Привлечённая прелестью этих мест, Психея подходит ближе. Расхрабрившись, переступает порог и с восхищением озирает подробности зрелища, осматривая находящиеся по ту сторону дома склады, выстроенные с искусством, куда собраны сокровища. Нет ничего на Земле, чего бы не было там. Но, кроме необычайности стольких богатств, было дивнее то, что сокровища мира ни цепью, ни засовом, ни стражем не охранялись. Пока она смотрела на всё это, вдруг доносится до неё голос.

- Что, госпожа, дивишься такому богатству? Это всё принадлежит тебе. Иди же в спальню, отдохни на постели. Когда захочешь, прикажу приготовить купание. Мы, чьи голоса ты слышишь, твои рабыни, будем прислуживать тебе, и как только приведёшь себя в порядок, не замедлит явиться стол.

Психея ощутила блаженство от божественного покровительства и, вняв совету голоса, сначала сном, а затем купанием смывает остаток усталости и, увидев подле себя появившийся полукруглый стол, накрытый, как о том свидетельствовал обеденный прибор, для её трапезы, возлегает за него. И вина, подобные нектару, и множество блюд с разнообразными кушаньями подаются, будто гонимые ветром, а слуг нет. Никого не удалось ей увидеть, лишь слышала, как слова раздавались, и голоса имела к своим услугам. После трапезы вошёл кто-то невидимый и запел, а другой заиграл на кифаре, которой она также не видела. Тут до её слуха доносятся звуки поющих голосов, и, хоть никто из людей и не появлялся, было ясно, что это - хор.

По окончании развлечений, уступая увещеваниям сумерек, отходит Психея ко сну. В ночи шум долетает до её ушей. Тут, опасаясь за своё девство, она робеет, и ужасается, и боится беды, тем более что она ей - неизвестна. Но вошёл уже таинственный супруг и взошёл на ложе, Психею сделал себе супругой и раньше восхода солнца удалился. Голоса же, дожидавшиеся в спальне, окружают заботами потерявшую невинность новобрачную. Так продолжалось долгое время. И по законам Природы новизна от привычки приобретает для неё приятность, и звук голоса служит ей утешением в одиночестве.

Меж тем её родители старились в горе и унынии, а распространившаяся молва достигла старших сестёр, которые всё узнали и, покинув свои очаги, поспешили, мрачные и печальные, повидаться и поговорить со своими родителями.

В ту же ночь с Психеей так заговорил супруг - ведь только для зрения он был недоступен, но не для осязания и слуха:

- Психея, моя супруга, судьба грозит тебе опасностью, к которой, я полагаю, следует отнестись со вниманием. Твои сёстры, считающие тебя мёртвой и ищущие твоих следов, скоро придут на тот утёс. Если услышишь их жалобы, не отвечай им и не пытайся даже взглянуть на них, иначе причинишь мне скорбь, а себе гибель.

Она кивнула в знак согласия и обещала следовать советам мужа. Но, как только он исчез с окончанием ночи, бедняжка весь день провела в слезах и стенаниях, повторяя, что теперь-то она уж погибнет, запертая в блаженную темницу, лишённая общения и беседы с людьми, так что даже своим сёстрам, скорбящим о ней, помощи оказать не может и свидания с ними не дождётся. Не прибегая ни к бане, ни к пище, ни к другому подкреплению, плача, она отходит ко сну.

Не прошло и минуты, как на ложе возлёг супруг, появившийся раньше обыкновенного, и, обняв её, ещё плачущую, так вопрошает её:

- Это ли обещала ты мне, Психея? Чего же мне, твоему супругу, ждать от тебя, на что надеяться? И день, и ночь, даже в супружеских объятьях, продолжается твоя мука. Ну, делай, как знаешь. Вспомни, когда придёт раскаянье, о моих увещеваниях.

Тогда она просьбами, угрозами, что иначе она умрёт, добилась от мужа согласия на её желание повидаться с сёстрами, умерить их печаль и поговорить с ними. Так уступил супруг просьбам своей жены. Даже разрешил дать им в подарок, что ей захочется, из золотых украшений или драгоценных камней, предупреждая при этом и подкрепляя свои слова угрозами, что если она, вняв советам сестёр, будет добиваться увидеть своего мужа, то этим любопытством она низвергнет себя с вершины счастья и лишится его объятий. Она поблагодарила мужа и с прояснившимся лицом сказала:

- Да лучше мне сто раз умереть, чем лишиться твоего супружества! Ведь кто б ты ни был, я люблю тебя и с Купидоном не сравняю. Но, молю тебя, исполни ещё мою просьбу: прикажи твоему слуге Зефиру так же доставить сюда моих сестёр, как он доставил меня. - И, запечатлев поцелуй, ведя нежную речь, прильнув, прибавляет к этим ласкам: - Мой медовенький, мой муженёк!

Муж уступил силе и власти нашёптывания и дал обещание, что всё исполнит, а как только стал приближаться свет, исчез.

А сёстры, расспросив, где находится утёс и то место, на котором была покинута Психея, спешат туда и готовы выплакать себе глаза, бьют себя в грудь, так что на их крики скалы и камни откликаются. Свою сестру зовут по имени, пока на вопль их причитаний, доносившихся с горы, Психея вне себя, дрожа, не выбежала из дома и сказала: