За зданием, в котором мы проводили собрания, стоял старый, почти развалившийся деревянный дом. Не знаю, откуда среди бетонных коробок взялся этот реликт и сколько лет он, заброшенный, медленно там разрушался. Да это и не важно. Главное – он там был.

Сколько себя помню, всегда хотел его сжечь.

Знаете, это казалось таким простым. Бензин можно было взять в гараже – там было столько этих канистр, что никто бы и не заметил. Можно было уйти с собрания – это тоже было несложно осуществить. Облить всё вокруг. Вдохнуть резкий запах. Бросить зажжённую спичку, вот с чем проблем никогда не возникало: я даже спал в одежде, не выкладывая нескольких коробков из карманов.

Дело было за малым: взять и сделать. А потом стоять у забора, изображая недалёкого зеваку; это я умел. И смотреть. Смотреть на огонь. В этом действии было всё. Оно определяло моё существование. Я был готов. Я невыносимо желал этого.

Скажете, что это неблагоразумно, что кто-то (я) мог пострадать, что меня могли поймать? Вы правы. Точно. Стоило отказаться от этой затеи. Но отказаться было невозможно.

Вы наверняка думаете, что я неправ… Вот что скажу: вы никогда не были в моей шкуре и поэтому не способны что либо понять. Я должен был это сделать, идея мучила меня. Я думал об этом непрерывно: перед сном, на собраниях, за едой. Даже в душе и туалете, чёрт возьми.

И когда я уже сам был готов вспыхнуть, словно порох, пошёл и сделал. В смысле, вечером перетащил к дому две канистры бензина и спрятал в кустах. Подумал ещё, зачем, ведь кроме меня всё равно никто туда не ходил. Ещё зачем-то пересчитал спички, даже, проверяя, зажёг парочку. Подготовил, казалось бы, всё, почти потерял сон от мучительного ожидания. И – опоздал.

Идиот, знаю. Надо было запланировать на несколько дней раньше.

Но я же не знал.

Во все времена, наш новый друг, самым главным был вопрос: с чего начать? Можно мелочиться, поджигая деревья, сараи, даже отдельные предметы, но это скучно. Намного интереснее работать с чем-нибудь побольше, например, с домом.

Предпочтительнее, если этот дом будет стоять немного в стороне от других зданий (если вы, конечно, не собираетесь устроить пожар в районе или в целом городе – об этом в главе 18). По этой же причине лучше выбрать безветренный и не засушливый день/ночь.

Стоит обратить внимание на материал. Проще всего работать с деревом – оно легко воспламеняется, долго и зрелищно горит, оставляет после себя красивое пепелище. Кирпичные дома сложнее поджечь, понадобится больше горючего материала (о них в главе 7). Панельные в нашем государстве встречаются достаточно редко, но, если вы решите поработать с таким домом, придётся организовать несколько очагов пожара, причём минимум один внутри здания.

Остерегайтесь стоять слишком близко, если вы устроили пожар в двух и более этажном доме: при разрушении опорных конструкций вы можете пострадать. Постарайтесь подобрать безопасное место для наблюдения.

Заметить пожар можно по трём признакам: звуку, запаху гари и, конечно, зареву. Запах – резкий, кружащий голову, даже вызывающий тошноту, если дышать долго. Звук – приятный треск; чем сильнее, тем лучше, больше пламени. Но я больше всего любил именно зарево. Это оно отражалось в моих глазах, играло языками огня, колебалось, гипнотизируя. Оно было прекрасно.

Сначала я даже почти винил себя. Думал, мало ли что могло случиться с канистрами, зря я их так рано принёс и бросил. Потом… Потом я уже ничего не думал.

Я видел огонь.

Это чувство – время просто исчезает. За ним мир вокруг, шаги, ветер, всё. Ты остаёшься один.

А потом исчезаешь ты сам.

Кончики пальцев, пальцы, локти и колени, бёдра, плечи, туловище, голова… Наверное, ощущение, как при наркозе. Всё, что остаётся, это способность видеть. Всё, что остаётся – это огонь.

Как хорошо, что тело умеет дышать само. Стоять, не падая. Иметь относительно адекватный вид. Мне не нужно было ничего контролировать; я мог просто смотреть, впитывая, запоминая каждый миг, но всё равно зная, что этого мало. Что скоро – через месяц, неделю, сутки – я захочу ещё. И воспоминаний, даже самых красочных, будет недостаточно.

Об этом стоило думать потом. А тогда я просто не мог отвести взгляд, пока не приехали пожарные на своём красном – как огонь – транспорте и не оттеснили меня в сторону. Я отошёл и вновь тупо смотрел; меня ударили шлангом – я смотрел, на меня кричали – я не слушал и смотрел. Пока не исчез последний видимый лучик пламени, я продолжал смотреть.

И, скажу вам, это было потрясающе.

Когда всё закончилось, я привалился к забору, жадно глотая остатки воздуха с частичками гари. Меня… Это было нечто вроде передоза. Или… Нет, не знаю, как точнее описать. Мне было так хорошо, что дрожали пальцы и подкашивались колени, и я мог только беззвучно смеяться. Со стороны смотрелось глупо и странно, знаю. Но внутри у меня разливался огонь, абсолютный. Я уже не помнил про слишком неожиданное начало пожара и про спрятанные в кустах канистры. Может, и не вспомнил бы, если бы эти кусты – я как раз неподалёку стоял – не затряслись.

Пока я осознавал этот факт затуманенным разумом, приходил в себя и фокусировал взгляд, некто успел вылезти из кустов и быстро отойти подальше от теперь уже пепелища. Шагов через десять он – она, тогда я и понял, что это была она – повернулась и помахала мне рукой. Ещё смутно понимая, что делаю, я помахал в ответ.

Она засмеялась, развернулась и ушла.

Так я встретил Тету.

В остальном день прошёл спокойно. Я опоздал на собрание, дверь за мной, как назло, закрылась со скрипом. Попытавшись – наверное, безуспешно – сделать виноватый вид, я скользнул к месту у окна. Именно туда по двум причинам: во-первых, поблизости не было никого, кто мог бы меня раздражать; во-вторых, если выпрямиться и вытянуть шею, в поле зрения попадало пепелище. Это вызывало приятное послевкусие. Пальцы всё ещё дрожали. Я честно пытался списывать с грифельной доски что-то по теме, кажется, географию, но быстро бросил. Весь остаток собрания я старательно тянулся, смотрел на то, что осталось от дома, и улыбался.

Очень ошибочно я думал, что, раз делаю это бесшумно, никто не заметит.

Глупо улыбаться мне оставалось минут двадцать. Потом, когда я одним из последних покидал комнату, меня поймали за плечо.

Ещё до того, как я врезался спиной и затылком – больно, между прочим – в стену, я знал, кто это будет.

За исключением случаев, когда ожоги являются частью желаемого эффекта, Вы будете нуждаться в защите от огня.

Первое, на что необходимо обратить внимание, – защита органов дыхания. Это связано с очисткой вдыхаемого Вами воздуха от вредных примесей (об эффектах отравления продуктами горения – глава 8). Наиболее простым способом является медицинская маска или плотная марлевая повязка. Очень хорошо, если марля будет обильно смочена водой.

Респиратор любой конфигурации также сможет оградить Ваши дыхательные пути от загрязнённого воздуха. Удостоверьтесь, что ознакомились с инструкцией перед его использованием. Мы рекомендуем простые фильтрующие полумаски. Их легче достать, надеть, и они более компактны. Если возникнут проблемы, Вы сможете быстро снять респиратор и выбросить его, а потом использовать новый.

Гамма и её братья-близнецы. Они обступили меня; наши спины образовывали почти идеальный квадрат, вот только за моей была стена. Бежать было некуда.

Первое, что я сделал, решил благоразумно молчать. Говорить должны были они: так было безопаснее.

Гамма смотрела прямо в глаза. Чёрные зрачки, так ярко выделяющиеся на голубой радужке, немного расширены. Крылья расплющенного когда-то в драке носа раздувались: она с трудом сдерживала раздражение. Она стояла так близко, что я чувствовал идущий от её коротких чёрных волос и синего свитера неприятный запах чистящего средства. Да и от её братьев – близнецов Фи и Пси – откровенно говоря, пованивало.