Першан привыкла во всем верить отцу. Она с ним ссорилась, часто обижалась на него, а верила ему даже больше, чем матери. Долгие годы Першан любила тех людей, каких привечал отец, и презирала тех, кого он отвергал от сердца. Но все же не зря Сакина не выносила Салмана, да и Гараш хмурился, как только он появлялся в доме...

Задумавшись, Першан не сразу заметила, как тетушка оперлась на лопату и запела только что сочиненную ею песенку:

С гор спускаются стада,

Блея, тянутся стада.

Если дружишь с нечестивым,

Значит, жди - придет беда!

Першан возмутилась.

- Аи, тетя Телли, с чего это мой отец встал тебе поперек горла?

- Попробуй догадайся! Должности у меня никакой нет, - значит, сместить не сможет. Жульничеством не занимаюсь, - значит, уколоть меня нечем! Керема снимет? Дай бог тебе, дядюшка, здоровья, - с голоду не помрем. Всю жизнь был чабаном - чабаном и останется. Ничего мне Рустам худого не сделал и сделать не может. А не люблю я его потому, что от народа отделился, людей не жалеет, не бережет! И Плоского Салмана к себе зря приблизил, это уж попомни, девушка! - И Телли многозначительно поджала губы.

- Чего это мне помнить? - сердито спросила Першан.

- А то, что Салман возит невестку своего благодетеля на коне, красуется перед ней..... Вот это и помни!

Швырнув лопату на землю, Першан с ехидной кротостью сказала:

- Аи, аи, седая женщина, бабушка, а подолом сплетни заметаешь по деревне! Из-за таких, как ты, бедный Ширзад не может организовать ансамбль пляски. Стоит девушке и парню встать в круг, взяться за руки, как начинаются сплетни. По-твоему, девушка халва: ам - и проглотили?...

Подруги горячо поддержали Першан. Если раньше они сочувствовали тетушке и подсмеивались над председательской дочкой, то теперь стали на ее сторону:

- Правильно, Першан, правильно!

- Из-за таких, как Телли, с родным братом боишься шаг по деревне сделать - сразу осудят!

- Страхом наши руки связаны!... - Гызетар тоже вмешалась:

- А вы бы эти путы разорвали да выбросили! Пусть сплетничают, пока языки не устанут. Да, между прочим, про работу не забывайте! - повысила она голос.

Девушки примолкли, но самая бойкая не унялась, с горечью сказала:

- Наджаф, конечно, слушать никого не станет! Комсомолец... А есть такие мужья - запрут жену и начнут терзать: почему с одним поговорила, почему другому улыбнулась, почему с третьим рядом шла? А злоба разыграется - так и прибьет ни за что!

- А ты его по зубам, по зубам! - крикнула Гызетар. - Клыки-то вы рви, вот и перестанет кусаться. Никогда не пожалею женщину, которая сносит побои!

Першан расстроилась. Значит, о Майе уже сплетничают в деревне. Жаль брата: если узнает - изведется. Она вспомнила, как влетел на всем скаку гнедой жеребец к ним во двор, как Майя, сияющая, счастливая, спрыгнула с коня. Но ведь отец-то ехал рядом с ними?... Так в чем же можно обвинить Майю? И как можно громче, чтобы слышали все подруги, Першан сказала:

- Аи, тетушка, как же нам, бедным, жить на свете, если седовласые сплетничают? Ведь рядом с Салманом и Майей отец ехал на своей кобыле! - И победоносным взглядом окинула девушек.

- Доченька, сплетен я не выдумываю, - вздохнула Телли. - За что купила, за то продаю. Ярмамед рассказал... Отец ехал вместе с ними с фермы - правдивы твои слова. А ведь на ферму-то они прискакали вдвоем.

Першан не знала об этом и смутилась, но Гызетар сказала, что тетушке Телли, активистке, члену партии, должно быть стыдно. Пусть Майя хоть месяц подряд ездит с Салманом по степи, - что в этом особенного? Если муж и жена доверяют друг другу, нечего посторонним вмешиваться.

Все замолчали. Не поднимая голов, девушки проворно копали и рыхлили землю, с любопытством поглядывая изредка на незнакомых мужчин, все еще расхаживавших по озимому клину. Теперь среди них легко можно было различить Ширзада и Рустама.

Вдруг Ширзад отделился от группы и направился к девушкам. Першан почувствовала, что начинает краснеть, а тетушка Телли в отместку за свое недавнее поражение сказала:

- Щечки-то у председательской дочки заалели, как горный мак. С чего бы?

- Аи, тетушка! - с досадой ответила Першан. - Сама в бригадира влюблена, а на нас, бедняжек, бросашь тень!

Тетушка Телли, скрестив руки на груди, подобно выступающему на празднике ашугу, громко запела:

Яблоко в саду растет

Это жизнь дарящий плод.

Как горит твой взгляд игривый,

Так за сердце и берет!

Ширзад не подал виду, что услышал песенку, весело поздоровался, спросил, как обстоит дело с удобрениями.

Першан подмигнула подружкам и невинным детским голоском ответила, что про удобрения-то они и позабыли.

У бригадира вытянулось лицо.

- Вот те на! - В голосе Ширзада зазвучали металлические нотки. - Как же мы победим в соревновании?

- А зачем побеждать? Можно и не побеждать! - Глаза Першан были наивными. - И какое значение имеет такой клочок земли? И без удобрений что-нибудь вырастет! Да что с вами, товарищ бригадир? Вы нахмурились? У вас настроение испортилось?

- Балуется она, не обращай внимания, все давным-давно сделала, что требуется, - успокоила Ширзада звеньевая.

- Опытный бригадир не спрашивал бы, сам заметил, что земля набита удобрением, как пирог фаршем! - сказала Першан.

Странное дело, Ширзад испытывал удовольствие от любых ее самых грубых шуток. Он бросил на девушку взгляд, полный нежности, и, обращаясь ко всем, серьезно сказал:

- Завтра на вашем участке проведем показательный сев. Чтоб ваши страдания ко мне перешли, проверьте-ка еще раз все мелочи. Может, комиссия и сюда заглянет.

- Нет, мальчик, нет, пусть лучше твои страдания падут на ее голову, и тетушка Телли показала на

Першан.

Та звонко расхохоталась.

- Ух, парень, девушка вся кипит, - продолжала, оживившись, Телли. Удержу нет, прямо на скалы карабкается. Неужели в деревне нет игита, который бы ее приструнил?

Ширзад совсем было собирался уходить с участка, но остановился в нерешительности.

- Эй, наберись хоть у друзей мужества, скажи, - подстегнула его Першан.

Юноша внезапно осмелел, взял ее за плечи, притянул к себе и вполголоса пропел известную всем девушкам песенку:

Милая моя, цветок увял.

Выпала роса - продрог, увял.

Засмеялась, отняла рассудок.

Ах, какой же это смех звучал!

Смысл песни до того был ясен, что Першан опустила глаза, почувствовав, как торопливо застучало сердце. Подруги, и пуще всех тетушка Телли, засмеялись. Из-за арыка раздался насмешливый голос Салмана:

- Подходящее время нашел для любовных утех, товарищ бригадир!

Ширзад по своему добродушию принял его слова за шутку, но Салман, подойдя ближе, продолжал с подчеркнутой деловитостью:

- А ну-ка доложи, как идут дела. Готов участок к севу? - И вынул из кармана блокнот. Он хотел показать девушкам, и прежде всего Першан, что теперь он постарше и поважнее Ширзада.

- Когда прикажете отчитаться? - по-военному спросил Ширзад. - Между прочим, завтра на партбюро мы будем слушать доклад председателя о севе. Вам, товарищ заместитель, тоже надо подготовиться.

Салман отпрянул, будто на него замахнулись, и пошел вдоль арыка, провожаемый веселым девичьим смехом.

А тетушка Телли ударила себя по бокам.

- Вай-вай! Что значит сидеть у стола с телефоном! Хорошо сказано: "Не дай бог верблюду крыльев, - облака разрушит!"

2

Земля, прогретая жаркими солнечными лучами, очнулась от спячки. Дни стояли ясные, теплые; ни ветерка, ни дождей. Озимые поля покрылись пушистым ковром. По обочинам дорог, по берегам арыков, всюду, где не побывали прожорливые овцы, зазеленела трава.

Некоторые колхозники считали, что в нынешнем году весна ранняя, значит, пора начинать сеять зерновые и кукурузу, чтобы управиться до посева хлопка. Другие утверждали, что холода еще вернутся, торопиться не стоит.