Разрыв с Тагиром был для меня настолько болезненным, я так тяжело переживала его женитьбу, к которой совсем не была готова, что ночами просто выла, как волчица. И Коля, мой муж, догадываясь, что со мной происходит, пытался помочь мне. Он все ночи проводил со мной, держал меня в объятиях, как больного ребенка, и пытался согреть меня своим теплом. Конечно, он никакой не психотерапевт, но однажды произнес фразу, которая зацепила меня, дала надежду на выздоровление: «Заполни пустоту если не в сердце, то хотя бы в постели».

Это со стороны слова, произнесенные мужем, который пытается согреть жену, могут показаться циничными и даже отвратительными. Я же проглотила их, как спасительную пилюлю. Прожила с этой пилюлей почти сутки и вечером следующего дня написала несколько странных объявлений – автора запросто могли бы отправить в психушку. В объявлении содержалась просьба заняться мною и помочь мне избавиться от воспоминаний. Дальше я отправилась расклеивать свои безумства по улицам.

Просто счастье, что первым это объявление увидел Игорь. Да он просто спас меня от беды. Москва кишит преступниками, насильниками, маньяками, ворами, бандитами. Мне повезло. Да я и встретилась с ним в первый раз, чтобы отблагодарить за неравнодушие, просто сказать несколько теплых слов, может, угостить его вином в каком-нибудь приличном месте. Но так сложилось, что мы оказались в гостиничном номере и провели там два счастливых года. И я ничего не знала о нем, о его семейном положении. Положа руку на сердце, и не хотела знать. Не хотела рисовать в воображениии картины, которые могли бы вызвать ревность или остудить мою страсть.

Мы были просто любовниками. От слова «любить». Нет, не только сексуальными партнерами, как это может показаться. Нам было хорошо вдвоем, даже когда мы, уставшие, встречались в гостиничном номере и просто лежали, обнявшись, и болтали о каких-то пустяках. Игорь никогда не приходил с пустыми руками. Он приносил сладости, фрукты, какие-то милые подарки: украшения, цветы, перчатки, книги, духи. Мне тоже нравилось дарить ему разные безделушки, что-то такое, что могло бы ему напоминать обо мне каждый день, но не привлекало бы внимание людей, с которыми он жил.

Я лежала, укрывшись с головой казенным, пахнущим грубой шерстью одеялом, и все вспоминала, вспоминала… Старалась не думать о том, что будет завтра. Потому что и так было ясно – со мной все кончено. Меня подозревают в страшном преступлении, и весь мир ополчился против меня. Следователь говорил что-то о многочисленных свидетелях, которые будто бы видели меня через несколько минут после убийства. Меня, убийцу, размахивающую палкой. Они утверждают, что я зачем-то била этой палкой по машине Коли. Неужели это действительно правда? Я что, с ума сошла?

Меня вывели в коридор, и я увидела невысокого полноватого мужчину, с интересом разглядывающего меня. Очередной следователь? Я вдруг почувствовала себя под его взглядом голой, и это несмотря на то что продолжала кутаться в пальто. Он видел меня насквозь и, несомненно, видел во мне убийцу. Я зажмурилась и пожелала проснуться у себя дома, в своей спальне под пуховым одеялом.

– Елена Сергеевна Львова? Лена? – спросил он, продолжая изучать меня взглядом.

Сопровождающий меня охранник исчез. Мы стояли в ярко освещенном коридоре следственного изолятора, и моя голова отказывалась воспринимать это как реальность.

– Да.

– Хотите принять горячую ванну, а потом выспаться в чистой постели под пуховым одеялом?

Меня как током ударило. Он что, забрался ко мне в мозг?

Я кивнула.

– Тогда пойдемте со мной.

И я пошла, думая только о горячей ванне. Должно быть, я все же понимала тогда, что хуже положения, в котором я оказалась, уже просто не может быть. Разве что смертная казнь. Но она у нас в стране запрещена.

Мне бы спросить его хотя бы, кто он такой и куда меня ведет, но я не спросила – так хотелось в ванну и теплую постель.

Из темноты вышла мужская фигура. Это раньше я могла предположить, что меня приехал вызволять Коля. Но Коля был мертв.

Мужчина приближался, и с каждым его шагом мне становилось не по себе.

– Игорь, – прошептали мои губы, и я рванулась вперед. Игорь подхватил меня, крепко сжал в объятиях. Я превратилась в большой кусок масла, который буквально таял в его руках.

– Лена! Господи, как хорошо, что тебя отпустили! Садись в машину!

Мы столкнулись. Вернее, не совсем мы, а мы-другие – лбами, судьбами, уже по-настоящему. Я увидела, каким он может быть озабоченным, серьезным, готовым помочь мне. Он нашел меня, узнал мое имя, принял меня как убийцу мужа и вытащил клещами из тюремной камеры!

В машине он держал меня в кольце своих рук, словно боялся, что я исчезну.

Мы сидели на заднем сиденье. Человек, которого Игорь представил как волшебника Ефима Борисовича Кострова, вел машину и не оборачивался, только иногда посматривал на меня в зеркало. Он спросил:

– Вы правда убили своего мужа Николая Львова?

– Нет, конечно. Я никого не убивала.

– Вот и славно.

Мне показалось, что он вздохнул с облегчением. А Игорь обнял меня еще крепче.

– Знаешь, когда мы еще не были вместе и ты приходил поздно, я, конечно, волновалась за тебя, но все-таки не так, как сейчас. А сейчас думаю: что серьезного можно делать так поздно, когда все уже дома?

Я улыбнулся. Каждому мужчине приятно слышать, что тебя ждут, волнуются. Но она права: я и сам изменился с тех пор, как мы с ней стали мужем и женой. Бывшая няня моей дочери, тихая и милая Лена так незаметно и естественно вошла в мою жизнь, что в какой-то момент я понял, что уже не могу без нее. Дело даже не в том, что ее нежными руками создан наш домашний уют, что она заботилась о нас с дочерью, кормила нас. Постепенно Лена стала жить нашими делами и прочно заняла место в нашей жизни, стала родным человеком. Моя дочь уже вышла замуж и живет теперь самостоятельно, однако, навещая меня, она первым делом идет все равно к Лене – поговорить о женском, поделиться секретами, спросить совета. Думаю, произошло то, о чем мы и мечтать не могли: она стала воспринимать Лену пусть не как мать, Лена слишком молода для этого, но как старшую сестру, а это тоже невероятно ценно.

– Спрашиваешь, что можно сделать полезного в такой поздний час? – Я наблюдал за тем, как она накрывает на стол. – Можно сделать счастливыми двух влюбленных.

Я рассказал ей об Игоре и ее тезке Лене Львовой.

Она слушала меня, не перебивая. Я же рассказывал не спеша, с подробностями, смакуя рассказ так же, как ломти запеченной бараньей ноги, которые просто таяли во рту.

Когда я закончил рассказывать, Лена всплеснула руками.

– Думаю, ты просто разыгрываешь меня! Так не бывает! Что это за влюбленные, которые ничего друг о друге не знают? Ты хотя бы это сказал ему, этому своему клиенту?

– Зачем? Он искренне переживал все случившееся с его любовницей и, думаю, сам уже давным-давно пожалел, что именно так выстроил отношения с женщиной, в которую влюблен. И, знаешь, мы с тобой не вправе его осуждать. Тем более что в чем-то он прав.

– Интересно, в чем же? – Лена поставила передо мной большой бокал с горячим чаем и придвинула блюдо с печеньем. – Может, ты тоже хотел бы таких отношений – назову их противоестественными? В чем он прав, объясни.

– Да в том, что они до сих пор пылают друг к другу страстью, понимаешь? – Я произнес это и тут же сообразил, что дал маху. Да что там, просто поднял, как труп с илистого дна, такую опасную для нас, молодоженов, тему долговечности любви и страсти. А то, что мое воображение подбрасывает такие ассоциации с трупами и щедро поливает их кровью, – что ж, спишем это на издержки профессии, все дело просто в моей работе.

– Вот как? – как-то по-детски нервно воскликнула Лена и вскинула брови. – Хочешь сказать, что для того, чтобы сохранить страсть, нужно вести себя вот как эти двое? Чтобы, кроме любви и отношений, ничего больше не связывало? Ни заботы, ни быт, ни дети? Зачем тогда такая любовь или страсть? Это же все игра!