Белла начала нежно ласкать его яички руками, пока сосала член. Эдвард стал метаться по подушке, когда она обхватила его губами и пососала сильнее. Это было слишком для него. Слишком хорошо. Так приятно.

- Белла… fuck! – выдохнул он, тяжело дыша. – Я не могу терпеть больше. Я ну…нуждаюсь в тебе, о, fuck, позволь мне быть в тебе, когда я кончу, - умолял он, пока Белла не прекращала сосать, издавая звуки, которые для Эдварда были словно симфония.

Белла остановилась, отпуская член Эдварда изо рта, и уселась на его бедра, потершись об него. Они вместе застонали.

- Ты такая влажная, - пробормотал Эдвард, приподняв бедра навстречу Белле. Он продолжал тянуть веревки, не беспокоясь, что они уже оставляли следы на коже.

- Я хочу тебя, Эдвард, так сильно, и знаешь, что еще? – он покачал головой, и Белла наклонилась, чтобы прошептать ему на ухо. – Я собираюсь трахнуть тебя так сильно, а ты даже не сможешь дотронуться до меня.

Эдвард захрипел, выгнув спину. Его руки сжимались и разжались, желая схватить Беллу и взять ее. Бела захихикала ему в шею, когда начала прокладывать дорожку поцелуев от плеча к ключице, прежде чем оставить засос у основания шеи. Эдвард застонал в экстазе, как и Белла, когда он посасывал и покусывал ее кожу.

Она отстранилась, восхищаясь темной отметиной, уже начинающей проявляться.

- Проведи весело время, объясняя своим сотрудникам это в понедельник, - поддразнила его она, взяв презерватив с тумбочки, и демонстративно медленно принялась открывать его зубами и вытаскивать из обертки. Взяв латекс в руку, она сползла по телу Эдварда, остановившись на его бедрах. Взяв презерватив, она надела его на член Эдварда, отчего тот зашипел.

Белла ухмыльнулась, приподнимаясь и направляя член Эдварда к своему входу, дразня его. Она провела членом вверх и вниз по губам, растирая смазку и дразня клитор головкой члена. Оба застонали от ощущений, прежде чем Белла начала дразнить свой вход.

- Белла! – попросил он, толкнув бедра вверх, и войдя в нее буквально на секунду, после чего Белла вынула его.

- Сегодня я управляю! – объявила Белла, сильно сжав член в руке и опускаясь на него, пока не оказалась сидя на нем. Она закричала, когда он заполнил ее полностью. Эдвард лежал под ней с широко открытым ртом, молча, но выражение его лица ясно говорило, что он получает удовольствие.

Они оба глубоко задышали, когда Белла начала двигаться на нем. Она установила быстрый и тяжелый темп, трахая и себя и Эдварда, пока ее стеночки не стали напрягаться вокруг него с каждым движением.

- Эдвард, - еле проговорила она, а Эдвард в ответ прошептал ее имя.

Почти сразу же оба почувствовали взрыв удовольствия. Именно Белла первой прокричала имя Эдварда, пока билась в конвульсиях на Эдварде. Он последовал за ней буквально через десять секунд, когда Белла невероятно сильно сжалась вокруг него.

- БЕЛЛА! – застонал он, толкая свои бедра вверх, в Беллу, кончая в нее.

Белла упала сверху на Эдварда, тяжело дыша в его грудь, которая быстро вздымалась и опускалась, пытаясь стабилизировать дыхание.

- Fuck, Белла. Ты победила. Это было лучше, чем любой из моих дней, - проговорил он, затаив дыхание.

- Я же тебе говорила, - дразнила она, когда ее пульс успокоился.

- Белла?

- Да?

- Ты можешь развязать меня? Веревки убивают меня!

Белла вскочила и немедленно отвязала веревки, массируя красные следы на его лодыжках, прежде чем тоже самое проделать с его запястьями.

- Мне так жаль, Эдвард, - приносила извинения она, массируя одно из запястий.

- Не приноси извинений. Это того стоило, - он поцеловал ее в макушку, притянув ближе к себе. Теперь он мог ее трогать.

- Ты знаешь, что это было пыткой? – спросил он, и Белла посмотрела на него непонимающим взглядом. - У меня не было возможности схватить тебя за волосы, когда ты сосала мой член, грязная девчонка; это было пыткой.

Белла фыркнула и истерично рассмеялась.

- Прости, - сказала она, не придавая этому значения.

- Без проблем. Где ты научилась так сосать член?

- Заткнись, Эдвард и ложись спать!

- Да, Госпожа, но это не начинается на букву r, - поддразнил он.

- Чертов умник! Спи, Эдвард!

- Ты тоже. Спокойной ночи.

- Спокойной ночи.

***

Глава 7

Белла вылезла из кровати в часов семь утра, подняв с пола рубашку Эдварда и натянув ее на себя вместе с бельем. Она спала не очень хорошо прошлой ночью, что, в принципе, не было странным. В последнее время ей снились странные сны. Прошлой ночью она поспала всего часа три. В голове было слишком много мыслей, но она даже толком сказать не могла, что ее беспокоит.

Хотя, нет, могла.

Это был один и тот же проклятый сон – тот же сон, который уже снился около месяца. Ей снилось, что она, в великолепном синем платье, танцует, и это было странно, потому что Белла не умеет танцевать, но там, в ее сне, она скользила по паркету, едва касаясь ногами пола, потому что таинственный незнакомец держал ее в своих руках и кружил в танце.

В этом и крылась причина, почему ее так раздражал этот сон: она танцевала в объятиях высокого, прекрасно сложенного мужчины в смокинге…но у него не было лица. Она не знала, кто это. Однажды, когда этот сон приснился ей второй раз, ей показалось, что она мельком заметила сильный подбородок, но у большинства мужчин сильные подбородки.

Мужчина никогда не разговаривал, он даже не дышал, просто крепко держал ее и танцевал с ней по кругу, и сон всегда заканчивался одинаково. Безликий мужчина наклонялся и целовал ее так страстно, что Белла даже когда просыпалась, чувствовала его поцелуй.

Этот сон был абсолютно лишен смысла. У нее даже не было синего платья, и она не понимала, как вообще возможно целовать безликого парня, но очевидно, возможно, потому что она чувствовала, как его теплые руки обхватывали ее лицо, как мягкие бархатные губы ласкали ее, и его гладкий язык, который проникал в ее рот.

Это был тот поцелуй, который пробирал до кончиков пальцев на ногах; тот поцелуй, которым вы хвастаетесь перед друзьями. Это был прекрасный поцелуй, и никакими другими словами описать его было невозможно.

Прекрасный.

И это сводило Беллу с ума. Кто был таинственным незнакомцем? Почему ей продолжал сниться этот сон? Почему у него не было лица?

Этот сон беспокоил ее уже несколько недель, и продолжал возникать в ее голове, даже если Белла пыталась думать о других вещах, и когда ложилась спать, сон все также появлялся и проносился в ее голове.

Даже сейчас, когда она сидела, развалившись на диване, поедая хлопья, и смотря какой-то ролик о щипцах для волос, сон проносился в ее голове, как кино.

Беллу вывели из задумчивого состояния тяжелые шаги Эдварда.

- Доброе утро, - хрипло сказал он, протирая глаза. Белла каждый раз удивлялась, как ему удается ходить по квартире с закрытыми глазами. Если бы она попыталась так пройтись, то незамедлительно бы ударилась ногой об стол.

- Хей, - ответила Белла, зачерпнув очередную ложку сладкой смеси.

- Что ты ешь? – спросил Эдвард, садясь рядом с Беллой.

- Хлопья.

- Это же стопроцентный сахар, Беллз. Почему ты ешь это?

- Я не могла противостоять маленькому кролику, прыгающему на экране. Это твоя ошибка. Это твоя рекламная компания. Поэтому я ем сахар из-за тебя!

- Умно, задница, - пробормотал Эдвард, схватив пульт и начиная просматривать каналы. Сейчас было воскресное утро, и по телевизору абсолютно нечего было смотреть.

- Да выбери ты уже канал, - простонала Белла, заканчивая есть свой завтрак.

- Раздражает?

- Прости. Я просто не очень хорошо спала прошлой ночью.

Тут же тело Эдварда напряглось.

- Что случилось? – спросил он заинтересованно. Он ненавидел , когда Белла не высыпалась. Это напоминало ему о времени после инцидента с Джеймсом. В течение многих недель Белла звонила Эдварду в четыре утра вся в слезах. Она рассказывала ему свои кошмары, пока он пытался убедить ее, что они не реальны. После недели ночных звонков, Эдвард решил пробираться к Белле в комнату, что не было легкой задачей даже для столь спортивного человека, как Эдвард. Он взбираться на дерево, кора от которого обдирала кожу, и словно Человек-Паук спрыгивал с ветки дерева на подоконник. Это было трудно, но ради Беллы он поднялся бы на Гималаи в случае необходимости. Он держал ее в своих объятиях, пока она спала, и к утру он уходил. Для него не имело значения, что сам он не спал; его лучшая подруга была для него самым главным. Он жил ради ее счастья.