать тот факт, что они занимались сексом, не говоря уже об остальном. Но последние несколько раз были просто незабываемы. Ее глаза закатывались к затылку, рот открывался, и она закидывала назад голову, открывая вид на свою шейку, ее грудь выдавалась вперед, а все тело дожало, будто лист на ветру. Это было самое сексуальное зрелище из всего, что он когда-либо видел.

Поэтому когда он вытащил из шапки букву О, его разуму понадобилась всего несколько секунд, чтобы вытолкнуть на поверхность слово оргазм. Это была мгновенная мысль, но он не просто хотел заставить ее кончить, а хотел, чтобы она чувствовала, будто все тело пылает, будто она теряет контроль над собой. Хотел, чтобы эти ощущения затмили все, испытанное ею прежде.

О женских струйных оргазмах он узнал на курсе сексуального образования в колледже. Если правильно стимулировать точку G, женщина кончит. И не просто кончит, а прольется, как мужчина. Ее тело будет трястись так, будто у нее судороги. Эдвард помнит, как сидел в аудитории и слушал, как профессор говорил, что женщину еще может около минуты так трясти, пока ошеломительной силы оргазм будет волнами накатывать на нее.

Это Эдвард и хотел увидеть в субботу. Он хотел видеть, как Белла будет биться в конвульсиях, слышать, как она будет кричать. Кричать так, будто каждая клеточка ее тела трясется, так, будто через каждый ее нерв пробегают электрические разряды.

И когда Белла приняла его формальный вызов, для Эдварда это было словно ответ на молитвы. Можете назвать его жадным, но он хотел заполучить как можно больше букв. Он обожал доставлять удовольствие. Не поймите неправильно, он и сам любил получать удовлетворение, но наблюдать, как женщина теряет контроль над своими чувствами, и все из-за него…это совершенно особое наслаждение.

После того, как вызов был брошен, Эдвард исчез до конца дня, и образ Беллы, гуляющей с выражением восхищения на лице, постоянно проникал в его голову. Он купил кое-какие продукты и зашел в местный фермерский магазинчик за маленькой бутылочкой масла виноградной косточки. Оно пригодится ему для того, что он запланировал на субботу.

К тому времени, как он вернулся домой тем вечером, Белла уже приготовила ужин: курицу и овощи, но Эдвард, который не ел до этого весь день, буквально набросился на них, и Белла не преминула заметить, что нужно тщательнее жевать.

Понедельник прошел без каких-либо примечательных событий. На работу он одел водолазку, чтобы спрятать следы от укусов Беллы, которые к утру понедельника уже покраснели. Никто не доставал его по этому поводу, что не было удивительно, так как на работе он предпочитал держаться сам по себе и только иногда общался с коллегами, когда встречал их в коридорах.

Единственная, с кем он разговаривал, была его кузина Элис, которая по совместительству являлась и его помощницей. Да, то, что он нанял ее на работу в качестве своей ассистентки, было явным проявлением протекционизма, но Эдвард не знал никого, кто бы лучше подходил для этой работы и был бы более организован, чем Элис. Но скоро он потеряет ее, и ему придется заменить Элис кем-то другим после того, как она в сентябре выйдет замуж за своего школьного возлюбленного, Джаспера Хейла.

Вторник и среда прошли так же быстро, как обычно и проходят вторник и среда, то есть, эти дни тянулись целую вечность, и трехчасовое совещание вечером среды никак не помогало. Очевидно, его партнеры считали, что заяц, который преследует зайчиху в купальнике, это слишком рисковый ход. Эдвард на протяжении всего совещания только разочарованно качал головой.

Четверг обернулся для Эдварда довольно неплохим днем, но это скорее благодаря дому, а не работе. Когда он вернулся с работы домой, Белла занималась йогой в гостиной. Он зачарованно наблюдал за тем, как она наклоняется вперед, выпрямив ноги, головой дотрагивается до пола, а руками обхватывает лодыжки.

- Как называется это движение? – спросил он, удивив ее, но не разрушив момента.

Тяжело дыша, она проговорила:

- Pras?ritap?dott?n?sana.

- Pras?rita-чего?

- Это означает интенсивное растяжение ног.

Через тридцать секунд она встала и сделала мостик. Он видел, как она делал это много раз, но сейчас что-то изменилось. Может, он извращенец, но он видел, как опадают и поднимаются мышцы ее таза в ритме с дыханием.

- Делаешь Кегеля, я вижу! – поддразнил он, и он тут же велела ему отвалить.

В пятницу вечером они сидели перед телевизором, ели попкорн и смотрели первый сезон сериала «Офис».

- Что? – спросил Эдвард, заметив, что Белла постоянно вздыхает.

- Ничего. Просто Джим такой очаровашка. Я бы хотел обнять его.

- Ты шутишь, правда? Да этот Джим ботаник! – насмехался Эдвард, швыряя в Беллу горсть попкорна.

- Я всегда питала слабость к ботаникам. Что-то есть такое в них, что буквально внушает любовь, особенно то, как они обращаются с женщинами. И мне нравится, какой он с Пэм.

- Пэм курит! – прокомментировал Эдвард, взяв себе еще горсть попкорна.

- А, то есть это нормально, если нравится девушка-ботанка, но не парень-ботан?

- Я не это имел в виду, Белла. Просто кто-то вроде тебя мог бы найти кого-то гораздо лучше, чем Джим.

- Все равно Джим потрясающий. Они с Пэм невероятно подходят друг другу. И мне нравится, что все у них началось с дружбы, - сказала она, не осознавая подтекста своего комментария, но Эдвард не стал заострять на этом ее внимание и сменил тему.

- Завтрашняя буква О.

- О? – спросила Белла, поворачиваясь к нему.

- Угу. И пожалуйста, сделай перед этим Кегеля. Я знаю, что ты делала эти упражнения сегодня, но пожалуйста. Я не хочу причинить тебе боль завтра, - искренне сказал он. Эдвард ни в коем случае не хотел причинить ей боль, поэтому она должна выполнить свою часть уговора, чтобы завтрашний день стал незабываемым. К тому же, он хотел выиграть.

- Причинить мне боль? Ты что, планируешь прижать меня к кирпичной стене или что-то в этом роде? – обеспокоенно спросила она.

- Нет, ничего такого. Но, пожалуйста, сделай, как я прошу.

- Есть, Капитан! – отсалютовала Белла и, хихикнув, направилась в ванную.

- Раз ты все равно уже встала, сделай еще попкорна, - сказал Эдвард, передавая ей миску.