Высокий мужик в каком-то дурацком маскарадном костюме промелькнул так быстро, что Антон едва смог рассмотреть его. То ли в джедая вырядился, то ли в киборга – весь в каких-то латах из чешуй-сегментов, а на голове шлем, как у Дарта Вейдера.

Увидеть такое чучело в глухом лесу было настолько дико и несообразно, что просто оторопь брала.

Антон как раз хлебнул квасу и от неожиданности чуть не подавился. Кашляя и бранясь, он глянул на заросли.

Почудилось ему, что ли? Да нет, куда там. Вон и следы поперек тропы.

– Что за… – начал Антон и оборвал «дозволенные речи» – зазвонил сотовый. – Где?..

Он был налегке – в трусах и тельняшке, а телефон пиликал в куртке, сброшенной на траву по случаю жаркой погоды.

Выцарапав из кармана верную «Нокиа», Антон глянул на экран – звонил Сулима.

– Товарищ капитан? У меня тут…

– Ломов! – нервно перебил его Сулима. – Можешь подъехать? Ранили меня!

– Кто?!

Капитан засопел.

– Не знаю, лейтенант! – сказал он раздраженно. – Блин… Чужие какие-то! В скафандрах…

Ломов похолодел. Сулима был не из тех, кому мерещится. Здравый смысл заскулил, заметался…

О! А может, это реконструкторы чего затеяли? Или секретные учения? Какой-нибудь… этот… боекостюм испытывают?

– Вы где, товарищ капитан? – спросил Антон на бегу, машинально поправляя берет.

– У озера, где лодка затопленная!

– Еду!

Вскочив на сиденье видавшего виды «уазика», Ломов завел мотор и выжал газ. Гальмуя и подкидывая задком, машинка помчалась по заброшенной лесовозной дороге.

– Порыба-ачили! – брюзжал Антон, крутя баранку. – Отдохну-ули!

В это время донесся гулкий выстрел, сразу за ним другой.

– Ах ты…

Ломов выжал педаль, и двигатель протестующе взвыл. Неожиданно из зарослей показался давешний «джедай». Повернув голову к Антону, он вдруг очень быстро зашагал, ноги его замелькали, будто в ускоренной съемке, а силуэт размазался, пошел бликами, делаясь прозрачным. Было похоже, что ветром через дорогу перенесло большой кусок целлофана – все через него видно, только размыто, искажено, засвечено.

«Джедай» сквозанул перед самым «уазиком». Ломов и не подумал снизить скорость, только зубы сжал. А вот и озеро…

Офигеть!

Лейтенант ударил по тормозам.

Озеро было небольшим, со всех сторон окаймленным елями. Вдоль берега врастали в землю валуны, об их покатые бока шлепала мелкая волнишка, шуршали камыши, из воды выглядывал нос старой, затопленной лодки. Песок у самого берега был изрыт, брошенная удочка дергалась как живая – клевало, рядом валялась погнутая, изломанная «Сайга», а напротив…

А напротив, просто так вися в воздухе, пласталась самая настоящая «летающая тарелка» – двояковыпуклый диск метров… Ну, здоровая фура точно в его тени укроется. Даже две впишутся. Возле «тарелки» суетилась парочка в «зеркально-прозрачном» камуфляже, затаскивая в люк капитана Сулиму – босого, в одних форменных штанах, зато в кепке с кокардой.

Капитан был без движения и находился в чем-то вроде прозрачного кокона.

– А ну, стой! – заревел Антон, выхватывая отцовский «ТТ» из бардачка.

Выпрыгнув из машины, он сделал три огромных скачка, на четвертом зацепился за корень, выступавший из песка, и полетел кувырком. Переворачиваясь, Ломов вскинул «тэтэшник» и дважды выстрелил по «джедаям». Целился он в ноги, а то вдруг свои?

Первая пуля угодила в круглый коленный шарнир и с визгом рикошетировала, зато вторая впилась в рифленый набедренник – убойная сила развернула неизвестного.

И тогда «проявился» третий. Наверное, тот самый, что перебежал дорогу «уазику» – смутные очертания фигуры, преломлявшие воздух, вдруг обрели плоть. Рука в броне вскинула непонятное оружие, вроде пистолета с толстым стволом и игольчатым дулом – в Антона прыснул бледный голубоватый лучик.

Ломов хотел нажать на спуск, но ощутил, как отнялись руки. Ноги тоже обездвижели.

– С-суки!

«Джедаи» разделились – один поволок Сулиму, а двое других закатили парализованного лейтенанта в прозрачный пузырь, как огурец в банку, и потащили следом. Ломов даже застонал от унижения.

Ноги и руки были как чужие, в поле зрения попадал то блестящий трап, то «штурмовик», то верхушки сосен.

Чужие загрюкали по настилу, и Ломов оказался внутри «летающей тарелки».

В эти мгновенья он ни о чем не думал, не удивлялся даже – лейтенант страдал от беспомощности, а бешенство просто душило его.

Шея работала, Антон усиленно вертел головой. Его пронесли в узкий, как пенал, отсек, где находились три кресла в ряд – вполне себе человеческие седалища, только опрокинутые, как у космонавтов в «Союзе». Так это что, пришельцы из космоса?

«Дошло, наконец!» – подумал Ломов со злостью.

Его кокон довольно небрежно уложили за кресла, прямо поверх того, в котором лежал Сулима.

Антон вывернул голову.

Стену, вернее, переборку напротив усеивали непонятные круглые экранчики и приборы, плотно так усеивали, как кафель в ванной.

Троица в скафандрах устроилась перед пультами и словно отдыхала. «Джедаи» сидели как истуканы – не вертели головами, не водили руками, не жали на кнопки. Хотя мельтешение индикаторов резко усилилось.

Сбоку виднелся большой овальный иллюминатор… Тут по «иллюминатору» прошли полосы, изображение мелькнуло и поменялось. Телевизор. Или как он тут называется…

В экране было видно озеро и брошенный «УАЗ». Потом картинка дрогнула, опрокинулась и стала уходить вниз.

Чего это? Старт? Взлет?!

Рева двигателей не доносилось, лишь сдержанный гул поднимался откуда-то снизу. Именно, что откуда-то. Точно сказать, где верх, а где низ, Ломов затруднялся – никакой перегрузки он не испытывал.

Это рождало недоверие – какой еще, на хрен, полет? Облака на экране мелькали с такой скоростью, что организм давно бы раздавило ускорением – тут 10–12 «же» как минимум!

В том-то и дело, что на экране. Там что угодно крутить можно…

Вот и Земля округлилась. Якобы на орбиту выходим…

Э, нет, дальше прем в мировое пространство. Якобы.

Голубая планета прокатилась по экрану и стала удаляться с невероятной скоростью. Вот уже колоссальный земной шар вписался в рамку монитора, голубея и белея, и продолжил ужиматься, мельчать…

«Господи, – подумал Антон, – я же, наверное, никогда ее больше не увижу…»

Подумал как-то отстраненно, будто вчуже.

Земля, Россия, Питер…

Тхан Кох был доволен результатами экспедиции, хотя Цхен Бокх и выражал неодобрение. Ну, ему простительно – Цхен молод и не понимает, почему командир удовлетворился малым. Дай Бокху волю, он бы еще месяц исследовал Третью планету, собирал бы материал, а зачем?

Трех особей вполне достаточно для того, чтобы изучить разумную расу и привнести в общий анализ интересные детали. Цивилизацию Третьей планеты можно было назвать среднестатистической по уровню варварства – овладев ядерной энергией, этот вид разумных животных, сам себя называющий «гомо сапиенс», не придумал ничего лучшего, как копить тысячи ядерных и термоядерных зарядов. В то же время медицина у гомо находится на чрезвычайно низком уровне. Впрочем, есть и отрадная информация – гомо уже рвут связи с животным миром, стирая различия между полами. До подлинной андрогинности им еще далеко, но они уверенно двигаются по пути разрушения семьи, любви и прочих атавизмов.

Тхан Кох повернул голову и посмотрел за спину, где в обычных медицинских коконах лежали две особи с Третьей планеты.

Конечно, решать не ему, но он бы не стал возиться с цивилизацией гомо, обращая их в расу-сателлита империи Анг. Это займет много времени и потребует больших трат. А чего для?