Литмир - Электронная Библиотека

В последние годы жизни Ошо обратился к дзену. Он понимал, что времени осталось мало, и обратился к дзену как методу, обещавшему мгновенное пробуждение. Тогда Ошо стал использовать концепцию не-ума – особого пространства вне пределов ума, в которое ученики могли «прыгнуть» или войти в процессе медитаций, проводившихся прямо во время бесед в присутствии Мастера. Возможно, к этому моменту Ошо уже увидел, что его динамические медитации не сработали в полной мере, и решил попробовать другой путь, который основывался не на ожидании взрыва, а на мгновенном выходе из ума. Насколько я понимаю, эта попытка тоже была не слишком удачной, потому что подобные прорывы должны быть тщательно подготовлены практикой осознанности, серьезной внутренней работой, а люди, жившие в ашраме, были слишком хорошо скомпенсированы, чтобы взрастить свое осознание до нужного уровня.

8

Вот один из парадоксов, которых немало на духовном Пути: жизнь в ашраме, коммуне и монастыре вроде бы предоставляет наилучшие условия для выполнения практик духовного развития, но в том, что касается осознания себя, пребывание в замкнутом сообществе может стать препятствием. Для того чтобы увидеть в себе глубоко подавленные вещи и поработать с ними, одной силы осознания порой не хватает – нужны внешние раздражители, которые вызовут внутреннюю реакцию страха, гнева и так далее. В ашраме Ошо, где народ расслаблялся по максимуму – в танцах, сексе и динамических практиках, подобные раздражители рано или поздно кончались. Человек привыкает ко всему, в том числе и к воздействию поля Сознания Мастера, если достаточно долго в нем находится. И у поля Мастера есть предел воздействия на ученика, который выражается в том, что человек поднимается в своей осознанности до определенного уровня, а потом нужно время и собственные усилия, чтобы рост продолжился. Пребывание в ашраме превращалось в образ жизни, который сильно отличался от того, что творилось снаружи, был куда безопаснее и веселее. Жизнь лишалась того самого вызова, о котором часто говорил Ошо, и становилась весьма комфортной внутренне. В таких условиях расти в осознанности бывает довольно трудно, потому что именно стрессы, вызванные внешними причинами, поднимают то, что все еще скрыто от нашего внимания. Как монастыри, так и современные ашрамы чаще всего являются убежищами от невзгод жизни, а беглецы редко приходят к пробуждению, потому что слишком хотят обрести душевный комфорт и покой. Примерно то же самое происходило и в ашраме Ошо с теми, кто жил там достаточно долго, – динамические медитации превращались в физзарядку, беседы Ошо – в способ получить немного благодатного кайфа, а свобода – в повод расслабиться и ничего не делать с собой.

Я уже писал о том, что лозунг Ошо – «Делай, что хочешь, но осознавай себя» – был несколько изменен умами его учеников, оставивших только часть про «делай, что хочешь». Освобождение от подавленностей имеет смысл только тогда, когда становится частью общей работы по осознанию и изменению себя, не иначе. Можно бесконечно реализовывать свои желания, но если вы не идете к их корням, не осознаете причин их возникновения, то этот путь станет бесконечным. В результате большинство учеников Ошо слишком расслабились, потеряв то необходимое внутреннее напряжение, без которого нет работы над собой. Он и сам способствовал тому, чтобы это произошло, поощряя разного рода празднования в своем ашраме. Его люди танцевали по поводу и без – им было хорошо, Ошо радовался, дело стояло. Время показало, что очень трудно соединить танцующего Зорбу с молчаливым Буддой, потому что Зорба всегда берет верх.

Ошо неоднократно обличал священников и теологов, называя их попугаями, которые повторяют священные тексты, порой даже не понимая их истинного смысла. По горькой иронии судьбы, тем же самым сейчас занимаются так называемые просветленные ученики Ошо. Из тех, кого мне доводилось видеть, ни у кого не было собственного послания миру, только цитаты из Ошо, перемешанные в произвольном порядке. Не было у них и просветления, но об этом они не беспокоились, потому что праздновать Существование, как учил их Мастер, можно всегда, везде и в любом состоянии.

9

«Нет пророка в своем Отечестве» – гласит народная мудрость. Ошо не стал исключением из правила, и в Индии его долгое время воспринимали с немалой долей враждебности – слишком уж дерзким и непривычным было принесенное им послание и методы Работы. Его бунтарский дух не пришелся ко двору и в Америке, откуда он был выдворен и где его отравили таллием. Скандалы, сопровождавшие Ошо, отпугивали одних и вызывали интерес у других потенциальных искателей. Среди добропорядочных граждан репутация его была испорчена навсегда, но такова участь большинства мистиков во все времена. Теперь индийцы гордятся тем, что их нация родила такого великого сына, и книги Ошо помещены в библиотеку их конгресса. Ошо не раз говорил, что мертвый Мастер всегда удобнее живого, и сейчас мы получаем наглядное подтверждение этому.

Никто не может стать Мастером, если он не любит людей. Без любви не будет принятия, не будет интереса к ним, к их проблемам и страданиям. Из любви исходит терпение, благодаря ей сердца открываются Истине. Ошо говорил о любви без объекта, без направления, в котором она должна течь. Такая любовь изливается на всех, питая тех, кто способен ее воспринять. Ошо был проводником Любви, и это тоже одна из причин, почему люди ехали к нему из самых дальних уголков мира. Он, безусловно, обладал религиозным гением, и равных ему в мастерстве дискуссий и комментариев найти невозможно. При всех его ошибках Ошо проделал огромную Работу, и его книги вполне актуальны и долго еще такими и останутся. Сам Ошо говорил, что оказанное им воздействие будет длиться сто лет после его смерти. На сегодняшний день оно все еще живо, а что будет потом – покажет время.

Порфирий Иванов: безумие мистика

1

Может ли мистик быть нормальным – таким же, как все остальные люди? Насколько прикосновение к тайнам Бытия меняет человека и как в нем проявятся эти перемены? Может ли, наконец, мистик быть безумным, практически сумасшедшим? Из истории нам известны случаи странного и загадочного поведения мистиков самых разных традиций. Чем оно было продиктовано – характером их переживания и трансформации или собственным характером человека, особенно ярко раскрывшимся после снятия ограничений ума? На эти вопросы может быть найдено множество умозрительных ответов, но истина познается в опыте. Когда своего опыта недостаточно, мы можем обратиться к опыту других, рассмотрев, например, жизнь какого-нибудь особенно странного мистика. Тогда, возможно, нам удастся понять границу между безумием обыденного ума и безумными заявлениями того, кто пытается выразить переживание запредельного.

Порфирий Иванов был самым, пожалуй, загадочным русским мистиком. Для начала совсем непонятно, как он стал таким, каким явился широкой публике. Известно, что до тридцати пяти лет его жизнь была ничем не примечательной: он любил карточные игры, выпивку и довольно часто менял место работы. Ничто не выдавало в нем «великого Учителя», как теперь его иногда называют. Перерождение произошло внезапно и будто бы беспричинно – он ушел из дома на пять дней (вроде бы оставив жену ради другой женщины), а потом вернулся назад – другим человеком. Где он был во время своего отсутствия – доподлинно неизвестно, и сам он ничего об этом не рассказывает. Мы знаем только то, что с этого момента Иванов серьезно заинтересовался возможностями человеческого организма и его жизнью в гармонии с природой. Порфирий Корнеевич сам указывает точную дату – 25 апреля 1933 года, когда его осенило, что болезни и смерть человека происходят оттого, что тот живет в отрыве от природы. Так родилась Идея, из которой потом выросло практическое учение, вылившееся в двенадцать заповедей, ныне известных как «Детка». И здесь сразу возникает вопрос: было ли это прозрением и заинтересованностью только на уровне ума, или же с Ивановым произошло нечто более серьезное и изменилось не только его умонастроение, а все существо в целом?

4
{"b":"579298","o":1}