Юра ждал ее на том же месте. Все повторилось как в прошлый раз: поцелуи, объятия, сразу полез под юбку. Оля слабо отбивалась.

- Подожди же, поехали к тебе, я не могу здесь.

- Оля, ко мне не получится. Отца вызвали на работу, а мама без него не поехала на дачу. Не сердись, я узнал об этом полчаса назад, не стал тебе сообщать, боялся, что ты не приедешь.

- Что же делать? Поехали в центр, просто покатаемся.

- Не хочу просто кататься. Поехали куда-нибудь подальше, здесь много темных улочек. Я хочу тебя!

Еле разняли объятия, и стали колесить в поиске глухого переулка. Впрочем, место, где они находились, уже само по себе было нелюдимое, пустынное. Одинаковые коробки-дома стояли далеко от дороги, редкие машины проносились на большой скорости, задерживаться в этом безликом пустом месте им не было надобности. С неба посыпался то ли снег, то ли дождь, ветер нудно и тоскливо завывал за пределами салона машины.

Свернули на какую-то нежилую дорогу, по левой стороне которой тянулся высокий, бесконечный бетонный забор, а по правую сторону не было ничего, пустырь с редким кустарником и строительным мусором, занесенным снегом.

Оля припарковалась и они оба прыгнули на заднее сиденье. Скинул с нее шубку, с силой рванул блузку с плеч, так что пуговицы с треском брызнули в разные стороны, впился губами в грудь, так что Оля ахнула от боли. Но в тот же момент звук затормозившей рядом машины и яркий свет фар, ослепивший их, мигом отрезвил пыл страстных любовников. «Наверное, менты!» - воскликнула Оля, и выдернув ключи из замка зажигания, щелкнула сигнализацией. Двери салона тут же защелкнулись. Сама удивилась своей прыткости. Накинула шубку, поправила прическу. Юра тем временем с досадой застегивал молнию на джинсах, что-то бормотал сквозь зубы, очевидно ругался.

« Сиди спокойно, малыш. Не волнуйся, мы ничего не нарушили» - успокоила его Оля.

Она не ошиблась: машина, ослепившая их, была милицейской, и через минуту упитанный мужчина с толстыми щеками и сизым носом в теплой милицейской форме постучав в стекло, громко попросил предъявить документы.

- На каком основании? – возмутилась Оля.

- Вы припарковались в неположенном месте.

- Разве? Покажите нам знак, запрещающий парковку. Я такой не видела. Его нет!

- Вы находитесь в запретной промышленной зоне.

- Я имею парковаться где хочу, если нет запрещающего знака.

- Вы в пьяном виде управляли машиной.

- С чего вы взяли! Я не пью вообще!

- Хватит разговаривать, предъявите документы. Чья это машина?

Оля немного опустила стекло, чтоб лучше видеть и слышать того, кто с ней говорит.

- Я покажу вам документы, если вы предъявите мне серьезные обвинения. Что мы нарушили, скажите?

- Вы занимались сексом в городе, на улице, это запрещено законом.

- С чего вы взяли?! Мы всего лишь целовались! Разве нельзя?? Малыш, иди ко мне!

Оле вдруг стало весело, она прильнула к красавцу Элвису, который сидел молча, был мрачен, угрюм, и стала целовать его в губы. Пусть менты посмотрят, пусть позавидуют, наверное, они уже не помнят, когда целовали своих жен в губы!

Но Юра, не отвечая взаимностью, цедил сквозь зубы: «Не надо, перестать, я так не могу! И вообще, почему ты такая упертая, покажи им документы, и они нас отпустят».

- Наивный мальчик, им не нужны наши документы, им деньги нужны, как ты не понимаешь! Есть у тебя деньги? Заплати, они и отстанут.

- Нету. Недавно в универе возникли проблемы, пришлось выложить немалую сумму, за то, чтоб не отчислили.

- У меня тоже нет денег. Поэтому будем сидеть молча, пока они не уедут и не оставят нас в покое.

- И что, так до утра придется сидеть? Я уже замерз! И вообще, хочу домой!

Оля откинулась на сиденье, закрыла глаза. «Как же все отвратительно! Зачем она приехала сюда? Одна в окружении противников: с одной стороны милиция, требующая документы. А отдай их им в руки, не вернут, пока не получат немалую сумму или не «пришьют» несуществующего преступления. С другой стороны ноющий младенец, который, похоже, даже не видит со стороны, как он ничтожен и жалок!»

Время шло, упитанные мужики в форме сотрудников милиции не уезжали. Время от времени подходили, стучали в стекло, грозились надеть наручники и «пришить» статью за неподчинение властям. Юра тут же начинал вдохновенно подвывать им: «Ты совсем неадекватная, не ожидал от тебя. Я уже сомневаюсь, твоя ли машина, есть ли вообще у тебя документы. И надо же мне было в такой блудень попасть!»

Шло время, Оля сидела безучастно, не реагируя ни на представителей закона, ни на постылого любовника, превратившегося, как по мановению волшебной палочки, из мужественного сексапильного мачо в слюнтяя и размазню.

- У меня замерзли ноги. Я спать хочу, мне вставать рано. Отдай им документы.

- Если отдам документы, мы окажемся у них в руках, в полном их распоряжении и вряд ли вообще попадем сегодня домой. Нас имеют право задержать на трое суток для выяснения личности или еще для чего-нибудь. Перестань ныть! Посмотри на меня, я совершенно спокойна!

- Давай я с ними поговорю.

- Сиди, не дергайся. Им надоест ждать - и они уедут. Им нечего нам предъявить.

- Я не могу больше так сидеть и ждать. И чего ждать? Ты ненормальная. Нафиг я с тобой связался!

Оля не выдержала. Запахнула плотнее шубку и вышла из нагретой машины в темноту, туман и изморозь. Тут же к ней подошел один из представителей закона.

- Ну, что вы упрямитесь. Давайте документы, и если они в порядке, уедите домой.

- Я покажу документы, но не давая вам в руки. Согласны? И еще: можете держать меня заложницей сколько угодно, но мальчика отпустите, а я никуда не сбегу.

- Что вы говорите, какой еще заложницей! Вот сейчас мы вызовем машину ГИБДД, они вас обвинят в нарушении правил парковки. А без предъявления документов мы вас не отпускаем. Ждите, сейчас приедет патрульная служба. Они с вами церемониться не будут, арестуют и вас и вашу машину.

- Хорошо, будем ждать гаишников, пусть едут.

Оля вернулась на место, включила магнитолу, зябко закуталась в шубку и молча закрыла глаза, давая понять красавчику, что никто и ничего от нее не добьется.

- Ну чего, чего ты им сказала?

- Я просила их отпустить тебя, но они ответили, что вызвали службу ГАИ. Держу пари, что никто не приедет. Гаишники с ментами не в ладу, как кошки с собаками.

Шло время, уже брезжил рассвет. Из ментовской машины по очереди, друг за другом представители закона бегали на пустырь, очевидно по малой нужде. Оля понимала: они уже и сами не рады, что связались с упрямой дамочкой, но сейчас дело упиралось в принцип, и так просто уехать с позором, запятнав честь мундира, они тоже не могли.

Часа через полтора один из ментов постучал в боковое стекло.

- Давайте, я из ваших рук взгляну на ваш паспорт и на водительские права.

Оля вышла, вслед за ней торопливо выскочил и Юра. И уже через минуту они мчались по пустой заснеженной дороге к Юриному дому. Вышел не прощаясь, хлопнул дверцей, Оля только вздохнула с облегчением, и включив погромче магнитолу, направила свою Блошку в сторону центра.

«Улетаю, улетаю за своей душой, за потерянной мечтой вслед за солнцем.

Убегаю, убегаю, но вернусь еще, я вернусь когда земли ночь коснется…»

№ 21

В конце зимы на город обрушилось настоящее бедствие – небывалые морозы, от которых, казалось, застыло все: дома, деревья, воздух. Город, закутанный, как дымом, в белесую искрящуюся мглу, словно замер. Стужей обжигало лицо, руки, колени, перехватывало дыхание. Автомобилей на дорогах почти не было. Заработки тоже словно заморозились. Напрасно Оля грела свою Блошку каждые 4 часа, без сна и отдыха, напрасно моталась по городу, сжигая дорогое топливо, подвозить было не кого.

Вот на остановке одинокая старушка от отчаяния машет клюкой проезжавшим авто. Оля остановилась. Долго ждала, пока пожилая женщина, с трудом втиснув свои непослушные ноги и неуклюжее больное тело, устроится на заднем сиденье. Отвезла ее в какую-то бюрократическую контору для продления пенсионных или инвалидных льгот, денег не взяла.