– Учту, – пожимая ребятам руки, серьезно сказал я, – ну, до завтра.

– До завтра, – кивнули парни, – удачи, Влас.

Первый вечер прошел тоскливо. В магазинчике, который находился поблизости, оказался очень небогатый выбор, пришлось ограничится батоном, банкой тушенки и палкой копченой колбасы, сомнительного качества. Еще я прикупил себе чашку, тарелку и столовый набор для одной персоны: вилка, ложка, нож. Показав вахтеру пропуск, я поднялся по жутко засраной лестнице на восьмой этаж, заглянул на кухню, где курили двое парней, поздоровавшись, направился к себе. Дверь в мою комнату выглядела печально, сразу видно – к последнему жильцу наведывались дружинники, не дверь, а сплошное решето с отверстиями 5,45. Замок еле работал и, прежде чем открыть, я провозился с ним около десяти минут. Справившись с чудом техники хрен знает какого века, я заглянул к соседям и попросил чайник.

– Конечно, конечно, – улыбнулась мне довольно милая женщина лет тридцати, назвавшаяся Тамарой, в юбку которой как клещ вцепился симпатичный шестилетний пацан.

Раздобыв чайник, пришлось сходить на четвертый этаж за водой, так как выяснилось, что до восьмого она просто не доходит. Спустя час на шатком столе, разменявшим, наверное, уже не одно десятилетие, стоял стакан с чаем, а рядом лежала стопка бутербродов. Да, нечего сказать, лег спать в одном мире, проснулся в другом. От увиденного за день, голова шла кругом. Границы города сильно изменились, за время моего «сна». Владимир сильно сократил свою площадь, на ключевых точках стояли блокпосты, усиленные танком или БТРом. Всего, как мне сказали мои новые знакомые из «Витязя», в городе двенадцать таких стационарных блок постов. Население Владимира примерно около ста двадцати тысяч, и на город примерно приходится около пяти тысяч дружинников, не считая личной охраны князя, и нескольких частных охранных агентств. Для поддержания порядка и отражения налетов беспокойных соседей этого вполне достаточно. В основном, вся жизнь концентрируется в центре города: дорогие магазины, бары, дискотеки, казино, гладиаторская арена, бордели – все сосредоточено на квадратном километре. Так что чтобы развлечься по полной программе далеко ходить не надо. Пока что у Владимира со всеми соседями мир, несколько приблудных банд не в счет. Но все чаще на дорогах рвутся машины и исчезают караваны. По мнению Сергея и Виктора, ориентирующихся в этом мире лучше меня, скоро будет большая кровь и многие из княжеств поменяют своих правителей.

– Влас, вы дома? – раздался из-за двери женский голос, моментально вернувший меня из страны ДУМ.

– Да, входите, не заперто, – отозвался я, вставая навстречу соседке.

– Простите, что потревожила, – еще раз одарив меня загадочной улыбкой, сказала она, – но может вам еще что-то надо? У меня это совсем не дорого.

– Как ни будь в другой раз, – поняв, чем Тома зарабатывает на жизнь, отозвался я. – Да и денег у меня не густо.

– А ты симпатичный, – закрывая дверь, сказала она, приблизившись ко мне, – так и быть, тебе только сегодня скидка – пятьдесят процентов, и с тебя всего семьдесят рублей.

Я уже успел посмотреть цены в магазинах, где батон стоил пять рублей, а банка тушенки восемнадцать и понял, что услуги проститутки здесь стоят дорого. Но скидка была заманчива.

– Секунду, Тома, – сказал я, указывая на кровать и беря в руки электронные часы с будильником, подаренные врачом по случаю моей выписки. Семь ноль-ноль, полчаса на то, чтобы привести себя в порядок и поесть, еще полчаса, чтобы дойти до биржи, ну, а там видно будет. Достав из кармана деньги и отсчитав оговоренную сумму, я положил их на стол, затем стукнул по выключателю и, погрузив комнату во мрак, сел на кровать.

– Как это будет? – тихо спросил я.

– А ты что, никогда за это не платил? – раздался удивленный голос.

– Да как-то все не с руки было? – ответил я, тут же почувствовал, как ловкие руки женщины расстегивают брючный ремень, а в паху тут же появилась хорошо знакомая, но давно забытая тяжесть.

Назойливый звук будильника, играющего какую-то противную мелодию, выдернул меня из кровати ровно в семь, спать хотелось жутко, но делать нечего, надо собираться.

Старая советская электробритва, подаренная мне доктором, работала исправно, по ходу дела, она досталась мне от пациента, который так и не вышел из больницы. Позавтракав бутербродами с чаем и немного помучавшись с замком, при этом решив, как можно быстрее его поменять, я направился на биржу.

– Кто последний? – окликнул я народ, стоящий перед закрытыми дверьми.

– Я, – отозвался неопрятный мужик с кулаками размером с детскую голову. – А ты чего хотел?

– Работу, – не очень дружелюбно отозвался я, прерывая дальнейшую дискуссию.

– Ты эта, не груби, – сказал он поведя плечами. – У нас таких не любят.

– А я не красна девица, чтоб ты меня любил, – отрезал я, – мне нужна работа, а не твои расшаркивания.

– Ну, баран, ты меня достал, – взревел детина и, наклонив голову, попер на меня.

Я был выше, но килограмм на десять легче, да и в плечах меня эта рама сильно превосходила. А «гроза» приближалась. Кулак моего противника, словно выстрел из пушки, понесся к моему лицу. «Сейчас убьет», – подумал я, пытаясь увернуться. Как ни странно, но мне это удалось. Вокруг нас уже собралась толпа, круг, образованный ею, был не широк, метров пять, долго не побегаешь, а детина все больше раздражался. Его удары носили беспорядочный характер, этот громила привык побеждать за счет силы: попал хорошо, не попал – попаду позже. Уворачиваясь от него, мне удавалось держать дистанцию, но вечно это продолжаться не могло, удар сотряс мой живот так неожиданно, что я даже не успел напрячь пресс. От скрутившей меня боли глаза стали вылезать из орбит, ноги подогнулись и я медленно осел на асфальт.

– Эй, поднимайся, – закричали из толпы.

– Или ты дерешься, или проваливай отсюда, – донесся до меня другой голос.

Я открыл один глаз, сквозь мутную пелену увидел противника, ходящего вокруг меня кругами и извергающего не то рев бешенной гориллы, не то рык льва, которому дверью хвост защемили. Странно, боли почти нет, и сейчас я мог с полной уверенностью сказать, что перенес удар мордоворота почти без последствий, если не считать то, что валяюсь на асфальте.

– Эй ты, образина, – поднимаясь, позвал я, – давай попробуем еще раз.

– Ты сам захотел, – заревел тот и, наклонив голову, бросился ко мне. Действовал он по старой схеме – часто и сильно машем большими кулаками, а то, что не попадаем – не беда.

«А что если вот так»? – подумал я и прекратил пятится.

Мой противник ничего не замечая. выбросил правую руку с огромным кулаком прямо мне в голову. Но я был готов к этому, повернулся слегка боком, пропуская его кулак слева, а потом со всей дури дал с правой в печень. Тот остановился, словно врезался в бетонный столб, обвел зрителей мутным от боли взглядом и попытался поднять руку для удара.

– Ну, сам захотел, – сквозь зубы прошипел я и, слегка присев, врезал кулаком прямо в солнечное сплетение, а когда тот согнулся, апперкотом разогнул его обратно, а левой отвесил достаточно приличный хук, от которого по асфальту заскакали зубы. Зашатавшись, мой противник еще раз обвел всех мутным взглядом и рухнул. Ни о каком продолжении боя речи и быть не могло, он выбыл из строя минут на двадцать. Зрители же никаких претензий не высказывали. Тут мне протянули несколько сигарет и зажигалок, кто-то одобрительно хлопнул по плечу. А один не очень высокий, но достаточно крепкий мужик, лет сорока, протянул для рукопожатия руку.

– Добро пожаловать, – улыбнулся он, видя мою нерешительность, – через это все новички проходят. Никита, – он мотнул головой в сторону тела, которое уже успели оттащить подальше от входа на биржу, – местный заводила, он ко всем пристает, вот только еще ни разу я не видел, чтобы он так валялся. Кстати, меня зовут Дмитрий Александрович, но для тебя просто Дима.

– Влас, – пожимая руку собеседника, представился я.