Кестрос моргнул и опустился на колено, прижав кулак к груди в приветствии.

– Достопочтенный магистр Архам, – произнёс он, стараясь, чтобы голос не выдал путаницу в мыслях. Среди воинов легиона было много снискавших великую честь: лорд Сигизмунд, Япетус, сенешаль Ранн, но Архам был одним из Первых. Одним из двадцати воинов, которые вступили в легион сразу после воссоединения примарха с Императором. После смерти магистра флота Йоннада в начале войны, Архам стал последним из этого братства. Он служил больше полутора веков. Он стоял рядом с Рогалом Дорном во время величайших побед легиона в Великом крестовом походе. Никто не мог смотреть в лицо такому воину, не получив разрешения.

Архам остановился рядом с Катафалком и кивнул капитану. – Он справится?

– Он – лучший из моих. Немного упрямый, но вы привыкнете к этому. – Краем глаза Кестрос видел, что капитан улыбнулся, движение столь же мимолётное, как вспышка молнии. Сержант снова моргнул.

– Со временем взрослеешь и становишься терпимым ко всему, – сказал Архам, его голос звучал ровно и сухо, и хотя Кестрос не был уверен, ему показалось, что Катафалк снова улыбнулся. – Прими мою благодарность, – продолжил Архам. – Надеюсь, он послужит мне не хуже, чем ты.

Впервые за все годы службы Кестрос услышал, как Катафалк рассмеялся.

– Надеюсь, он послужит вам лучше. – Катафалк коротко кивнул Архаму и посмотрел на Кестроса. – Принеси нам честь, как требует от тебя долг, – сказал он.

Кестрос опустил голову ещё ниже, но Катафалк уже отвернулся и вышел.

– Встань, сержант, – сказал Архам и Кестрос подчинился. Архам посмотрел ему в глаза. – Дело не в пятне на твоей чести или на твоей роте. И это не наказание.

Кестрос попытался понять, что происходит по лицу старого воина, но не смог. Это было всё равно, что пытаться понять настроение скалы по форме трещин. Лицо выглядело, словно камень, как и у многих в легионе. Кестрос почувствовал, как вопрос сорвался с языка, прежде чем он успел прикусить его.

– В чём же тогда, повелитель?

Архам так посмотрел на Кестроса, что нельзя было понять, задумался он или смеётся.

– Легиону и примарху нужна твоя служба, – ответил Архам.

Слова выбили воздух из лёгких Кестроса.

Архам полуобернулся к двери, механизмы руки и ноги гудели в тишине кельи.

– Оружие и броня на твоё усмотрение, – сказал Архам и посмотрел в темноту коридора. Прошло несколько секунд, прежде чем он продолжил. – У тебя остались вопросы, но ответы ты получишь не здесь.

Кестрос моргнул. От ощущения, которое он не мог понять, или чего-то иного скрутило живот, и мурашки побежали по коже. Было что-то на лице старого воина, когда он смотрел в темноту, словно мысли промелькнули на коже. Кестрос подавил беспокойство и позвал оружейников.

Дрейфующие обломки Мессалина

Близкий к Терре космос

– Что это? – резко прошептал Инкарн, поворачиваясь в ремнях безопасности, когда глубокий металлический звон разнёсся по отсеку. Мизмандра изо всех сил старалась отдохнуть, но теперь она проснулась, и сердце забилось быстрее.

– Ничего, – вздохнул Ашул рядом с псайкером. Он не пошевелился и всё ещё выглядел так, словно наполовину спал, несмотря на шум. – Просто звёздные обломки барабанят по корпусу. Скорее всего, не больше зёрнышка.

– Откуда ты знаешь? – прошипел Инкарн.

– Что-нибудь большее пробило бы корпус. А что-то по-настоящему большое и быстрое… что ж, ну в таком случае мы сейчас бы не разговаривали.

Инкарн зашипел, его взгляд метался по стенам. Не в первый раз Мизмандра подумала, что он напоминал ящерицу в человеческом обличье. Часть её радовалась беспокойству псайкера, но она не могла сказать, что разделяла нескрываемое презрение Ашула к текущей ситуации.

Отсек на самом деле был не отсеком, а герметичным грузовым блоком, двадцать метров в высоту и ширину и вдвое длиннее. Юпитерские космические кланы использовали их для транспортировки летучих веществ. Теперь единственным грузом являлись Мизмандра, Ашул, Инкарн и пять космических десантников.

Они прорвались сквозь атмосферу Терры и встретились с небольшим системным судном, которое курсировало между космическими доками. Их шаттл оказался на изолированной палубе, где находился только контейнер и группа сервиторов. Они направились в контейнер и закрылись в нём. Час спустя их выбросили в пустоту на границе дрейфующих обломков и оставили вращаться, как и миллиарды других кусков звёздного мусора, загрязнявшего солнечный космос. Мизмандра не знала, чего они ждут, её информация о задании уже давно закончилась.

Пять космических десантников относились к происходящему с полным безразличием. Большинство из них молчали или стояли или сидели, примагнитив себя к стене. Теперь, получив возможность наблюдать за ними, она начала замечать различия между воинами.

Фокрон находился в непрерывном движении, словно он исчез, если бы остановился хоть на секунду. Даже в шаттле он крутил головой, изучая каждую деталь окружения. Его движения всегда были спокойными и точными, несмотря на то, что никогда не прекращались. Он непрерывно разбирал и снова собирал оружие с тех пор как они вошли в контейнер. Его снаряжение и броня были тускло-синего цвета без маркировок или украшений, хотя его главенствующее положение не вызывало сомнений. Он был высок, хотя масштаб физиологии космического десантника мешал понять насколько выше остальных.

Космического десантника с мелтаганом звали Каликс, и неподвижность оборачивала его, словно плащ. Он ни разу не пошевелился после того, как они устроились в контейнере. Зазубренный гребень бежал по центру его шлема, а пластины брони были лакированы искусным узором чешуек. Чем дольше она наблюдала за ним, тем сильнее хотела, чтобы он пошевелился, его неподвижность почти давила на глаза.

Орн держался радом с Фокроном, как тень. Он был чуть ниже остальных, а в углублениях его доспеха ещё осталась пыль пустошей Гоби. У него было широкое лицо, щёки покрывали красивые шрамы в форме звёзд. Он часто переговаривался с Фокроном, но если она слышала слова последнего, то Орн всегда только шептал.

Последнего из тех, кого она откопала, звали Хекарон, и он оказался самым необычным. Если Фокрон или Силоний выглядели почти одинаково, Хекарон усмехался над миром лицом, украшенным множеством светившихся татуировок в виде ярко-зелёных ящериц. Ряды чёрного жемчуга на серебряных кольцах свисали с его правого уха и брови. Он снял шлем, как только закончился бой и с тех пор не переставая улыбался. Его зубы были острыми и блестящими.

Ну и ещё Силоний. Он говорил мало и держался в стороне от остальных. Сначала она подумала, что это, потому что он был незнаком с остальными воинами, но поняла, что дело в другом. Наблюдая за ними, она поняла, что между Фокроном, Хекароном, Каликсом и Орном не было никакой особой связи. Легион похоронил их под землёй пустошей Гоби годы назад, но если они и были раньше знакомы, то не показывали это. Они действовали слаженно, но это могло являться результатом обучения, а не знакомства. Силоний не был чужаком, но казался обособленным, словно он временно оказался среди них и чего-то ждал.

Он посмотрел на неё, возможно заметив внимательный взгляд, их глаза на секунду встретились, а затем разошлись. Мизмандра подумала о завёрнутом в баллистическую ткань предмете, который она хранила и всегда носила с собой, осколке неизвестной ей тайны.

– Есть идея, сколько мы будем болтаться здесь? – спросил Инкарн. – Тут осталось не так много пригодного для дыхания воздуха, а затем это место превратится в очень необычный гроб. Конечно, в этом есть смысл…

– Если бы Легион хотел видеть тебя мёртвым, ты уже был бы им, – произнёс Фокрон. Инкарн замер. – Все мы здесь, потому что у нас ещё есть цель.

Вечное движение Фокрона прекратилось. Все легионеры смотрели на Инкарна, глаза и линзы шлемов уставились на него.