Лишь машины мчатся быстро,

Погрузив наши сердца, едут в Пекин,

Сагвабэ

^[17]

родом из Ёнбёна,

Сильная жажда быстро проходит,

Затихающий звук в летний зной

Сладок, словно мед.

Внезапно в моем сознании возник образ сагвабэ, усыпанных белоснежными цветами. Весной их белые лепестки напоминали снежинки, медленно падающие на широкое поле. Я вспомнила беззаботное детство, когда мы с подругами бегали по полю и собирали цветы в небольшие плетеные корзины. Стараясь, чтобы лепестки не увяли от тепла наших рук, мы осторожно дотрагивались до них тонкими деревянными палочками. Потом корзинки, полные лепестков цветов, нежно розовели в лучах заката.

Закрыв глаза, я глубоко вздохнула полной грудью. Казалось, что сам воздух был пропитан сладковатым ароматом. Медовый запах цветов сразу вызвал воспоминания о вкусе фруктового сока. Этот был запах оставленной мною далекой северной родины; вдохнешь его — и сразу же во рту чувствуется вкус сагвабэ. Глаза внезапно стали горячими, подернулись слезами. От вдруг нахлынувших воспоминаний желание петь совершенно пропало, и я невидящим взором уставилась на персиковое дерево.

Внезапно налетел ветер и высушил мои слезы. В ту же секунду передо мной промелькнула пара трепещущих крылышек. Это была крошечная белая бабочка с гладкими крыльями без какого-либо узора.

— Ой, какая маленькая бабочка, — вырвалось у меня.

Возможно, мой голос прозвучал слишком громко, потому что мать, тихо лежавшая до этого, поднялась со своего места.

— Раз цветы распустились, — сказала она, ласково глядя на меня, — то неудивительно, что бабочки летают повсюду. Они тоже, наверно, считают, что ты настоящий цветок.

— Извините меня, — смутившись, попросила я. — Я вас нечаянно разбудила… а вы ведь так сладко спали.

— Я не спала, — все так же мягко возразила она. — Не переживай, я просто лежала с закрытыми глазами. В такой чудесный весенний день, да еще когда невестка сидит рядом, разве могу я уснуть? Скажи-ка, тебе так приглянулась эта бабочка?

Мать пригладила растрепавшиеся волосы и, проворно схватив меня за руку, широко улыбнулась.

— Говорят, увидеть весной белую бабочку — к большому счастью, — тихо призналась я.

— И что же это за большое счастье, которое так радует мою невестку?

— Понимаете, у меня на родине белая бабочка означает любовь, она — знак того, что семейная жизнь сложится удачно. Поэтому у нас дома, когда девушки шли собирать цветы, они вечно соревновались, стараясь найти белую бабочку. Ведь если не только цветы соберешь, но и бабочку увидишь, то все у тебя в жизни будет хорошо. Поэтому я и радуюсь.

Говорят, что если первая бабочка, увиденная весной, будет белого цвета, то ты встретишь любимого. Любимый человек… Что-то тяжелое сдавило мою грудь и тут же отпустило. В глазах матери, любовавшейся цветами, тоже отчего-то застыла пустота. Повернув голову, она смотрела в сторону, куда улетела бабочка. Но той уже не было видно, — вероятно, она спряталась за стеблем цветка. Да и кто знает, может быть, это была вовсе не бабочка, а всего лишь белый лепесток.

Эта весна застала меня врасплох. Солнечные дни наступили так внезапно, что я никак не могла прогнать из души какую-то неясную тревогу. Я не была готова к встрече с весной. Стоя на холодном северном ветру, я пыталась избавиться от тоски по любимому. Ведь иначе не получится почувствовать всю ласку этой теплой весны. Освободив свое сердце от оков воспоминаний, я крепко сжала руку матери.

— Из-за своей ноги, — печально сказала она, — я даже не могу насладиться цветением деревьев, а ведь весна проходит. Издревле считалось, что ноги у женщины должны быть красивыми, а я вот, желая прожить подольше, отрезала себе ногу…

Она смотрела на свою прооперированную ногу, скрытую подвязанной брючиной. Я тоже молча перевела на нее взгляд. Мать вернулась к любованию цветами, но ее руки продолжали поглаживать изуродованную ногу, и время от времени я слышала тяжелые вздохи.

— В городе Лунцзине, где я жила, растут плодовые деревья сагвабэ. В Китае их называют точно так же, как и у чжосончжогов, этнических корейцев Китая. Видимо, так вышло потому, что один эмигрант из Кореи привез с собой в Китай саженцы яблонь и там привил их на грушах, росших в Ёнбёне. Говорят, что он привил саженцы на трех деревьях, однако они прижились только на одном. На той яблоне созрели удивительные плоды, по виду напоминающие яблоко, а по вкусу — грушу. Теперь это главная диковинка Ёнчжона. Я слышала, что самый большой фруктовый сад Лунцзиня называют манмугвавон — «сад из деревьев сагвабэ», он занимает площадь в десять тысяч пхён^[18]. Вот поэтому деревья, так полюбившиеся жителям Китая, сохранили название, данное им чжосончжогами.

Когда я смотрю на лепестки цветов персика, кружащиеся в воздухе, я мысленно возвращаюсь в те самые сады. Пройдет совсем немного времени, и весь Лунцзинь заполнится их цветом.

Теперь, находясь наедине с матерью, я порой первая заводила разговор. Поступая так, я игнорировала этикет, но у этой дозволенности была причина. Все дело было в чаше для риса с цветочным узором. Каждый раз, когда я доставала ее, меня охватывало волнение, потому что, даже живя в Яньцзы, я пользовалась ею не слишком часто. И хотя она стоила всего десять юаней, у нас дома ее очень берегли. Я считала, что, увидев такую простенькую чашу, мать хорошо если не засмеется, но она, к моему удивлению, обрадовалась и с видимым удовольствием взяла ее в руки. «У меня тоже когда-то была чаша с точно таким же рисунком, я клала в нее рис и хлеб», — поделилась она и несколько раз с нежностью провела по ней ладонью. Потом она невозмутимо достала один из стоявших в ряд чистых пластиковых контейнеров и аккуратно поставила на его место чашу.

— Да? Интересно, какой вкус у сагвабэ?

— Они выглядят как яблоки, но кожура у них плотнее, мякоть не вязкая, как у яблока, а мягкая, как у груши. Когда положишь в рот кусочек, сразу почувствуешь сладковатый вкус и вместе с ним — мягкую прохладу. Было бы здорово когда-нибудь вместе съездить в Китай, тогда вы смогли бы их попробовать. Когда колосья риса, поспевая, становятся желтыми, огромное количество людей на машинах отправляются в те места, где с деревьев свисают огромные, размером с кулак взрослого человека, плоды сагвабэ. Их замораживают и потом едят даже зимой. Замороженные груши называют тунни. Если сильно замороженные тунни опустить в воду и дать оттаять, из них выделится сладкий сок с неповторимым вкусом.

— Ты так хорошо все описала, что у меня просто слюнки потекли, — сказала мать, мечтательно улыбаясь. — Здешние персики тоже очень сладкие. Только, чтобы по-настоящему насладиться их вкусом, надо есть их, полностью очистив от кожуры, так, чтобы сок лился до локтей. Он настолько сладкий, что когда ешь персик, то весь мир в этот момент становится желтым. Хотя, честно сказать, не знаю, доживу ли до того времени, когда поспеют персики. Думается мне, что вряд ли.

— Зачем вы так говорите? Вы ведь еще совсем не старая! Не волнуйтесь, вам еще предстоит поесть и персиков, и сагвабэ. Ведь издавна считается, что персик обладает целительными свойствами, разве не так? А поскольку вы сейчас смотрите на свежие, только распустившиеся цветы персика, то я уверена: жить вы будете долго-долго. Ложитесь и продолжайте любоваться, а я пока сделаю вам массаж. Руки у меня с виду слабые, но массаж я делаю хорошо.

Сначала со словами «Не стоит этого делать» она отталкивала мою руку, но в конце концов уступила моим настойчивым просьбам и легла на живот, как я просила. Осторожно приподняв ее ногу, я начала делать массаж. Когда я усилила нажим, массируя всю ногу от огрубелой стопы до лодыжки, она тихо застонала. Поймать ритм тока крови, размять мышцы было нелегко, потому что ее тело опухло.