Мария де Блуа ненадолго умолкает и говорит с горечью в голосе:

– Конечно, я хотела отправиться с ним. Но моя старшая дочь, малютка Мария, умерла, Людовику было пять лет, Карлу – всего два, и муж отказался брать меня с собой, боясь, как бы чего ни случилось с его наследниками. Он был одержим идеей править в Неаполе – в далеком королевстве, которое, он верил, принадлежало ему по праву. Он понимал, что слишком рискованно отправляться в путь с женой и двумя маленькими детьми, к тому же по прибытии непременно грянула бы война.

Иоланда воображает, будто она сама отправилась в путь с двумя малышами, чтобы быть рядом с Людовиком, который едет отбивать свое наследие – ровно как его отец. А потом представляет, что осталась одна. О да, она отлично понимает боль Марии.

– Но оптимизм моего дорогого мужа быстро угас. Он не смог одержать победу над своим кузеном Дураццо, другим претендентом на трон. – Герцогиня вздыхает: – Я больше никогда не видела своего Людовика.

Иоланда поражена этой душераздирающей историей. Она смотрит на Марию, на лице у которой застыло выражение скорби, и понимает, как сильно та любила своего мужа. От жалости к свекрови у Иоланды разрывается сердце. Она сидит недвижно, надеясь еще что-нибудь услышать.

– Несколько месяцев спустя пришло известие, что он неожиданно скончался на северо-востоке от Неаполя. Мне нравится думать, что он возвращался домой, – шепчет она.

Но Иоланда слышала – и Мария, без сомнения, тоже не могла пропустить эти слухи, – что Людовик I был отравлен.

Некоторое время они сидят в тишине, время от времени отпивая из кубков. Иоланда мучительно хочет обнять свекровь, утешить ее, но не знает, как. Потом Мария де Блуа глубоко вздыхает и продолжает историю.

– И вот я осталась в Анжу – тридцатидевятилетняя вдова с двумя сыновьями и огромным наследством, которым я должна была распоряжаться, пока дети не достигнут совершеннолетия. Мне ничего не оставалось, кроме как выжить. И в процессе я поняла, что главный ключ к тому, чтобы выжить – и не только выжить, но и преуспеть, – здравый смысл. Это мой вам завет, дорогая Иоланда. Надеюсь, вы знаете, что я восхищаюсь вами и очень вами дорожу. – Она смотрит на Иоланду и с достоинством произносит: – Пусть вам никогда не понадобится столько здравого смысла, как мне.

Иоланда обнимает свою милую, печальную свекровь и представляет, будто и сама прошла сквозь все эти муки, любя своего мужа так же, как Мария любила своего. Ей надо прогнать как можно дальше ту призрачную мечту о королевстве, которая завладела сознанием Людовика.

И Мария де Блуа, кажется, разделяет ее опасения, потому что она берет Иоланду за руку и говорит:

– Я молю господа, чтобы ваше будущее было светлее моего прошлого. Пусть химера Неаполя никогда не дотянется когтями до вашей жизни.

Вскоре после этой беседы Марии де Блуа становится хуже. Она уже не встает с постели. Иоланда навещает ее каждый день, но знает, что у свекрови больше нет воли к жизни. Ей было важно рассказать невестке свою историю: она хотела посоветовать Иоланде, как помочь Людовику избежать злой судьбы, особенно если та будет связана с Неаполем.

Но прежде их ждет другая смерть. К их ужасу и непомерному горю, младший сын Марии, Карл Анжуйский, сгорает от нежданной болезни. Карл, который встретил ее во Франции, который развеивал ее тревогу своим обаянием и остроумием. Карл, главная опора Людовика, ставший братом Иоланде, у которой никогда не было родного брата. Карл, который всегда был рядом, который радовал ее, утешал и веселил, который оставался с ней в Анжере, когда Людовику приходилось отлучиться. Как так вышло, что его больше нет?

Для Марии де Блуа это, похоже, становится последним ударом. Она исполнила негласное обещание, данное супругу. Его наследник теперь женат, и у него есть собственный наследник. Герцогство Анжу в надежных руках. Она молча переживает смерть младшего сына. Ей нечего больше делать в жизни. Марию подкосила не болезнь, но жизнь, полная страданий. Однажды вечером, несколько месяцев спустя, она доедает легкий ужин, который ей принесли в спальню – после смерти сына она ее больше не покидала, – и посылает за Иоландой с Людовиком.

– Любимые мои, я позвала вас, чтобы попрощаться. Людовик, милый мой сын, я возношусь к Господу, зная, что оставляю тебя в надежных и любящих руках Иоланды, жены, которую я для тебя выбрала. – Она берет их правые руки и соединяет вместе. – Любите друг друга всей душой, и пусть ваши дети будут друг для друга такой же опорой и поддержкой, как и вы. Вы молоды, и главные испытания у вас еще впереди. Но вы, как и я, сможете все пережить, даже самую страшную потерю, если будете заботиться о близких, если будете честными, верными, терпеливыми, стойкими и разумными. Не скорбите по мне, милые мои. Я рада, что наконец-то могу воссоединиться с любимым мужем.

С этими словами она целует им руки, и Людовик с Иоландой встают на колени и тоже целуют ее. Она умирает той же ночью, в июне 1404 года, в возрасте пятидесяти девяти лет.

После смерти Марии де Блуа Иоланда остается в Анжере одна. Ей тяжело без Людовика. Она не может больше положиться на добрые мудрые советы свекрови, найти опору и радость в Карле Анжуйском. Но она благодарит всевышнего, что рядом с ней Хуана – ее присутствие успокаивает Иоланду. Она больше не молодая невеста, не беспечная жена под крылом у мужа – Людовик в Париже, в Королевском совете, и у Иоланды появились новые обязанности, которые требуют от нее полной самоотдачи.

Полагаясь на советы и поддержку супруга, Иоланда должна править Мэном и Анжу, возглавлять его совет, принимать решения от его имени. Из Парижа то и дело прибывают гонцы: Людовик объясняет ей, как управиться с теми или иными делами, и держит в курсе всех событий, которые происходят при дворе и в Королевском совете. Глядя в зеркало, Иоланда видит уже не девушку, у которой только и забот, что о доме и очаге, но женщину, которая должна закалить свой характер и стать достойной регентшей при муже, должна умело распоряжаться властью, временно переданной в ее руки. Когда Хуана по утрам помогает ей одеваться, Иоланде кажется, будто она облачается в доспехи, готовясь к сражению.

Распри тем временем только разгораются. Анжу, Берри, Бурбон – у всех этих семей были лучшие намерения, но никто не приложил достаточно усилий, чтобы снизить накал страстей при дворе. Вражда между двумя партиями, возглавляемыми двумя кузенами, двумя герцогами – Орлеанским и Бургундским – с каждым днем все усиливается.

Гонцы от Людовика прибывают по нескольку раз на дню, и осведомители и друзья, такие, как Валентина, приносят Иоланде новости о растущем напряжении между сторонниками Людовика Орлеанского и Жана Бесстрашного. Тут и там, в Париже и за его пределами, постоянно вспыхивают стычки, и доходит до того, что местные жители боятся покидать городские стены, хотя им надо работать в поле.

Природа тоже вносит свою лепту – как будто склоки между вельможами недостаточно губительны для страны. Франция страдает от невиданных засух, которые уничтожают урожай и истязают скот. Голод – еще не самое страшное последствие этих засух: по стране распространяются болезни – холера, оспа, дифтерия и самая страшная из всех хворей – бубонная чума. Она выкашивает целые деревни и города. Меньше чем за пятьдесят лет Франция лишится половины населения.

К облегчению Иоланды, до нее доходит весть, что Людовик собирается домой. Она уделила его делам самое пристальное внимание, но ей все равно нужна его помощь, и она по нему скучает.

Людовик приезжает на день раньше, чем она ожидала, и она не успела как следует подготовиться к встрече.

– Добро пожаловать домой, милорд, – выпаливает она, подбегая к нему, на ходу разглаживая юбку и заправляя выбившийся локон. – Мы вас ждали только завтра!

– И что, вы жалеете, что я несся во весь опор, чтобы поскорее с вами встретиться? – поддразнивает ее Людовик. – Мой бедный конь охромел по дороге, и вы меня укоряете?