Жертва! Если ее уже сбросили в котлован, то их ждет долгожданное кровавое зрелище. Регула никогда не тревожили зря, а все уже видели возвышающийся над толпой огромный стальной контейнер, медленно двигающийся к арене. На этот раз жертвой оказалась белокурая красотка, принадлежащая Долли. Кто только не пытался купить ее, но старый скряга все ждал, кто предложит больше. Вот и дождался старая жаба, что милашка стала кормом Регулу. Ну и не жалко! Жалели лишь о том, что Регул разделается с девкой мгновенно, как до этого с другими жертвами. Но в Орде это было не проблемой: кто-нибудь в азарте выпадет сам или его скинут с края трибуны, откуда все было отлично видно. Так уже не раз бывало, что с первых рядов кто-то в пылу азарта срывался вниз. Некоторые считали благословенной смерть от острых зубов Регула. И теперь полные арены и свесившиеся с края трибун «счастливчики» с первых рядов в предвкушении наблюдали за девкой, скинутой на дно котлована. Она не металась в поисках спасения, не взывала к жалости зрителей, протягивая к ним руки истошно моля о помощи, вызывая ответный смех. Порой в особо назойливых жертв, не желающих смиряться со своей участью и в жажде спасения пытающихся вскарабкаться по песчаной стене, летело то, что зрителям подворачивалось под руку, сбрасывая обреченных обратно. Но нынешняя жертва, поднявшись на ноги, отряхнулась, внимательно оглядевшись, и взгляд ее при этом не был взглядом сломленного человека.

На утоптанной площадке арены валялись камни, палки кости, даже чья-то изодранная обувь и металлический штырь от какой-то арматуры, который никому из жертв, судя по всему, так и не помог. Случалось, что обреченным для потехи кидали оружие куда серьезнее, зная, что оно не сгодиться, но жертва получала проблеск надежды остаться в живых. На этот раз Флёр никто ничего не кинул. Все равно не поможет, руки-то у нее скованы. До нее обреченные на съедение, если им попадало оружие, от страха не могли, как следует воспользоваться им и заканчивалось все тем, что в панике они бросали его, пытаясь убежать. Вот была потеха! А эта девка не истерила, не бросалась на стены из прессованного песка, а потирая ушибленное бедро, время от времени взглядывала вверх на край трибуны, где у единственного ограждения из сваренных металлических труб, стоял Безумный Сол с шафт-генералами. За шафт-генералами в свою очередь держались их ординарцы. Безумец что-то сунул в руку одному из шафт-генералов и тот, подойдя к ограде, размахнувшись, кинул это в сторону Флёр. К ее ногам упала клипса с прикрепленным к нему на гибком шарнире микрофоном.

- Подними! - послышался усиленный запущенным над ареной динамиком, приказ Безумного Сола. - Моли о пощаде и может быть, спасешься. Я милостив и потому скинул тебе этот прибор. Используй данный шанс, не разочаруй нас и доставь удовольствие своими предсмертными визгами.

Трибуны воплями поддержали слова Безумца. Жертва посмотрела на валявшийся у ее ног микрофон и, наступив, с хрустом раздавила его, не обращая внимания на посыпавшиеся со всех сторон оскорбления, угрозы и проклятия.

ГЛАВА 31

Федор уже был наслышан о непобедимости кумира косарей, которого выпускали на арену, чтобы покормить. Косари даже не делали ставок, зная, что те, кто встречался с Регулом уже обречен. В остальное время кровожадный Регул пребывал в спячке. Наконец возмущенные крики сменились приветственно нетерпеливыми, когда заслонка контейнера из толстой клепаной стали поднялась вверх и из темного смрадного нутра с утробным урчанием вывались нечто, не поддающееся описанию. Федор нахмурился, пытаясь дать определение увиденному.

То, что надвигалось на него, скрипя металлическими сочленениями суставов под немалой массой бесформенного тела, имело отдаленный человеческий облик схожим с ним лишь тем, что ходило на двух слоноподобных ногах. Тем не менее, это существо двигалось довольно быстро. Как сумел разглядеть Федор, тряская лязгающая массивность тела Регула имела местами живую плоть, перемежающейся с вживленными металлическими пластинами, словно наложенные на нее заплаты. Приплюснутая головка с жабьей бородавчатой мордой смотрела широко расставленными маленькими глазками. Нос не имел переносицы и был обозначен лишь дырами ноздрей над выступающими мощными челюстями с частыми острыми зубами. Минуту другую тварь глазела на свою будущую трапезу цепким плотоядным взглядом. И вдруг раскрыв широкую пасть, облизала мясистым синюшним неожиданно длинным языком выпяченную толстую губу, что свисала, скрывая скошенный подбородок, и нетерпеливо пошлепало вперед. Оно шло вразвалку переваливаясь, своей бочкообразной колыхающейся тушей, на которой ходуном ходили металлические пластины-заплаты. Длинные мощные передние конечности болтались вдоль бесформенного тела. Весь вид Регула говорил о его неповоротливости и неуклюжести, тем неожиданнее была его стремительность, когда он, опираясь на руки, вдруг бросил свое громоздкое тело вперед, выказав необычайную быстроту.

- Это венец моего творения! – раздавались над ареной слова Безумного ученого полные неуемного горделивого торжества. – Это самое совершенное детище, которое знал и знает мир и оно… непобедимо! Это…

- … бред больного психа, - хмыкнул Федор, быстро отступая назад. – Как и полное отсутствие вкуса.

Он не убегал, а именно отступал, собранно, без паники. Регул остановился. Он не чуял такого привычного страха жертвы. Пока Регул усердно принюхивался, раздувая отверстия ноздрей, Федор приглядывался к нему. Эта тварь обладала чутким обонянием и тонким слухом, в отличие от зрения которое было явно слабовато, к тому же не обладало интеллектом, который, видимо, полностью заменили кровожадные инстинкты. Это странное пугающее существо не знало ни страха, ни осторожности лишь потому, что ни кто никогда не давал ему отпора или оказывал хоть какое-то сопротивление, и в этом была его слабость. Когда Федор сделал шаг назад, невольно отступая перед этой машиной убийств, Регул тут же отреагировал на скрип гравия под его ногами, а не на видимое движение. Чуть склонив уродливую башку в сторону Федора, потянул носом воздух, словно прислушиваясь.

- Вперед, мой мальчик! – в упоении напутствовал свое кошмарное недоразумение Безумный Сол, которого распирало от восторга. – Тебя ждет лакомство, только не ленись!

Значит мальчик. Услышав «родительский» голос, Регул отреагировал, подняв башку. И в это время Федор со всей быстротой на какую был способен, рванулся к твари. Трибуны взорвались азартными воплями: жертва сама бежала навстречу своей гибели. С самого начала было ясно, что у девки как и у других до нее не было ни единого шанса уцелеть, но она держалась на удивление стойко, что было само по себе необычно, потому что при виде Регула мало у кого выдерживали нервы. Только вот на этот раз жертва, похоже, не потеряла присутствия духа, не впала в истерику, не металась с визгами по арене, пытаясь спастись от неизбежного. Для зрителей это значило лишь одно – она продержится дольше минуты на две-три. Тварь же снова отвлеклась на рев трибун, который на этот раз звучал для нее по-другому: без предвкушения и как-то тревожно. Рагул только головой вертел, оглядывая трибуны злобными глазками, не понимая, чем вызвана подобная тревога. Это дало Федору необходимую минуту, для сближения с ним. Не сбавляя бега, Федор подхватил двумя скованными руками валявшийся ржавый, но достаточно длинный штырь. Когда Регул наконец вспомнил о своей еде, и то только потому, что его чуткий слух различил рядом внизу звяканье цепей, он с удивлением почувствовал непонятную пронизывающую боль. Именно в это время штырь вошел под складки свисающего брюха, прямо в деформированные неразвитые детородные органы, прорвав их до ануса. Взревев от нестерпимой боли Регул шлепнулся больным местом на землю, пытаясь унять боль и заодно раздавить назойливую тварь, причинившую ему страдание. Трибуны неистовствовали, перекрывая страдальческий рев Регула, под которым натекала зеленовато бурая кровь.

- Ты что это делаешь?! – несся над ареной недоуменный визг Безумного Сола.