«Итак, как и предполагал прокурор, действительно, в протоколе осмотра места происшествия было что-то не так, – подумал он. – А значит, необходимо вызвать понятых и допросить их уже в качестве свидетелей. Только таким образом можно развеять все возникшие сомнения».

Выбросив в окно недокуренную сигарету, Скрябин поднял телефонную трубку внутренней связи. Что-то щелкнуло и раздался голос дежурного по прокуратуре.

– Михалыч, это тебя беспокоит следователь Скрябин.

– Слушаю вас, Павел Егорович, – ответил тот.

– Михалыч, прошу, посмотри, где-то неподалеку от тебя стоит моя служебная машина…

– Да, Павел Егорович, – перебивая Скрябина, ответил он. – Она действительно стоит рядом.

– Водитель где?

– Геннадий в ней копается.

– Прошу тебя, пригласи его ко мне.

– Будет сделано, Павел Егорович.

Повесив трубку на место, Павел Егорович прошел за стол и стал ждать появления водителя.

В дверь постучали. Вынув изо рта вновь закуренную сигарету, он крикнул:

– Входи, Геннадий.

В кабинет вошел водитель. Предложив ему свободный стул, Павел Егорович нагнулся над столом и что-то быстро стал писать на чистом листе бумаги.

Закончив писать, он посмотрел на водителя и сказал:

– Геннадий, вот тебе пара адресов, – он протянул исписанный лист, – необходимо этих граждан доставить срочно ко мне. Задача ясна?

– Яснее ясного, Павел Егорович, – ответил водитель.

Взяв лист с адресами, он поднялся. Но вдруг что-то вспомнив, заглянул в него.

– Что мне делать, если их по данным адресам не окажется? – поинтересовался он.

Скрябин протянул ему еще один лист бумаги.

– Вот тебе еще адреса их мест работы. И еще, – следователь сделал паузу и посмотрел в сторону окна, – эти люди, – перевел Скрябин взгляд на Геннадия, – которых я обозначил на бумаге, мне нужны именно сегодня. Как понимаешь, кровь из носа, но привези.

– Понял, Павел Егорович, – ответил водитель. – Раз нужны, значит, будут доставлены.

Геннадий широкими шагами направился к дверям, следователь остановил его и многозначительно добавил:

– Только прошу без хамства. Постарайся, только в вежливой форме, – он посмотрел на своего водителя. – А то я тебя знаю. Ты без этих фокусов никак не можешь.

– Понял, Павел Егорович. Вежливо и без хамства.

Оставшись один, Скрябин стал размышлять.

«Минут через сорок понятые будут у меня, – подумал он и слегка ухмыльнулся. – Однако после допроса их необходимо предупредить, а возможно, припугнуть, чтобы молчали, да и не вздумали болтать о нашем разговоре с сотрудниками автоинспекции. В противном случае все может полететь к черту, – он задумался. – А вот тех найду, чем прижать, запоют они у меня, как миленькие».

Раскрыв материалы дела, старший следователь продолжил их изучение. Сколько прошло времени, его пока не интересовало. Однако куранты настенных часов пробили двенадцать.

Остановившись, он поднял голову и посмотрел на часы.

«Неужели что-то случилось? – забеспокоился Скрябин. – Прошло уже более часа, а Геннадия почему-то до сих пор нет».

Вдруг по телу пробежала нервная дрожь.

В дверь постучали. Приказав себе успокоиться, Павел Егорович крикнул:

– Входите.

Чуть скрипнув, дверь открылась, и на пороге с улыбкой на лице показался водитель. Прислонившись к дверям, он доложил:

– Привез обоих, Павел Егорович.

Скрябин не смог сдержаться и вместо благодарности закричал в ответ:

– Слушай, ты! Что, нельзя было позвонить и сообщить причину своей задержки? Я тут хожу и переживаю.

– Извините, – Геннадий стал оправдываться, – дома ни одного из них не было, и мне пришлось забирать их с работы. А там, – он проглотил слюну, – произошла небольшая задержка.

– Ну и какая же это задержка? – поинтересовался Скрябин.

Геннадий удивленно посмотрел на следователя.

– Начальник транспортного отдела не хотел их отпускать. Я ему и так и этак, а он стоит на своем: нет и все. Потом стал требовать повестки. Устав с ним спорить, я уже хотел вам позвонить, но он вдруг изменил свою позицию и отпустил.

– Хорошо! – воскликнул Скрябин. – Какова первоначальная причина, что начальник не хотел отпускать понятых? – поинтересовался следователь.

– Да причина простая. Им необходимо было выезжать в рейс, а замены для них не было.

– Ну ладно! – Скрябин сменил грозное выражение лица на улыбку. – Давай лучше этих молодцев ко мне, а сам можешь быть свободен.

Махнув молча головой в знак согласия, Геннадий открыл дверь и выглянул в коридор.

– А ну-ка, парни, попрошу всех пройти в кабинет. Вас уже ждут.

Пропустив понятых в помещение, он прикрыл за собой дверь. Посмотрев на вошедших, Павел Егорович поздоровался, затем протянул руку, приглашая занять свободные стулья.

– Прошу вас, господа понятые, присаживайтесь. Как говорится, в ногах правды нет. Да и разговор между нами будет долгим.

Раскрыв материалы дела, он остановил свой взгляд на сделанных им ранее пометках в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела и в протоколе осмотра места происшествия, затем, оторвав глаза от бумаг, он сказал:

– Итак, господа, извините, что пришлось вас отрывать от работы, но у меня возникли к вам кое-какие вопросы, – он оглядел мужчин. – А именно по факту дорожно-транспортного происшествия, которое произошло около двух месяцев назад.

Скрябин сделал паузу.

– Надеюсь, что вы, господа, еще не забыли, где и за что вы расписались в качестве понятых.

– Вы правы, товарищ старший следователь, – произнес один из мужчин. – Тот день, когда это все произошло, мы со своим товарищем никогда не забудем.

– Странно, – на лице следователя появилась гримаса удивления. – И почему же? – задал он вопрос.

– Знаете, товарищ следователь, – продолжил говорить все тот же мужчина. – Нечасто можно увидеть такое ДТП.

– А если точнее?

– В тот день мы стали свидетелями стольких смертей, такого раньше видеть не приходилось. Жертвой стала целая семья, – мужчина вздохнул. – Это просто ужасно!

– Ну что ж, господа понятые, я искренне рад, что вы все помните. В связи с этим вот мои вопросы, – он задумался. – Скажите, – нарушил Павел Егорович молчание, – вы помните, что было написано в протоколе осмотра места происшествия, где вы расписались?

Один из понятых пожал плечами.

– Извините, но с протоколом, как ни странно покажется, мы не были ознакомлены.

– Как же так? – воскликнул Скрябин.

– В тот день, когда произошла трагедия, я вместе со своим напарником Алексеем возвращался на фуре на свою базу, недалеко от государственной дачи нас остановили работники автоинспекции. На обочине дороги мы увидели перевернутый мотоцикл, вернее то, что от него осталось.

– Что вы имеете в виду? – задал вопрос следователь.

– Это была груда искореженного металла, вот и весь мотоцикл, – мужчина посмотрел на своего товарища. – В полуметре от него стояла «Волга», передок которой был весь разбит. Однако водитель, который стоял тут же, был, как ни странно, цел. Только на лбу небольшая царапина…

– Извините, что перебиваю вас, но скажите, в каком состоянии находился водитель машины «Волга»? – поинтересовался Скрябин.

– Я не понял вашего вопроса, товарищ следователь, – переспросил его второй мужчина по имени Алексей. – Вы хотите знать, был ли водитель пьян?

– Вот именно это я и хочу знать.

– Однозначно да. Он был в нетрезвом состоянии, – подтвердил Алексей, утвердительно покачал головой и его товарищ.

– И как же вы смогли это определить? – задал вопрос Павел Егорович.

– Так это просто, товарищ следователь, – посмотрел на него удивленно второй мужчина.

– И все же.

– Ну, во-первых, от него так несло, что чувствовалось за несколько метров. А во-вторых, он еле стоял на ногах.

– Прекрасно! – воскликнул Скрябин. – Теперь хотелось бы узнать, а что же сотрудники милиции? – снова заметив на лицах допрашиваемых удивление, он пояснил: