Что случилось? Что происходит? Кто он теперь?

И он понял, что слова, которые он собирался сказать, поймают его в ловушку на всю оставшуюся жизнь и шутка превратится в насмешливую правду:

– Я – Альфарий, – произнёс он. – Что прикажете, магистр войны?

Андромеда посмотрела, когда он вошёл в камеру. Она сидела на единственном столе в помещении, серые одежды гармонировали с недостаточной освещённостью, угрюмый свет люминесцентных шаров придавал хромовым волосам золотистый оттенок.

– Ты пришёл освободить меня или заставить замолчать, Кестрос? – спросила она, и склонила голову, глаза оставались спокойными и немигающими. Он выдохнул, когда дверь закрылась. Секунду спустя она пожала плечами. – Вижу, теперь ты носишь плащ хускарла. – Она демонстративно осмотрела его броню, задержав взгляд на увитом лавром черепе и чёрном плаще на плечах с мехом ледяного льва. – Тебе идёт.

Она протянулась руку к столу, взяла стоявший там кубок с водой и сделала глоток.

– Знание – опасная вещь, – сказала она. – Как продвигается зачистка?

Он медленно покачал головой:

– Примарх приказал провести полный анализ защит системы и изменить элементы, которые окажутся недостаточными.

– Зачистка всё равно остаётся зачисткой. Суть не меняется, если вы называете её по-другому. Вы нашли всех воинов Альфа-Легиона и их оперативников в системе?

Он выдержал её взгляд:

– Кто знает. Некоторые сбежали. Многие были атакованы и уничтожены. Немногие, возможно, нашли убежище в системе.

– Нашли, – согласилась она. – В этом нет никаких сомнений, даже если предположить, что были использованы все размещённые здесь активы. На вашем месте я не слишком рассчитывала бы на это предположение.

– Мы серьёзно относимся к этому, – ответил он.

– Уверена, что серьёзно, – сказала она и холодно улыбнулась. – В конце концов, ты здесь. Ещё один неприятный фактор, с которым надо иметь дело. Я не виню тебя. Знание – яд, а я знаю слишком много. Вы не можете позволить знанию обо всём масштабе их операции покинуть круг тех, кому положено знать. То, что Альфарий был в Солнечной системе, на Терре… Слишком большая, слишком опасная истина, чтобы позволить жить.

Он кивнул.

– По воле примарха не будет никаких записей о смерти Альфария, ни единого слова. Даже в легионе только он и хускарлы знают об этом.

– Отказываете Альфарию даже в чести, что его смерть будут помнить…

– Примерно так.

– И теперь ты пришёл за мной, – произнесла она, и он увидел вызов, блеснувший в её глазах. – Вы узнали, какую они преследовали цель? Были ли они предвестниками войск, первым этапом вторжения? Или они просто хотели увидеть вашу реакцию? Они добились своей цели, хотя она и стоила им примарха. Они увидели вашу силу и измерили её. Знание – оружие, помни.

Он вздохнул, и дыхание превратилось в смех:

– Вот почему примарх не отказывается от него. – Она нахмурилась и открыла рот, собираясь ответить, но он продолжил. – Тебя призывают служить Империуму, Андромеда. Лорд Дорн встретился с Сигиллитом, и ты можешь продолжать приносить нам пользу.

– А если, предположим, я не захочу приносить пользу?

Теперь настала его очередь пожать плечами:

– Ты захочешь. Это в твоём характере.

Она долго смотрела ему в глаза.

– Архам правильно сделал, выбрав тебя, – сказала она.

Он повернулся и набрал код на панели рядом с дверью. Она с лязгом открылась.

– Кое-что случилось, – сказал он. – К внешней сфере системы приближается флот.

Она соскользнула со стола и шагнула к двери.

– Новая атака?

Он покачал головой:

– Нет, Хан вернулся с огромной армией Белых Шрамов. Он пришёл встать рядом с Преторианцем, – ответил он. – Тьма растёт, и шторм бушует в полную силу прямо за горизонтом.

Андромеда улыбнулась:

– В тебе есть эхо поэта, Кестрос.

– Это больше не моё имя, – произнёс он.

Она нахмурилась.

– Ты знаешь, что такое клятвенное имя? – спросил он, шагнув за дверь.

Послесловие

Итак, вы теперь знаете. Вы дочитали до конца, и вероятно задаётесь вопросом, что ещё я расскажу о книге. Ну, честно говоря, не слишком много. Я хочу, чтобы история говорила сама за себя. Но я расскажу вам, как она появилась, и немного о размышлениях, которые в неё вошли. Если вы такую историю хотите услышать, то продолжайте читать. Она полностью правдива, кроме тех мест, которые подправила память и художественная лицензия…

Это началось в День игры в 2007, когда я взял скреплённую металлическими скобками книжку Чёрной Библиотеки. Обложка была серой. На одной стороне наступал Император с пылающим мечом в руке и застывшим в холодном гневе лицом. На другой стороне магистр войны стоял над телом Сангвиния. Над Гором были напечатаны слова “Тёмный король, Грэм Макнилл”, а над Императором “Башня молний, Дэн Абнетт”.

Теперь это кажется далёким, пугающе далёким. Цикл “Ересь Гора” был действительно новым. Мы только узнавали таких персонажей, как Гарвель Локен и Гор Аксиманд. Мы не знали тогда то, что знаем сейчас. Открывались невероятные перспективы.

В ту формирующуюся пустоту легли два рассказа – отдельные, но связанные одним персонажем.

Рогал Дорн.

Я знал кое-что о примархе Имперских Кулаков до этого: я знал, что он был в высшей степени преданным Императору, мастером обороны и непоколебимым. Также были волнующие намёки в кусочках почти забытых знаний о его реакции на события, последовавшие за Ересью Гора. Он едва не начал войну с Робаутом Жиллиманом, когда легионы делили на ордены. Он повёл своих воинов в резню Железной Клетки. Он покрасил свою броню в чёрный и отправился в вечный крестовый поход. Я знал это о Дорне, но читая “Тёмного короля” и “Башню молний” не мог не заметить две повторяющиеся сюжетные линии:

“Это никогда не закончится, разве вы не видите? Ненависть порождает только ненависть и Империум не может быть построен на таком кровавом фундаменте”.

“Мы вернём всё, – думал Дорн. – Когда всё закончится, мы вернём всё назад, как было”.

Внезапно всё о нём обрело смысл. Я понял, почему он едва не начал войну из-за изменений Жиллиманом космических десантников и Империума. Я понял, почему он покрасил доспех в чёрный цвет, словно во время траура. Я увидел, как он пришёл к этому. Он был больше, чем просто стоическим мастером крепостей. Он был идеалистом. Он верил не только в Императора, но и в будущее, которое Император хотел создать. Затем Гор предал Императора. Оказавшийся между верностью и необходимостью, Дорн стал делать то, что делали все Имперские Кулаки: он сопротивлялся, он окапывался, он возлагал всё большее и большее бремя на свои плечи.

И всё это время он говорил себе, что это всё не навсегда. Что они смогут всё восстановить.

Несколько лет спустя я стал новым автором Чёрной Библиотеки всё ещё с не обсохшим на губах молоком и переполненным незаконченных сюжетных линий. “Ересь Гора” росла и била творческой энергией, и серия шагнула вперёд к рассвету Эпохи Тьмы. Сюжет собирался войти в период неизведанных возможностей и открытий. Я был взволнован, но всё ещё оставался читателем, а не участником, ожидая увидеть, как развернутся следующие стадии.

Тогда у меня состоялся разговор со своим редактором Кристианом Данном.

Мы говорили о первых рассказах, которые я написал для Чёрной Библиотеки (один назывался “Преследуемые”, другой “Мы едины”, и оба описывали будущее Альфа-Легиона). Мы отложили весь редактируемый материал и просто болтали вообще о Ереси Гора, когда Кристиан сказал что-то вроде: “Думаю, мы должны выяснить, что произошло с летописцами”.

И ружьё в моей голове выстрелило.

Я открою вам секрет. Большинство историй появляется не благодаря моментам вдохновения – они приходят из сотен накопленных идей и медленно продумываются в поисках рабочей концепции. Они не приходят за одну секунду. Они не приходят как гром среди ясного неба. За исключением того, что прямо тогда идея “Последнего летописца” сложилась и полностью сформировалась, требуя воплощения и написания.