– Не надо грязи, Андрюха! Я не виноват, что эти спецы в ЦУСе переводчик криво настроили! – возмущенно гаркнул через плечо Чудов, который, оказывается, внимательно слушал всю эту лекцию.

Реплику командира Капелли дипломатично проигнорировал.

– Так вот, когда я буду с ними говорить, крайне желательно, чтобы вы молчали. Но если я начну чем-нибудь восторгаться – их внешним видом, или «прической», так мы называем особую укладку педипальп на голове птеры, – или их изысканными манерами… В общем, ваша задача – бурно разыграть восхищение, одобрение и интерес. Это понятно?

– Более чем.

Мы с Костей переглянулись. В бытность свою сталкерами нам доводилось общаться с самыми разными личностями. Зачастую даже больными психически. Бары на границе Зоны Отчуждения были рассадниками всяческих подонков и много о себе возомнивших социопатов. Там слово поперек скажи – башку сразу снесут, у всех же стволы. Поэтому что такое поддакивать и восхищаться – нас учить было не нужно. Ученые!

– А с «ползунами» как говорить? Ну, со взрослыми гусеницами? – спросил я для проформы.

– Да как и с людьми. Вежливо и без давления. В этом году колонией управляет Младший Брат Справедливости Пахивир. Мы между собой иногда зовем его Пашей. С ним-то и будем разговаривать.

– Этот Паша что-то вроде царя? Или президента?

– В смысле выборности – как президент, но без экстраординарных полномочий. С полномочиями у них вообще там напряженка…

– Почему?

– Потому что их поселение на Южном полюсе Луны – не полноценное государство и не войсковая часть, а что-то вроде клуба потерпевших кораблекрушение…

– Поэтому вы говорили «у них не было выбора»?

– Да, их межзвездный корабль потерпел крушение. Вернуться домой из Солнечной системы они пока не могут…

– Да всё они могут! – горячо выкрикнул со своего пилотского кресла Чудов. – У тебя просто информация устаревшая, Андрей. Ты свежий Бюллетень ведь не читал, наверное?

Капелли смешался, и я сразу понял: действительно не читал.

За честь Андрея внезапно вступился доктор Зимин, который всё это время казался полностью погруженным в свой планшет.

– Вообще говоря, отчет Халлена, опубликованный в свежем Бюллетене, это образец хорошей научной фантазии при минимуме доказательной базы и максимуме самовлюбленности. Мне кажется, Халлен слишком много общался с птерами и заразился от них кое-чем… Ну, вы скоро сами поймете, чем от них можно заразиться, – последнее уже было адресовано нам с Костей.

Пошел пятьдесят первый час экспедиции.

Луна приблизилась еще на сколько-то там километров. Атомный буксир «Нуклон» благополучно отстыковался от нас и в автоматическом режиме лег на курс возвращения к Земле.

– А теперь внимание! – возвестил Чудов голосом заядлого межзвездного конферансье. – Гордость отечественной космонавтики – поперечный орбитальный маневр! Из экваториальной плоскости! В полярную! Исполняет!.. Народный артист Космодесанта Чудов И.С.!

К этому моменту все мы, следуя посадочному протоколу, заняли кресла второго ряда, за пилотскими. Но благодаря развитому остеклению кабины мы видели почти столько же, сколько и пилоты.

Еще минуту назад под нами проплывали ноздреватые закраины кратера Циолковского, однако теперь нас занесло на ночную сторону Луны, и пейзаж сделался, мягко говоря, монотонным. Чернота, на черноте, у черноты да редкие серебристые прожилки – артефакты звездного света…

– Приготовиться! Ориентирую корабль к маневру! – прогремел Чудов.

При этих словах командира «Байкал» выбросил едва различимые струи газа из носовых маневровых дюз и развернулся маршевыми двигателями к Северному полюсу Луны.

– Даю отсчет. Десять, девять… два… один… зажигание!

Компоненты топлива смешались в камерах сгорания трех маршевых двигателей, и огненные драконы со скоростью двадцать километров в секунду понеслись прочь, на прощанье отлягнув нас с такой силой, что мы пушечным ядром рванули на юг.

Вот тут мне стало чуточку страшно.

Я обернулся к Тополю и увидел, что глаза моего друга плотно зажмурены.

«Каким крутым мужиком ты ни будь, а где-то внутри всё равно сидит впечатлительный первоклассник», – подумал я.

Но это было только начало.

Поскольку наш корабль набрал скорость и по законам небесной механики начал удаляться от Луны, Чудову потребовалось развернуть «Байкал» и затем снова задействовать всю батарею двигателей, чтобы прижать его обратно к низкой орбите.

Комплекс перегрузок стал таким, что меня… что я… прямо скажем, чуть не сблевал!

Я, конечно, помнил про чудо-пояс, также известный как Агрегат Антисиловой, который к этому времени уже был на мне надет. Но я постеснялся спросить у Капелли – чтобы не прослыть нерешительным тупицей, – можно ли его включить.

По собственной же инициативе использовать Агрегат Антисиловой я не решился. А вдруг потрачу драгоценный ресурс, который впоследствии будет ой как нужен? Мало ли, может, этим птерам взбредет в голову нас с Костей… мнэ… уестествить? У них же сексуальность превыше всего, как нам Капелли объяснял?

Пик Вечного Света, несмотря на всю помпезность своего названия, с орбиты выглядел как небольшая зазубрина на краю лунного диска. Пока мы подбирались к нему со стороны экватора, эта часть Луны была в наших иллюминаторах «верхней». Но вот корабль повернулся вокруг своей оси, и теперь мы видели растущий Пик Вечного Света у себя под ногами.

Двигатели дали еще пару корректировочных импульсов, и вновь воцарилась невесомость.

– Полярная орбита достигнута, – степенно объявил Чудов. – Переходим в лунный модуль.

Внутри лунного модуля, как я и ожидал, впятером было очень тесно.

– Может, все-таки оставим оружие на корабле? – осторожно предложил я, обращаясь к Капелли. Тот производил впечатление чувака, наименее склонного к паранойе.

– Ни в коем случае! – Капелли даже в лице изменился. – С птерами так нельзя! Увидят тебя без оружия – даже разговаривать не станут! Без оружия – значит, не мужик. Не мужик – значит, неправомочный.

Мы едва успели обменяться этими репликами, как Зимин загерметизировал модуль, а Чудов перешел к процедуре посадки.

Это были не самые приятные минуты в моей жизни. Мы падали на Луну спиной вперед, так что и наши ноги, и посадочные опоры модуля были обращены вовсе не к лунной поверхности, а – в открытый космос.

Казалось, мы рушимся в пропасть и неминуемо разобьемся. Всё это напоминало самые кошмарные аттракционы в парках развлечений – на такие нормальные люди в трезвом виде билетов не покупают.

Похоже, ровно та же мысль посетила и моего друга.

– Кажется, теперь я… понял… почему луна-парк называют… луна-парком… – сквозь сведенные перегрузками зубы выдавил Костя.

От тверди нас отделяли уже считаные километры. Район прилунения разросся на обзорных экранах настолько, что камеры давали теперь каждый крошечный кратер, каждый валун во всех подробностях.

Резко очерченная тень Пика Вечного Света рассекала пейзаж надвое и накрывала метку расчетной точки прилунения.

– Вообще никаких следов базы, – сказал я обескураженно. – Что, правда, здесь были когда-то жилые эллинги? Луноходы? Антенны связи?

Мне ответил доктор Зимин:

– Да всё было, Владимир. Наши, конечно, пытались эту надводную часть айсберга сделать поменьше и всё закопать в грунт. Но еще лет двадцать назад тут по реголиту много чего валялось…

– И куда делось? Ржавчины ведь, я так понимаю, на Луне в принципе нет? – не унимался я.

– Хризалиды очень рачительные. Всё своим универсальным станкам скормили. Ни один болтик не пропал.

– Погодите! Андрей рассказывал, что хризалиды – они своего рода жертвы кораблекрушения, так?

– Так.

– Откуда же у них эти «универсальные станки»?

– Да они когда в космические путешествия отправляются, всё с собой берут. И станки, и споры грибов, которые потом жрут, и культуры бактерий…